– Можно, – рассмеялся маг, – но ведь никто же не даст, тем более бывшему магу. Я даже домишко себе получше купить не могу, сразу слетятся завистники-коршуны и заклюют. В лучшем случае имущество конфискуют, а могут и в заговоре обвинить. Было бы желание, а повод всегда найдется.
– Ты что же, нас разжалобить пытаешься или выторговать чего хочешь? – Намбиниэль на миг скинул маску холодного безразличия, на его суровом лице можно было прочесть наивысшую степень презрения, которое он в данный момент испытывал к собеседнику.
– Нет, не хочу. Просто за дурака меня не держите! Кроме меня вам обратиться не к кому, так что поимейте чуть больше уважения к человеку, согласившемуся вам помогать.
– «Человек» и «уважение»? – скептически хмыкнула Джер, но тут же замолчала под строгим взглядом наставника и командира.
– Извини, продолжай, мы внимательно слушаем, – произнес Намбиниэль, закончив воспитательный момент и снова повернувшись к Убию лицом.
– Год назад я взялся за работу, даже не предполагая, с какими трудностями придется столкнуться. Ваш рецепт оказался неполным, а материал никуда не годным.
– Ложь! – выкрикнул Намбиниэль, вскакивая с кресла. – Этого не может быть. Свиток достался мне по наследству. Из поколения в поколение наши предки хранили тайну в секрете и не могли…
– Постой. – Убий поднял вверх руку, прося собеседника успокоиться. – Я не говорю, что ты подсунул мне фальшивку. Свиток был действительно написан много веков назад и, вероятно, в ту пору, когда людей в помине не было, а мир населяли лишь эльфы и… – Мадериус замолчал, не решаясь продолжить при спутниках Намбиниэля.
– Можешь говорить, они в курсе, – разрешил Мансоро.
– Пойми, это всего лишь перевод с уркальского на древнеэльфийский, в нем много неточностей и… как это лучше сказать… упрощений. Твои предки в ту пору еще не имели достаточно знаний, чтобы точно понимать научную терминологию чужого языка.
– Но перевод делали сами уркалы, они не могли допустить неточностей, – возразил эльф.
– Или не считали нужным переводить слишком подробно, – хитро улыбнулся Убий, давая понять, что не только их современники интригуют и не любят выпускать последний козырь из рук. – Перевод рукописи был сделан в образовательных целях, а значит, сокращен. В нем отсутствуют многие важные места, не упомянуты мелкие технические детали, которые сейчас играют решающую роль. Мне пришлось много поработать, чтобы опытным путем ликвидировать пробелы в записях.
– Но ведь тебе же удалось, в чем же тогда дело?
– В мире нет догм и истин, все относительно до безобразия, – уклончиво ответил маг. – Я сделал попытку и получил результат, но не совсем тот, на который рассчитывал. Возможно, из-за моих погрешностей, а может, из-за никудышного исходного материала.
– Мы потратили уйму денег и сил, чтобы снабдить тебя всем необходимым. О чем ты говоришь?!
– О том, друг мой, что мир имеет дурацкую привычку меняться. Все ингредиенты изготавливаются на основе выжимок и растительных масел, притом огромную роль играют не только пропорции и температурный режим обработки, но и химический состав самих плодов, в этом-то как раз и загвоздка! Вишня, которая растет сейчас, совсем не та по пропорциям микрокомпонентов, что произрастала на этом же месте более тысячи лет назад. Мне до сих пор приходится много экспериментировать, чтобы откорректировать содержание смесей и хоть немного приблизить их к тем растворам, которыми пользовались уркалы. В оригинале рецепта явно были указаны точные формулы, в твоем же переводе, который сильно сокращен, их, к сожалению, нет. – Маг печально вздохнул и развел руками. – Без оригинального текста эксперимент может затянуться не на месяцы, а на годы, и совершенно неизвестно, что удастся получить в конечном итоге.
– Но полгода назад ты нас обнадежил, ты заявил, что у тебя есть образец, что ты готов…
– …продолжать эксперимент, – закончил за Намбиниэля маг, – то есть заверил, что я на правильном пути, и дело не совсем безнадежно. Да, у меня получилось создать существо, точнее субстанцию, но она далеко не совершенна и крайне нежизнеспособна. Тебя интересует РЕЗУЛЬТАТ или то место, где я хороню останки разложившейся материи, которые при определенной степени допущения можно назвать трупами?
– Ты знаешь, чего мы хотим, и догадываешься, к чему стремимся. Даю тебе еще полгода, но это последний срок. – Взгляд Намбиниэля был тяжелым, Убий впервые отнесся к его угрозе всерьез. – Тебе нужен оригинал, ты его получишь, Где он хранится: Кархеон, Торалис?
– Не беспокойся, я уже послал в Самборию своего человека. Он достанет манускрипт, и я сумею довести дело до конца, – заверил Намбиниэля маг, – возможно, даже в указанный срок.
– Достанет так достанет, а если нет, делом займемся мы! – Намбиниэль медленно поднялся с кресла и подал знак своим спутникам, что пора уходить. – Смотри, маг, мы даем тебе еще один шанс. Через полгода я не буду слушать жалких отговорок, я хочу получить полноценный Деминоторес и подробную инструкцию по его созданию, – пригрозил Намбиниэль напоследок и вышел, громко хлопнув дверью.
Убий не опустился, а упал в кресло. Запас его физических и душевных сил был полностью исчерпан. Он даже не мог заставить себя спуститься вниз и запереть за непрошеными гостями дверь. Госпоже Форез пришлось в это утро обойтись без процедур, остальные больные также не дождались его прихода. Чтобы немного успокоить нервную дрожь, лекарь залпом осушил кувшин вина.
«Какое счастье, что они не знают всей правды», – подумал Убий Мадериус, засыпая на полу всего в трех шагах от кровати.
Как ни странно, но два совершенно не связанных между собой события произошли одновременно: карета остановилась, и Флейта закончила говорить. Девушка, естественно, ожидала какой-то реакции гнома на ее рассказ: одобрения, возмущения, сочувствия, конструктивной критики, наконец, грубых стенаний на тему: «Зачем ты меня в эту грязь втянула?!», сопровождаемых заламыванием ее рук, но только не того, что произошло.
Не в силах с первого раза открыть заклинивший замок двери, Пархавиэль выбил его ногой и, спрыгнув на землю, быстро скрылся в ближайших кустах, откуда тут же последовал восторженный возглас гнома, похожий на боевой клич, и продолжительное журчание мощного ручейка.
«Молодец, Парх, просто молодчина! Так толково дал понять, как он ко мне и моим бедам относится», – печально вздохнула Флейта и, больше не теша себя иллюзией по поводу воссоздания альмирского боевого братства, начала осторожно приводить в чувство пребывавшего то ли во сне, то ли в бессознательном состоянии Артура.
Наложенные наспех во время дорожной тряски повязки оказались достаточно прочными, чтобы сдержать кровь. Серьезных ранений у напарника не было, угрозу для жизни представляла лишь большая потеря крови. Флейта немного подтянула местами ослабшую ткань. Два-три лоскута материи так сильно пропитались кровью, что отодрать их от раны можно было, только вызвав адские боли у раненого и новое кровотечение.
«Лучше пока ничего не трогать. Выглядит ужасно, но обработать раны все равно нечем, даже воды поблизости нет!» – подумала Флейта как раз в тот момент, когда за спиной раздались чертыхания и тяжелая поступь облегчившегося гнома.
– ЭТО к нашему разговору не относится, – разочаровал Флейту уладивший разногласия с мочевым пузырем и теперь готовый заняться менее важными делами Пархавиэль. – Вылазь из кареты, беседовать будем!
– О чем? Что за охота впустую языками молоть? Ты мне помог, я, как ты и просил, все рассказала. У тебя свои заботы, У меня свои. – Флейта почему-то боялась разговора с гномом; боялась, что он великодушно решит оказать ей помощь, и ей потом придется во второй раз разрывать то, что уже начинало постепенно срастаться; их отношения, которые, естественно, ни к чему хорошему не могли привести.
– Впустую не впустую, а вылазь! – проворчал гном, отойдя от дверцы. – Надо обсудить, как дальше быть.
– У тебя дружок новый появился, с ним и обсуждай!
– Не могу, он ушел, – как ни в чем не бывало произнес Пархавиэль.
Известие заставило Флейту мгновенно покинуть карету, Она выскочила наружу и встала рядом с гномом, изумленно таращась на опустевшие козлы.
– И часто он так?
– Бывает, – ответил Пархавиэль, решивший не стоять без дела, а заняться осмотром колес, – паренек импульсивный, в голове завертится мыслишка какая, вскочил и побег, ни совета не спросит, не предупредит!
– Помоги Артура вытащить! – не попросила, а потребовала Флейта и полезла обратно в карету.
– А это еще зачем? – удивился гном. – Ему и там хорошо: мягко, в тенечке. Вокруг лес, с дороги экипажа никто не заметит, чего суетиться-то?
– Сбег твой приятель, вот чего! – прокричала Флейта, уже начавшая в одиночку вытаскивать тяжелого напарника наружу. – Сбежал, сопляк, еще, чего доброго, стражу приведет!
