– Браво, граф, наконец-то вы захотели общаться со мной, а не с лошадьми, – раздался из-за спины слуг Корвия красивый женский голос, полный язвительности и холодного пренебрежения.
Разведчики расступились, пропуская вперед женщину в плаще. Легким движением руки дама откинула капюшон и глазам присутствующих предстала молодая, определенно красивая, но явно переборщившая с пудрой и румянами дама.
– Баронесса, вы? – растерялся и, кажется, оробел капитан.
– Да, граф, именно я, не ожидали увидеть?
– Честно признаться, здесь и сейчас мне бы хотелось встретить кого-нибудь другого.
– Вы правы, Гилион, и я не ожидала… Вам не кажется, граф, что в последнее время мы видимся при очень загадочных, я бы даже сказала, таинственных обстоятельствах: что тогда, что теперь…
Голос женщины казался нарочито официальным, но что-то подсказало Флейте, что особа благородных кровей затаила на графа обиду, в основе которой лежала не злость, не ненависть, а хорошо скрываемая симпатия.
– Не вижу ничего загадочного, госпожа Лиор, ни тогда, ни сейчас!
– Вот как? А что же тогда, позвольте узнать, делает обычный служащий Казначейства в Имперской Библиотеке, да еще в зале, куда может ходить лишь сам Император и члены высочайшего семейства? Неужели такая тяга к знаниям обуяла, господин граф? А почему только с солдатами, где вы оставили любимых вами лошадок?
– Хватит соревноваться в остроумии, баронесса. Вам прекрасно известно, почему мой отряд здесь, да и ваша банда прибыла сюда за тем же. – Граф Гилион продолжал говорить, несмотря на волну недовольства, прокатившуюся по рядам сотрудников доблестной имперской разведки. – Мы можем устроить склоку, но у меня больше солдат, вы проиграете. Вместо того чтобы тратить время на бессмысленные пререкания и прочие пустяки, предлагаю вместе обыскать зал и поймать преступника.
– Согласна, если вы отдадите мерзавца нам, – ответила баронесса, прекрасно знавшая, что оппонент не может принять таких условий. – В конце концов ловить бертокских шпионов не дело солдат Казначейства. Думаю, ваш хозяин, сиятельный герцог Лоранто, поймет и оценит ваше благоразумие. Вы не успели, граф, поймать его до нас, уступите же место профессионалам!
– Вам слишком мало известно о ратном деле. Наверное, именно поэтому вы считаете профессионалами это пугливое стадо разряженных фанфаронов, умеющих только пытать да строчить доносы, – ответил граф, окинув презрительным взглядом пылавшие от гнева лица разведчиков. – О том же, кто таков преступник, мне ничего не известно: может, бертокский агент, а может, продажный чиновник, решившийся выкрасть ценные экземпляры книг и продать их иноземным купцам. Мы вовремя узнали о нападении на Библиотеку и пришли на помощь нашим товарищам гвардейцам из роты охраны. Согласитесь, охранять имущество Императора входит в круг наших обязанностей. Официального разрешения на пребывание под этими мрачными сводами мы запросить не успели, но его нет и у вас, или я не прав?! Конечно, господину Корвию позволено совать любопытный нос в чужие дела, но он не хозяин в стране. Мы прибыли сюда первыми, настоятельно прошу удалиться!
– Означает ли ваша пламенная речь отказ подчиниться моему приказу? – задала встречный вопрос баронесса, поджав тонкие губки.
– К счастью, вы не моя супруга, чтобы беспрекословно потакать вашим прихотям, – ответил капитан и нарочито галантно поклонился. – Пока не поздно, покиньте зал, баронесса, иначе вам долго придется объяснять господину Корвию, при каких обстоятельствах погибли его люди.
Слова командира стали для солдат сигналом к действию. Они плотнее сжали ряды и достали со спин маленькие кавалерийские шиты, приготовились к бою и ждали только приказа. Атмосфера накалилась, непримиримые разногласия между слугами враждовавших вельмож могли привести к кровопролитию. Желание поймать преступника, покусившегося на святая святых, имущество Императора, а также взаимная симпатия отошли на второй план, уступив место более серьезным вещам, то есть дворцовым интригам.
– Мне искренне жаль, Гилион. С вами было приятно общаться, – произнесла баронесса и легким взмахом руки дала сигнал к атаке.
Два десятка людей в красно-черном наконец-то получили возможность поквитаться с гвардейцами за многочисленные оскорбления, за то, что армейская братия всегда высмеивала их и не воспринимала всерьез, за то, что их не боялись, за колкости, шуточки, расточаемые по кабакам, за презрительные ухмылки и прочие издевательства, которые им, настоящим солдатам, знавшим, что такое дисциплина, приходилось молча сносить, увертываясь от плевков, вместо того чтобы дать сдачи. Теперь настала пора смыть старые обиды кровью. Злой пес сорвался с цепи, и его было уже не остановить, не оттащить от окровавленного горла жертвы.
Красная волна нахлынула, но тут же откатилась обратно, понеся ощутимые потери. Среди обоих отрядов не было новичков, но кроме умения драться, гвардейцы знали, как держать строй. Они сбили с противника спесь, погасили дружным напором эйфорию кровожадных страстей и сами перешли в наступление, шаг за шагом оттесняя людей Корвия к лестнице.
– Жалкое зрелище, – прокомментировал ход уже заканчивающегося сражения Артур. – Они понадеялись на мастерство, в разведку с улицы народ не набирают, но недооценили значимость совместных действий.
– Да-а-а, этот капитан молодец, хорошо своих ребят выдрессировал, – поддакнула Флейта.
– Хорошо-то оно хорошо, но все равно проиграют.
– А это еще почему? – удивилась Флейта, чьи симпатии были на стороне гвардейцев.
– Плохо ты жизнь еще знаешь, девица, – тяжело вздохнул Артур. – Честь да сила редко выигрывают у подлости да коварства. Ставлю двадцать сонитов против одного, что через четверть часа с гвардейцами будет покончено.
– Принимаю. – Флейта сильно хлопнула по протянутой ей тыльной стороной вверх ладони.
Наверное, ушлый пират еще в те времена, когда плавал, заключил с морским дьяволом сделку, иначе как бы он мог знать, что к слугам Корвия подойдет подкрепление. Люди в красно-черных мундирах выбегали с лестницы и спускались на канатах по шахте сломанного лифта. Через несколько минут они полностью заполнили площадку перед входом и стали оттеснять изрядно поредевшие боевые порядки гвардейцев в глубь зала. Кровь лилась рекой, схватка превратилась в кровопролитнейшее сражение из всех тех, которые довелось увидеть Флейте со времен гномьего погрома в Альмире.
Не выдержав натиска, строй гвардейцев распался. Сражение перешло в стадию бойни, когда тактические навыки командира и умение солдат быстро и точно исполнять приказы Уже не имели значения, главными факторами победы становятся численный перевес и везение, у гибнувших имперских гвардейцев не было ни того, ни другого.
– Смотри! – выкрикнул в полный голос Артур, крепко сжав локоть Флейты.
Сквозь толпу сражавшихся солдат, ловко орудуя коротким, изогнутым на конце мечом, пробивался мужчина в черной одежде. Его жилет был расстегнут до груди, а из прорези торчал конец свитка.
– Он уходит, мерзавец, уходит! – прорычал закипевший от злости Артур и, оттолкнув стоявшую на пути Флейту, кинулся в гущу сражения.
– Вот повезло так повезло! – вздохнула девушка и, обнажив кинжалы, кинулась за напарником.
Они пробивались бок о бок, отражая удары и тех, и других, даже не заметивших, что в подземной битве появились третья и четвертая стороны. Авантюристы стремились добраться до шахты лифта, в которой прямо у них на глазах скрылся таинственный конкурент. Когда же израненная и замученная сражением парочка поднялась наверх, то агента какой-то там разведки уже след простыл, зато вокруг было полно гвардейцев из роты охраны, ищеек Корвия, стражников герцога и солдат других воинских подразделений, поднятых среди ночи по тревоге.
Никто из невыспавшейся воинской братии точно не знал, что происходило внизу и кто был тому виной. Артур и Флейта были приняты за прорвавшихся наружу членов воровской шайки, обнаглевшей настолько, что осмелились обокрасть Зал Древности.
– Ну вот и все, больше рассказывать нечего. – Флейта открыла глаза и виновато посмотрела на сердито сдвинувшего густые брови гнома. – Прости, Парх, но я, кажется, втянула тебя в очень дурную историю.
История 5
Пешки и Короли
Еще одна реторта разбилась о стену, разбрызгав по каменной кладке вязкую жидкость темно-зеленого цвета. Желеобразная субстанция застыла на вертикальной поверхности и не спешила сползать на пол, как будто специально зля своего создателя. Чудовище с железной мордой и огромными стеклянными глазищами сняло маску и превратилось в мужчину, на вид лет сорока.
Убий Мадериус протер ладонью вспотевший лоб и, не сдержав гнева, послал защитную маску вслед за ретортой. Стекла не разбились, хоть бросок был сильным, а стена – крепкой. Бедная маска летала за последние дни уже не один десяток раз. Будь она живым существом, то давно бы сбежала от вспыльчивого хозяина, не умевшего держать себя в руках и вымещавшего злость на неповинном в его просчетах оборудовании.
