– Вы верите в то, что я смогу это сделать? – спросила она.
– Я верю в то, что любой человек может сделать то, что он очень сильно захочет сделать, – ответил Ричер.
– Я очень хочу, – сказала Кармен. – Поверьте мне, я хочу.
Она замолчала. Ричер окинул взглядом комнату, в которой воцарилась тишина.
– Почему все выкрашено в красный цвет? – спросил он.
– Потому что так было дешевле всего, – ответила Кармен. – В пятидесятые годы здесь никто не хотел иметь дело с красным цветом – из-за коммунистов. Поэтому красная краска стоила в магазине дешевле остальных.
– Я думал, тогда они были богаты. Нефть и все такое.
– Они и были богатыми. И сейчас тоже. Богаче, чем вы можете себе представить. Но еще они невероятно жадные.
Ричер посмотрел на места, где краска пятидесятилетней давности стерлась и проглядывало дерево.
– Похоже на то, – сказал он.
Кармен молча кивнула.
– Последний шанс, – проговорил Ричер. – Мы можем уехать прямо сейчас. Здесь некому вызывать полицию. К тому времени, когда они вернутся, мы будем в любом месте, где вы только захотите.
– Здесь Бобби, – напомнила она.
– Он не выйдет из конюшни.
– Он услышит машину.
– Мы оторвем телефонные провода.
– Он погонится за нами. За два часа он сможет добраться до шерифа.
– Мы испортим другие машины.
– Бобби услышит, как мы это делаем.
– Я свяжу его. Утоплю в поилке для лошадей.
Кармен с горечью улыбнулась.
– Но Слупа вы утопить отказываетесь.
Ричер кивнул.
– Это было просто преувеличение.
Она задумалась на мгновение, затем отодвинула стул и встала.
– Идемте со мной, я покажу вам Элли, – сказала Кармен. – Она такая хорошенькая, когда спит.
Она взяла Ричера за руку и провела через кухню в заднюю прихожую, в сторону, откуда доносился шорох медленно вращающегося вентилятора. Потом они прошли по душному коридору к комнате Элли. Кармен осторожно открыла ее ногой и поставила Ричера так, чтобы он смог заглянуть внутрь.
В нижней части стены был прикреплен ночник, и в его оранжевом сиянии Ричер увидел девочку, которая лежала на спине, закинув руки вверх. Она сбросила простыню, футболка задралась, открыв полоску пухлого розового живота, волосы разметались по подушке, длинные темные ресницы веером украшали щеки. Рот был немного приоткрыт.
– Ей шесть с половиной лет, – прошептала Кармен. – Ей все это необходимо. Своя кровать и свой дом. Я не могу заставить ее жить в бегах, постоянно в дороге.
Ричер ничего не сказал.
– Вы меня понимаете?
Ричер пожал плечами. По правде сказать, он ее не понимал. Сам он в возрасте шести с половиной лет как раз и жил в дороге. Он всегда так жил, с самого рождения и до вчерашнего дня. Он переезжал с одной военной базы на другую, зачастую без всякого предупреждения. Он помнил дни, когда вставал утром, чтобы отправиться в школу, а вместо этого его везли в аэропорт и через тридцать часов он оказывался на другом конце планеты. Помнил, как, измученный и сбитый с толку, входил в сырое бунгало и спал на незастеленной кровати. На следующее утро мать говорила ему, в какой стране они находятся. И на каком континенте. Если она к тому моменту это знала. Иногда она не знала. И вреда ему от такой жизни не было никакого.
Или все-таки был?
– Что ж, это ваше решение, – сказал Ричер.
Кармен потянула его назад, в коридор, и закрыла дверь в комнату Элли.
– А теперь я покажу вам, где спрятала пистолет, – проговорила она. – Я хочу, чтобы вы сказали, правильное ли место я выбрала.
Она зашагала впереди него по коридору, в котором громко ворчал кондиционер. Ричер остановился под ним, и его окатила волна воздуха. Воздух был теплым. Платье Кармен, словно наделенное собственной жизнью, трепетало при каждом ее шаге. Она была на высоких каблуках, и мышцы у нее на ногах напрягались, Ричер видел сухожилия под коленями. Волосы окутывали спину, сливаясь с черным рисунком на красной ткани. Кармен свернула налево, потом направо и прошла под аркой, где оказалась еще одна лестница, ведущая вниз.
– Куда мы идем? – спросил Ричер.
– В отдельное крыло, – ответила она. – Его пристроили, кажется, во времена деда Слупа.
Лестница закончилась на первом этаже, в узком длинном коридоре, который вел из главного дома в хозяйскую квартиру размером с маленький дом. Там имелись гардеробная, огромная ванная комната и гостиная с диваном и двумя креслами. За гостиной была широкая арка, а за ней – спальня.
– Сюда, – сказала Кармен.
Она прошла через гостиную и провела его в спальню.
– Теперь вы понимаете, что я имела в виду? – спросила она. – Мы далеко от всего остального дома. Никто ничего не слышит. А я стараюсь не шуметь, потому что, если я кричу, он бьет меня еще сильнее.
Ричер кивнул и огляделся по сторонам. Окно выходило на восток, и насекомые с громким жужжанием бились в москитную сетку. Рядом с окном стояла громадная кровать с маленькими тумбочками у изголовья и высокий комод с множеством ящиков. Выглядел он так, словно его сделали сто лет назад из какого-то сорта дуба.
– Техасское железное дерево, – сказала Кармен. – Получается, когда мескитовые деревья вырастают высокими.
– Вам следовало стать учительницей, – заметил Ричер. – Вы постоянно все объясняете.
Кармен слабо улыбнулась.
– Я думала об этом, когда училась в колледже. Тогда у меня была такая возможность. В другой жизни.
Она открыла верхний правый ящик комода.
– Я послушалась вашего совета и переложила пистолет. Тумбочка у кровати слишком низкая. Элли могла его найти. А здесь для нее высоко.
Ричер снова кивнул и подошел ближе. Ящик был два фута в ширину и, наверное, восемнадцать дюймов в глубину. В нем лежало нижнее белье Кармен. Пистолет она положила поверх него. Белье было аккуратно сложено – шелковое, невесомое, источающее тонкий аромат. Перламутровая ручка выглядела здесь очень к месту.
– Вы могли сказать мне, где он лежит, – проговорил Ричер. – Показывать было не обязательно.
Она замерла на мгновение, а потом сказала:
– Он ведь захочет секса, верно?
Ричер ничего не ответил.
– Он просидел в тюрьме полтора года, – продолжала Кармен. – Но я собираюсь ему отказать.
Ричер хранил молчание.
– Разве женщина не имеет права сказать «нет»? – спросила она.
– Разумеется, имеет, – согласился Ричер.
– Даже мужу?
– В большинстве мест мира, – ответил Ричер.
– А еще у нее есть право сказать «да», верно?
– Естественно.
– Я бы сказала вам «да».
– Я вас об этом не прошу.
Кармен немного помолчала.
– В таком случае будет нормально, если я попрошу вас?
Ричер посмотрел ей в глаза.
– Все зависит от причины.
– Причина в том, что я этого хочу, – ответила она. – Я хочу с вами переспать.
– Почему?
– Честно? – спросила она. – Потому что мне так хочется.
– Только поэтому?
Кармен пожала плечами.
– И еще мне хочется заставить Слупа немного пострадать. Даже если он об этом не узнает. Но я-то буду знать.
Ричер ничего не сказал.
– До того, как он вернется домой, – пояснила Кармен.
Ричер продолжал молчать.
– А еще потому, что Бобби все равно уверен, что мы с вами этим занимаемся, – добавила она. – Вот я и подумала, почему бы не получить удовольствие, раз уж меня обвиняют во всех смертных грехах.
Ричер молчал.
– Я всего лишь хочу немного развлечься, – сказала она. – Прежде чем этот ужас начнется снова.
Ричер молчал.
– Никакого давления, – сказала Кармен. – Я не надеюсь таким способом что-то изменить. В смысле, ваше решение насчет Слупа.
Ричер кивнул и сказал:
– Это все равно ничего не изменило бы.
– И что же вы мне ответите? – отвернувшись, спросила Кармен.
Ричер несколько мгновений разглядывал ее профиль. Ее лицо превратилось в застывшую маску. Было похоже, что она исчерпала все другие возможности и у нее остался лишь инстинкт. В начале военной карьеры Ричера, когда угроза ядерного нападения все еще оставалась вполне правдоподобной, его товарищи говорили о том, что бы они стали делать, если бы вражеские ракеты поднялись в воздух и устремились в их сторону. В списке этих дел секс всегда занимал первое место с большим отрывом. Такой вот всеобщий инстинкт. И именно это Ричер наблюдал сейчас у Кармен. Она услышала четырехминутное предупреждение, и в мозгу у нее завыли сирены.
– Нет, – сказал Ричер.
Кармен довольно долго ничего не говорила, а потом спросила:
– По крайней мере, вы останетесь со мной?
В середине ночи команда убийц проехала пятьдесят миль по направлению к Пекосу. Они сделали это тайно, через несколько часов после того, как зарегистрировались на вторую ночь в первом мотеле на дороге. Этот способ придумала женщина. Шесть фальшивых имен, две частично совпадающие записи в регистрационных книгах мотелей – путаница, которая помогала им избежать опасности.
