Ошейник тихонько вибрировал. Наверное, без него из меня сейчас бы вовсю рвалась магическая энергия.
Я услышала громкое дыхание. Обычно пыхтящий, Эрр сейчас, как бывало у него, когда он сближался со мной, дышал довольно размеренно. Видимо, получив то, что хотел, он стал спокоен.
У меня не было желания смотреть ему в лицо, ведь я не уверена, что вообще захочу видеть его ещё когда-нибудь.
— Не зажигай свечи, — попросила я, стараясь говорить без эмоций, но мой голос дрожал. — Мне так будет спокойнее.
Почему-то мне не хотелось ему грубить. Так была надежда, что и он со мной обойдётся ласковее.
Пошуршав шторами, он сел на край постели. Под его весом сильно прогнулся мягкий матрас.
Жених сидел, судя по всему, ожидая отмашки. Я оценила это. Он позволяет мне собраться с духом. Теперь лишь моя воля разделяет нас.
Решив повременить, я провела рукой по одежде. Моё платье было сшито из какой-то приятной на ощупь мягкой ткани, а в постели после тяжёлого дня было так уютно. Сейчас казалось, что вся усталость навалилась на меня.
Но ошейник, начавший тихо дребезжать, отвлёк меня от мыслей о сне. Если бы не это напоминание о последствиях, которые могут произойти в случае промедления, я бы, возможно, поддалась и уснула прямо сейчас, наплевав на то, что обо мне подумают.
Набрав полную грудь воздуха, я выдохнула, придвинулась к ночному гостю поближе и положила руку ему на плечо.
Эрр был без верхней одежды, и моя ладонь ощутила твёрдый холмик мышц. Никогда до этого я не касалась мужских мускулов, не считая чешуйчатых драконьих. Внутри меня загорелся неуёмный огонёк, и я не удержалась и продолжила их трогать. Эрр прямо пылал жаром, будто и не ходил только что по холодным пустым коридорам.
Из открытого окна подул ветерок, мне стало прохладно и захотелось оказаться в тепле, так что я потянула на себя мощную руку.
— Давай, — коротко оборвала я затянувшуюся тишину.
Жених не преминул воспользоваться разрешением и залез в постель, обнимая меня.
В его руках я почувствовала себя пушинкой. Он поднял меня, будто я не весила почти ничего, и уложил, как ему удобнее. Затем провёл руками от моей шеи до талии.
Платье было достаточно тонкое, так что я чувствовала каждое его прикосновение. Его пальцы слегка щекотали кожу через одежду, что вызывало мурашки по коже.
Очень медленно он просунул руку под подол и стал гладить мои бёдра сначала снаружи, а потом внутри.
Я резко вздохнула. Он тут же начал отстраняться, но я остановила его. Ошейник дрожал всё сильнее, и я чувствовала, что ещё немного, и он не выдержит. Взяв другую его руку, я положила её себе на шею, чтобы и он ощутил вибрацию.
Всё поняв, гоблин поднялся надо мной. Приготовившись, я напряглась и зажмурилась, хоть в комнате и так ничего не было видно.
Заметив это, король вновь погладил меня по бедру, нежно ведя ладонь. Другую он просунул мне под лопатки, лаская спину.
Я расслабилась и перестала ему мешать. Следующие несколько секунд я ощутила себя так, будто прыгнула в омут. На мгновение меня охватила паника, в крови поднялся адреналин. Мой мозг твердил мне, что ничего на самом деле не произошло.
Безвольно я лежала в своей постели и ничего не могла сделать. Затем мне вспомнилось лицо гоблина. Его довольная ухмылка. Почему-то я испытала злость, представляя, что сейчас, получая удовольствие от своей победы, он ухмыляется точно так же.
Затем с шеи упал браслет. Ошейник, который сдерживал обретённые силы. На глаза навернулись слёзы.
Мой магический резерв исчез, как и все напоминания о былых способностях. Даже если бы Эрр зажёг свет и сразу же удосужился раздеть меня, я бы не чувствовала себя настолько голой, как сейчас. Потеряв эту родовую способность, я поняла, насколько я беззащитна.
— Доволен?! — прошипела я сквозь зубы, во рту чувствовалась горечь слёз. В голове всплыла мысль, что наверное теперь нет смысла продолжать, ведь сила ушла, и я больше не являюсь угрозой всем окружающим.
Однако вместо ответа гоблин просунул обе руки под мою спину и поднял меня. Сам он облокотился на подушки и усадил меня на себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ей богу, я сейчас как резиновая кукла, он смог бы удержать меня одним своим крепким пальцем.
Болтаясь вот так пару минут, я подумала: а какого беса? Неужели только он сейчас может наслаждаться процессом?
Я схватила его предплечья и заставила крепко обнять меня. Сама обхватила шею и вцепилась в неё с силой. От него пахло потом и костром. Запах не был отталкивающим, наоборот, он принуждал меня захотеть вдохнуть его сильнее.
Я наклонила лицо ближе к его шее, помогая при этом движениями.
Мне захотелось отомстить ему за всё, что он сделал, и я сильно, но не до крови, укусила его. Он лишь сладко застонал и ускорился.
От былой паники внутри меня не осталось и следа. Я поняла, чтó именно теряла всё то время, когда девочки смеялись надо мной на учёбе.
Мне не хотелось останавливаться, кровь, кажется, закипела в моих жилах, а в глазах начало рябить.
С ним я проведу всю оставшуюся жизнь, и сейчас мне окончательно стало понятно, что в этом могут быть огромные плюсы.
Мы прижались к друг другу, и наши тела одновременно содрогнулись
Теперь меня ничто не ограничивает, отвращение к этому мужчине улетучилось. Больше не сдерживая себя, я впилась ему в губы страстным поцелуем.
Он обхватил мой затылок, отвечая взаимностью.
Лишь только спустя десять ударов сердца я задумалась о том, что его рот не встретил меня частоколом из заточенных зубов.
Глава 24.1
Первое, что пришло мне в голову — включить звериное зрение. Я сделала это так легко, будто раскрыла веки.
Передо мной был не гоблин. Сначала я решила, что Эрр надел свой медальон и стал человеком, но когда мои кошачьи глаза наконец сконцентрировались, я поняла, что это не так.
От неожиданности и испуга я вскрикнула, рука сама собой превратилась в лапу с бритвенно-острыми когтями, и я, отталкивая лицо самозванца, отпрянула в сторону.
Последовал стон боли. Я побежала зажигать свечи.
Мужчина на кровати сел, держась за лицо, по его рукам стекала кровь.
Мне стало стыдно и страшно. Крови было так много, было боязно, что она вытечет вся.
Я бегом направилась к нему, разрывая простыни, чтобы на ходу сделать бинты. Однако, когда я подошла, вместо жалоб и брани услышала смех.
Коннор легко посмеивался, его лицо перестало кровоточить, и он убрал руки.
— Так и знал, что не стоило тебя учить, — он попытался состроить свою обычную нахальную улыбку, но свежие раны заставили его осечься. Как ни странно, но глубокие царапины, что я оставила ему, уже начали затягиваться.
— Прости, прости, прости, — затараторила я, поднося чашу с водой, взятую со столика. — Я не хотела…
Раны совсем зарубцевались, оставляя лишь красные шрамы.
— …Этого.
Теперь ничто не мешало ему ухмыляться во всё лицо. В его глазах не было ни упрёка, ни стыда.
Я опомнилась. Здесь его быть не должно, он обдурил меня.
Он получил от меня пощёчину по здоровой щеке, теперь, правда, человеческой рукой. Его выражение стало лишь более наглым, он обхватил меня и притянул к себе. Чаша перевернулась, выливая воду на постель.
— Отпусти! — закричала я, пытаясь оттолкнуть его руками. Безрезультатно.
— Пять минут назад ты не была против, — прошептал он мне на ухо, затем чутко поцеловал.
Я поумерила пыл, поняв, что из его хватки не выбраться.
— Я приняла тебя за другого, — пробубнила я расстроенно.
Внутри у меня схлестнулись огонь и лёд. Он обманул меня, хотя мог бы сказать сразу. Я представляла гоблина этой ночью и даже получила от этого удовольствие.
Уши загорелись.
Но…
— Будь на моём месте он, тебе бы не понравилось, поверь мне, — вторя моим мыслям, заверил Коннор.
