– Ну конечно! Гитара будет обязательно, музыка – это мой пунктик, а гитару люблю больше всего, – Саша облегченно улыбнулась. – Хорошо, что успели сказать, мне ведь уже к самолету пора.
– Я вас провожу, – предложил Телегин. – Давайте сумку. Ну и как вам, Саша, здешний климат?
– Нормально. Мне вообще-то здесь еще полтора месяца осталось… Даже сама не знаю – иногда хочется домой, в Москву. А иногда думаю – может, еще на полгода остаться?
– А что, в Москве дела не найдете?
– Почему? – дернула плечами девушка. – Я медсестра с дипломом, три года назад училище окончила, в больницах и поликлиниках сестры нарасхват. Сюда через горком комсомола направили, по контракту…
За разговорами они не заметили, как подошли к полевому аэродрому.
Армейский транспортник уже взмыл в небо, а Телегин все смотрел ему вслед. Улыбался, сам не зная чему… Интересная девушка. Партия сказала «надо» – комсомол ответил «есть!» Сам Телегин хорошо знал, что некоторые армейские и штабные офицеры по сто справок приносили, взятки готовы были дать, лишь бы сюда, в ДРА, не переться. Причем в основном – из старших, от майора и выше. А такая вот девчонка еще полгода готова в этой дыре сидеть. Она явно не замужем, наверное, ждет… Уж не его ли, Телегина? Додумать об этом Слава не успел – от горизонта отделилась и быстро понеслась наперерез самолету черточка с дымным шлейфом. Ракета! И через мгновение напоровшийся на нее транспортник озарился яркой оранжевой вспышкой и начал распадаться на части. Телегин видел такое зрелище впервые и отказывался верить своим глазам.
Но поверить пришлось.
– «Стингер», – прокомментировал Никитин. – Американцы, сволочи, эти штучки им поставляют. Два месяца назад наши вместе с гээрушниками и десантом накрыли базу. Три «стингера» захватили. Теперь вот четвертый объявился.
Про три захваченных «стингера» Телегин знал. Оба они сидели в палатке Николая. Капитан Никитин был назначен старшим группы КГБ из подразделения «Каскад». Так именовался здесь спецназ внешней разведки.
– Главное, этим «стингером» любой дебил управлять может – навел на цель, нажал… А вот как они к аэродрому подобрались на расстояние выстрела… Погоны бы кое с кого сорвать! – в сердцах произнес обычно сдержанный Никитин. – Оперативной информации никакой… Ну, может, у гээрушников что-то есть, но они секретничают. А наше дело – силовое обеспечение операций… Но я кое-что тут раскопал! Ползает в нашем районе одна Змея…
– Змея? – переспросил Телегин.
– Так его величают. Действует в составе отряда «непримиримых». Фактически – отряд при нем, вместе с местным полевым командиром. А он – явно не местный. И очень небедный, через него окрестным моджахедам течет оружие, снаряжение, деньги… Имеет свою агентурную сеть и среди моджахедов, и в местной госбезопасности Республики Афганистан… «Стингер» скорее всего в его отряде. Но толком никто ничего о нем не знает.
– Может, что-то есть у особистов или агентуристов, пойду с ними пообщаюсь, – разваливающийся в воздухе самолет стоял перед глазами у Телегина, он не находил себе места.
– Валяй… Ты думаешь, я не говорил? Подожди, недели через три что-нибудь сами нароем, – ответил Никитин.
– Считай, я пошел за лопатой, – уже на выходе проговорил Телегин.
На втором этаже штабного корпуса в отдельном кабинете обосновался высокий, крепенький майор. Как и Телегин с Никитиным, он носил общевойсковую форму, но всем был известен как «особист», он же Молчи-Молчи, он же оперуполномоченный военной контрразведки Борисов. Телегин постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел. Пустой кабинет, на столе – книга Вайнеров «Визит к минотавру», под подоконником – пустые бутылки из-под минералки. А на тумбочке – кожаная наплечная кобура, какие полагались только сотрудникам спецслужб. Ну-ну…
Борисов появился спустя пару минут.
– Ко мне, капитан? Что ж, готов выслушать, – особист улыбался, руку пожал энергично, но глядел настороженно.
– Есть вопросы по оперативной обстановке, – осторожно начал Вячеслав.
– Обстановка нормальная, инцидентов нет! – отрапортовал майор, точно Телегин был не капитаном, а как минимум полковником. По привычке, наверное.
– Где ж нормальная, транспортник-то…
– А-а, – поскучнел майор. – Да. Ужасное происшествие. Здесь мало чем могу помочь – не моя зона ответственности. Это – территориальная контрразведка, ХАД[16]… А по моей линии все в порядке. Мелочи бывают, конечно. Вот патроны учитывать никак не приучу. До чего дошло – сержант Власов сказал рядовому Погребцову, что собирается купить себе жену за рожок патронов. Теперь оба говорят, что это была шутка. Подтверждения я пока не нашел, но…
– Это, конечно, очень интересно, – Слава старался быть предельно тактичным. – А нет ли агентурных данных о том, где берут моджахеды оружие? Кто у них этим занимается? Пути доставки… – Телегин чувствовал, что доверительных отношений лобовыми вопросами не устанавливают, но говорить по-иному с этим майором у него почему-то не получалось.
– Ну, это ты, капитан, не по адресу. – Борисов сморщился, как будто надкусил яблоко, а там – червяк. – Я здесь по линии Третьего главка. Работа с личным составом. Вот вы с Никитиным – Первый[17] главк, внешняя разведка, вам и карты в руки.
– Рядовой Сидоров рассказал анекдот рядовому Иванову и жаловался неустановленным лицам на санитарное состояние солдатской уборной, – отстраненно проговорил Телегин. – Вот и вся контрразведка, так, майор?
– А это тебя не касается! И вообще, как старший по званию…
– А кобура у вас не лишняя, товарищ майор? – вежливо перебил особиста Телегин. – Пустая… Может, уступите?
Майор кинулся к тумбочке. Все верно, кобура действительно была пуста.
– Кто-то мимо проходил, ствол увидел, прихватил на память, – высказал свое предположение капитан.
Майор молча подошел к Славе вплотную. Он был выше Телегина, и за тумбочкой стояла пудовая гиря.
– Может, перчатки наденем? – предложил Телегин.
– Я тебе сейчас гондон на башку надену, – стараясь сохранить спокойствие, пообещал Борисов. Однако устраивать драку старший по званию не собирался. Ни в перчатках, ни без. – Где пистолет?
Телегин усмехнулся, промолчал.
– Пожалеешь, клоун, – особист соображал, как быть дальше.
– Что, заиграло очко? Ну посмотри вон в шкафчике на средней полке, рядом с пузырьком.
Ни слова не говоря, Борисов распахнул дверцы шкафчика. «ТТ» лежал возле початой бутылки коньяка. Рядом в граненом стакане – обойма.
– Вот так, майор. Ну, бывай, береги здоровье, – Телегин спокойно, без стука закрыл за собой дверь особистского кабинета.
– Сволочь, – вслух произнес Борисов.
«Будут тебе и агентурные данные, и бокс без перчаток… Спецдокладную начну писать сегодня же. А закончу, когда фактов подсоберу», – тешил себя приятными мечтами Борисов, тягая гирю. Срывал на железе злость и заодно поддерживал боевую форму.
«Такому бы нарукавники и подушку под жопу, чтобы геморрой не случился. И сиди, пиши докладные под коньяк… Поди плохо? Жаль, самим придется все с нуля начинать. А ведь сидит здесь не первый год, а никакой информации собрать не мог…»
Слава не хотел самому себе признаться, что сам виноват, – вместо бесполезного смежника он теперь имеет злопамятного врага. Просто нервы бренчали после ЧП с транспортником.
Агентурной разведкой по линии «Каскада» занимался очень высокий и очень худой майор. С ним Телегин общался ежедневно с момента прибытия, и они уже были друг для друга Сергеем и Славой. Лицом Сергей был так же длинен и худ, как и телом, уши оттопырены, глаза большие и какие-то утомленные. Не майор-агентурщик, а старый загнанный кавалерийский конь. Коллегам с такой фигурой и лицом, подумал Телегин еще при первой встрече, работа с агентурой противопоказана – он невольно притягивал к себе все взгляды.
– Про Аспиранта слыхал? – вопросом на вопрос Телегина ответил Сергей.
– Слыхал, от тебя же.
– Ну вот такая агентура… В основном.
Аспирант часто фигурировал в секретных оперативных докладных. Свой псевдоним он получил потому, что окончил институт Дружбы народов имени Лумумбы и пытался поступить в аспирантуру. На полном серьезе, хотя за четыре года учебы из всех наук усвоил лишь русский язык, и то в объеме, необходимом и достаточном для общения с друзьями и подругами, – и тех и других он имел во множестве, заводил и забывал играючи, походя. Может быть, именно поэтому на него уже тогда положил глаз КГБ – и встретил со стороны Аспиранта полную готовность к взаимовыгодному сотрудничеству. По подсказке куратора лумумбовская аспирантура широко распахнула свои двери для будущего светила науки – но внезапно он был арестован милицией по обвинению в групповом изнасиловании и причинении тяжких телесных. Единственное, что смог сделать куратор, – это спешно вытащить его из СИЗО и отправить на родину, в Афганистан.
