Его промежность упиралась в ее лобок, а джинсы скребли чуть выше ее клитора, когда он двигался. Внутри нее продолжало расти тепло.
Он провел пальцем под веревками, связывающими ее тело.
— Покалывание, онемение, холод или боль?
— Нет, Сэр.
— Хорошо, — он поднял ее руки над головой, разместив связанные запястья таким образом, чтобы они давили на верхнюю часть головы. Держа за поводок, он наклонил ее достаточно глубоко, чтобы пропустить веревку вниз по позвоночнику, прямо между ягодицами и половыми губами, а затем обратно вверх, так что конец остался под ее грудью. Его экспериментальный рывок показал, что веревка натирала боковую поверхность ее клитора и сдвинула пробку.
У Эбби перехватило дыхание, когда он дернул сильнее, заставив все нервные окончания зазвенеть в ее киске. А также в заднице. Он улыбнулся ей.
— Если ты не будешь двигаться, я не буду использовать поводок… с такой силой.
Оставив веревку лежать на ее животе, как угрозу, он распылил лосьон из тюбика на ее тяжелые груди. Аромат лимона и ванили наполнил воздух. Его большие руки ласкали, втирая лосьон, а затем скользили вверх, почти к соскам, и отдалялись. Будто у него есть все время мира, Ксавье просто… играл. Прижимая их друг к другу и проводя ладонями снаружи. Сжимал потягивающим движением, сначала один, а потом и другой сосок.
Ее груди вздымались в ответ на его ласки. Когда его пальцы скользнули по плотно сжавшимся вершинкам, она выгнулась дугой в его руках от великолепных ощущений, нахлынувших на нее.
— М-м-м, я знал, что ты так отреагируешь, — пробормотал он, пока его уверенные руки не остановились в самом эротическом массаже, который она когда-либо испытывала. Ее груди ощущались тугими, горячими, и жар все нарастал, распространяясь по всему телу и оседая в ее киске. Ее бедра покачивались.
Он цокнул на нее и резко дернул веревку.
Затычка уперлась в чувствительные зоны ее задницы в то же самое время, когда веревка заскрежетала по клитору. Ее слишком тугому, нуждающемуся во внимании клитору.
— Ах! — она не могла удержаться от того, чтобы не извиваться еще сильнее.
Он дернул за веревку в назидание, но она могла только стонать. Все в нижней части ее тела пульсировало, и никогда прежде ей так сильно не хотелось, чтобы ее взяли.
— Чувствую желание, зверушка? — на его щеке появилась ямочка, и если бы она не умирала, то выругалась бы в ответ. — Тогда давай разберемся с твоей маленькой проблемой.
Он раздвинул ее ноги. Когда потянул веревку, она захныкала. Ее клитор был воспаленным и слишком чувствительным, пульсируя над входом, который умолял, чтобы его наполнили. Твердыми пальцами он раздвинул ее половые губы и отодвинул капюшон. Его улыбка замерцала в лунном свете.
— Все такое восхитительно набухшее и розовое. Очень красиво.
Он перевернул ее, поставив на руки и колени. Расположив свою ладонь под ее грудью, он безжалостно отвел ее связанные руки вправо и опустил на левое плечо. Часть ее лица прижалась к одеялу, а ее зад вздернулся вверх, и она лишилась возможности предотвратить любое действие, что могло произойти с ней.
Она попыталась пошевелиться, но рука между ее плечами удержала на месте.
— Теперь ты понимаешь, Эбби. Контроль принадлежит мне, и ты примешь то, что я тебе дам, — когда он наклонился к ней, его глаза поймали ее взгляд, подкрепляя слова.
Не имея выхода, ее тело расслабилось, принимая его. Когда ее разум капитулировал перед неизбежным, ее голова наполнилась приятным и размеренным гулом.
— Это моя девочка, — пробормотал он и выпрямился. Мозолистые руки огладили ее по спине и ниже. Размяв ее ягодицы, он слегка подвигал пробкой, заставляя ее хныкать от незнакомого нервного возбуждения.
Она услышала звук его расстегиваемой молнии, шорох упаковки презерватива, а затем головка его члена уперлась прямо в ее лоно. Он слегка скользнул внутрь, отступил, надавил, повторяя тот же самый алгоритм движений, что и с анальной пробкой.
Она застонала, когда он продвинулся глубже. Слишком туго. С пробкой внутри она ощущала себя слишком наполненной. Когда ее бедра дернулись вперед, уводя ее в сторону, его хватка на ее бедре усилилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Полегче, Эбби.
Его низкий голос звал ее, обволакивал. Сделав вдох, она заставила свои мышцы снова расслабиться, чтобы дать ему то, что он требовал. Подарить ему себя.
Ксавье затих. А затем он провел руками по ее позвоночнику, согревая своим теплом и вниманием.
Его член снова толкнулся. Еще глубже. Растягивая, скользя и снова растягивая ее внутренние стеночки. Пульсируя вокруг его плоти и привыкая, дискомфорт постепенно сменился удовольствием, но все равно этот акт казался слишком чрезмерным. Подавляющим, и она не могла унять дрожь. Эбби застонала.
Испугавшись донесшихся звуков, она напряглась и поняла, что слышит людей где-то в лесу: шлепки плоти о плоть, хныканье, стоны и мычание. Это означало, что они тоже слышат ее и Ксавье.
Он остановился, его бедра прижались к ее бедрам.
— Все в порядке, — сказал он.
— Потише!
Она съежилась от того, что посмела сказать ему, но он рассмеялся. Просто рассмеялся.
— Излишне напоминать, что попытка заставить Дома замолчать — ошибка, — он постучал пальцем по ее ягодицам, размышляя… пока она пульсировала вокруг него, не в силах пошевелиться. — При каждом толчке ты будешь издавать звуки — стоны, крик или мычание — достаточно громко, чтобы все в округе услышали тебя. Если сдержишься, они услышат звук наказания.
Нет. Нет, нет, нет.
Он отстранился и вновь толкнулся в нее. О, она не могла позволить себе этого. Эбби с трудом проглотила свой стон.
Его увесистый шлепок и последующий за ним ее вскрик от жгучей боли были, вероятно, достаточно громкими, чтобы быть услышанными в самом Биар Флэт.
Он снова толкнулся, и ее губы инстинктивно сжались.
— Упрямая маленькая саба, — он шлепнул ее по другой ягодице.
Вспыхнула боль, а затем жжение слилось с жаром, пульсирующим в ее заднице.
Его рука просунулась между ее ягодицами, и анальная пробка начала вибрировать.
Она дернулась, когда каждый нерв в той части ее тела затрепетал, покалывая.
Он ухмыльнулся.
— Я чувствую вибрацию. Очень приятно, — он толкнулся глубже, будто наслаждаясь, и провел по ней горячими ладонями.
— Пошуми, Эбби, — он выскользнул и резко вошел в нее. Ее стон от неожиданного удовольствия невозможно было остановить. Когда он толкнулся в нее, растягивая чувствительные стеночки вокруг своей толщины, вибрация стала ощущаться слишком, даже чрезмерно интенсивной. А скольжение его твердого члена в обратную сторону оказалось… невероятным.
— Так-то лучше. Продолжай шуметь, зверушка. — Вошел. Вышел. Внутрь. Наружу. С каждым толчком его волосы рассыпались по ее коже шелковым прикосновением, и ее щека уткнулась в плед, пока тело содрогалось от удовольствия. Она слышала собственные стоны, пока давление внутри нее нарастало. Это было так хорошо и в то же время казалось недостаточным.
Он увеличил темп, и шум в ее голове нарастал, пока она не оказалась полностью дезориентированной, не понимая, издает ли звуки или нет. Он с силой вбивался в нее, а потом замедлился, меняя темп.
Эбби застонала. Воздух вокруг казался густым. Горячим. Пот струйками стекал по ее спине. А ее сердцевина дрожала под напряжением, пульсировала и балансировала на грани оргазма. Но нет.
Он наклонился вперед, упираясь твердой грудью в ее спину, и она пискнула, когда его член ударился о шейку ее матки. Его пах протолкнул анальную пробку глубже. Она была такой наполненной. Стон, вырвавшийся из нее, оказался долгим и глубоким, заставив его рассмеяться.
Его ладонь оказалась рядом с ее головой, и она увидела руку, на которую он опирался всем весом. Другой рукой он скользнул по ее животу прямо к лобку.
Когда твердый палец провел по набухшему клитору, все ее тело сжалось.
— О-о-о. О, Боже.
— Вот это хороший звук, зверушка.
Его палец спустился ниже и погрузился в ее влагу. А затем с сильным толчком его ствол растянул ее, пока его палец продолжал скользить по напряженному узелку. Она задыхалась от этих двойственных ощущений, а он смеялся.
