У Луиджи, так же как и у Ларисы, было двойное гражданство: и итальянское, и российское, так было удобнее жить и делать бизнес.
Голос Луиджи, предварительно настраивавшегося на трудный разговор с женой и ожидавшего ожесточенного сопротивления с ее стороны, окончательно потеплел и сделался вкрадчиво-медовым:
– Cara, я по тебе соскучился. Это негуманно, лишать меня своего общества уже больше месяца.
– Хм-м, – хмыкнула Лариса, про себя подумав: «Лицемерный притворщик. Небось, сегодняшней ночью ты только и делал, что тосковал обо мне в обществе пяти молоденьких шлюшек».
– Лариса, – снова настроился на деловой лад супруг, – мне нужно несколько часов на подготовку к выходу в море. Так… если я выйду сегодня в двенадцать, то завтра буду в Таганроге часов в девять-десять вечера по московскому времени. Если вы завтра утром выезжаете, то примерно к этому же времени прибудете на место. Возьми с собой Диму, и Юру. За домом присмотрит прислуга.
– Ты все очень здорово рассчитал, милый, но у меня еще есть кое-какие дела.
– Dio mio! Лариса! Мы же вроде уже обо всем договорились! Incredibile! – Луиджи снова орал в телефонную трубку: – Опять тебя держат твои заклятые друзья-демократы? Ты боишься, что при разделе пирога они съедят и твой кусок? Или что?
– Или что, – спокойно повторила Лариса. На самом деле в свои пятьдесят пять она уже в значительной степени охладела к политике. Вернее, не столько к самой политике, сколько к тому месту в ней, которое ей отводилось и друзьями, и врагами. Что ее интересовало по-настоящему, так это борьба за самый высший пост в стране. Но стоило об этом только обмолвиться, как против нее объединялись и друзья, и враги, и правые, и левые. И начинали ее МОЧИТЬ. Такова ситуация в сегодняшней России. Мужчины боятся умных и самостоятельных женщин. Женщина в политике может рассчитывать только на какую-нибудь представительскую, больше церемониальную должность, в лучшем случае на второстепенный министерский портфель в правительстве. А этот этап Лариса Файзулловна прошла лет пятнадцать-двадцать назад. Она понимала, что при таком раскладе сил, который сложился в демократическом движении нынешним летом, шансов на лидерство у нее нет. Заклятые друзья не пропустят. И она бы еще в конце мая уехала к семье на Капри, перепоручив дела своим заместительшам, если бы не одно обстоятельство. Лариса Файзулловна боялась прогневать очень влиятельных людей.
Эта история началась тридцать пять лет назад. Грешки молодости. Да и кого в молодости не было грехов? Кто не грешил в молодости, тот, можно сказать, и не жил. Как-то, будучи студенткой, Ларисе довелось встречать Новый год вдвоем с подругой в обществе пяти молодых людей с ее же курса на подмосковной даче одного из них. Вуз, в котором она училась, был элитным, и, собственно, ребята там подобрались не из самых простых семей. Вот… Новый год встретили весело, может быть, даже слишком весело. Выпито было немало, а сделано всякого, чего можно было бы и не делать, и того больше. Но, как говорится, что сделано, то сделано. По прошествии времени, все неприятное в этой истории забылось бы, и ее участники изредка наедине с собой вспоминали бы ее со смешанными чувствами. Но такой естественный ход событий был нарушен самым грубым образом. Где-то через полтора-два месяца Ларису вызвали в деканат и оставили ее наедине с молодым, стройным красавцем в приличном сером костюме.
– Меня зовут Евгений, – представился он, махнув у нее перед носом красной корочкой. – Ознакомьтесь вот. – И бросил на стол пачку черно-белых фотографий.
По истечении двух месяцев их маленькое, хотя и несколько рискованное приключение уже не казалось ей столь ужасным, но на фотографиях это было… впечатляюще.
– Как вы думаете, – спросил обладатель корочек, – понравится это вашему отцу? А что скажут его коллеги? Ведь ваш папа занимает серьезный, ответственный пост, а вы его так…
Лариса не стала ломаться, она знала, что в их вузе многие, очень многие являются «секретными сотрудниками»:
– Я согласна, давайте, где я должна подписать?
Молодой человек посмотрел на нее с удивлением:
– Ну что ж, я рад, что вы оказались столь благоразумной девушкой.
Они обговорили все необходимые в таких случаях вещи и расстались: он – довольный, а она – испуганная и раздосадованная. Их сотрудничество продолжалось недолго, меньше полугода. То ли слишком много было дублирующих сообщений, то ли в их вузе действительно ничего значительного произойти не могло, и серьезных людей утомили девчачьи сплетни типа: «Клара у Карла украла кораллы», но Ларису неожиданно оставили в покое. Больше она никогда в жизни не видела своего симпатичного «шефа». Старая история всплыла вновь через десятилетия, когда отшумели подернутые романтически-революционным флером демократические девяностые, и к власти пришли крепкозадые хозяйственники – строители вертикалей.
Ларисе позвонили и попросили зайти в Администрацию. Обычное дело. Подумаешь, кто из оппозиционеров туда не ходил по всякого рода надобностям, если не считать, конечно, сумасшедших, вроде Петровской?
Дело оказалось куда как скверно. Попросту говоря, Ларису Файзулловну стали шантажировать. И не теми старыми фотографиями двадцатилетней давности. Подумаешь, фотографии. Нынче высокопоставленные чиновники в порнофильмах красуются на центральных каналах – и ничего, а тут фотографии какой-то девчонки. Да нет у них ничего общего, и вообще это – фотомонтаж. Нет, Ларисе Файзулловне предъявили документ, где она соглашалась сотрудничать с КГБ. Лариса аж опешила от такой наглости:
– Помилуйте, чем вы меня пугаете? Сотрудничеством с организацией, принадлежностью к которой вы и ваши нынешние коллеги открыто гордитесь? Какой-то абсурд получается. Да у нас полстраны волей или неволей с этой вашей конторой сотрудничали.
Вежливый смазливый чиновник усмехнулся:
– Полстраны сотрудничало, а узнают только про вас. Уж поверьте, мы постараемся. Интересно, как после этого будут к вам относиться ваши коллеги? На вашей карьере можно будет поставить крест.
– Ну, хорошо, хорошо. Давайте, в конце концов, я стану членом вашей команды. Вы этого хотите?
– Нам этого не нужно. Оставайтесь сама собой. Мы вам даже денег дадим на функционирование вашей партии.
– ?
– Спокойно работайте, взаимодействуйте со своими союзниками, вам лишь только изредка придется поворачивать руль вашего партийного корабля в соответствии с нашими пожеланиями. – Чиновник пришел в благостное расположение духа от выстроенной им словесной конструкции.
– А если я не соглашусь?
– Ну что ж, если вам наплевать на собственную политическую карьеру, и вы готовы публично предстать перед всем честным народом как тайный осведомитель КГБ, который уже двадцать лет стучит на своих товарищей, то нам придется прибегнуть еще к одной мере. Кстати, а как обстоят дела с вашим бизнесом, с вашим и вашего мужа? У вас там все в порядке?
Это уже был удар ниже пояса. Лариса Файзулловна знала, как они могли поступить. Мало того, что обобрать семью до нитки, так еще и за решетку закатать. Ее или Луиджи, что вероятнее. Для того, чтобы она стала посговорчивее. Последний аргумент все перевесил. С этого дня она стала играть роль троянского коня в демдвижении. Конечно, все было не так однозначно. Полностью лишить ее самостоятельности они не могли, как бы ни старались, но все же, все же… Говорить об этом она не стала никому, даже Луиджи. Так вот остаться этим летом в Москве и активно участвовать в демократической тусовке, что лично ей не сулило никакой выгоды, Ларисе пришлось по настоятельной просьбе товарищей из Администрации. Самое смешное, что, что бы она этим летом ни предпринимала с подачи своих «ведущих», все оборачивалось во вред власти и на пользу оппозиции. Но как бы там ни было, уехать сейчас из Москвы, не согласовав это с Администрацией, она не решалась.
Было у Ларисы Файзулловны еще одно дельце, которое заставляло ее медлить с отъездом из России. Госпожа Бикмаева была единоличной владелицей десяти спиртоводочных заводов. Еще месяц назад, прогнозируя возможную дестабилизацию обстановки в стране, она дала распоряжение директорам своих заводов не сдавать выручку в банки, а менять ее на валюту и хранить в наличности. Конечно, был в этом определенный риск, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А водка нынешним летом, когда цены на все взлетели до небес, когда из продажи стало пропадать то одно, то другое, когда жить народу, казалось бы, стало уж совсем невтерпеж, почему-то стала продаваться вдвое лучше прежнего. «Бог его знает, что там будет дальше, – думала Лариса, – а денежки напоследок надо бы собрать».
Пауза в разговоре затянулась.
– Алло. – Лариса выдохнула в трубку. – Луи, ты куда пропал?
– Я не пропал, я жду твоего ответа.
– Хорошо, милый, перезвони мне через час, я скажу тебе точную дату встречи.
