Вебер чувствовал, как растет его симпатия к старику. Но к этому чувству присоединялось еще что-то неопределенное: немного меланхолии или сочувствия, впрочем, может, все дело просто в его глупой склонности к сентиментальности.
— Я вот сижу тут с вами и болтаю, теряю время, — услышал он голос Ковальского. — А мне уже пора на работу, смена начинается в два.
— Где вы работаете?
— В порту. Через пять минут — мой автобус. Если упущу его, опоздаю. — Ковальский разложил на траве удочки, взял ведерко, в котором плавала пара плотичек, и, покосившись на Вебера, выплеснул их в воду. — Все равно на обед не хватит.
Вебер следил, как рыбешки с плеском исчезли в воде, и в душе пожелал им счастливого пути. Он уже понял, что Ковальский, взбиравшийся на откос, из тех рыбаков, что рыбу покупают в магазине.
— Не спешите, — заметил Вебер. — Успеете, я вас подвезу.
Они стояли на тропинке.
— А что мне делать с удочками?
Вебер беспомощно развел руками. Одна была такая длинная, что не поместилась бы в машину.
— Да не волнуйтесь, я успею на автобус, — сказал Ковальский. — А вот если вы отнесете удочки ко мне домой, я вам буду очень благодарен. Ключ — под ковриком.
Он уже собрался уходить, но, сделав несколько шагов, снова обернулся.
— Заходите как-нибудь! Я обычно всегда сижу здесь. И, дружелюбно кивнув, поспешил по тропинке. Вебер забрал удочки и неторопливо зашагал вперед.
Прошел узкой тропкой, миновал свалку и вскоре оказался перед домишком Ковальского. Нащупал щеколду на калитке, отодвинул ее и вошел.
Под ковриком ключа не оказалось. Интересно. Ковальский утверждал, что ключ под ковриком. Кто же его забрал? Где бы поставить ведро и пристроить удочки?
Оставив пока все у стены, он осторожно нажал на ручку.
Двери были не заперты и открылись легко и бесшумно. Вебер заглянул в прихожую, превращенную в кухню.
Прямо под окном он увидел стол, у которого стояла молодая женщина. Стояла к нему спиной, но он узнал ее с первого взгляда: стройная фигура, длинные ноги в туфлях на шпильках, светлые волосы.
Анна Ковальская.
Она мыла посуду в двух больших тазах и была настолько поглощена своим занятием, что не заметила Вебера. Работа так и горела в ее руках, конский хвост на затылке так и раскачивался. Вебер некоторое время наблюдал за ней, но потом ему стало неудобно, и он громко кашлянул.
Девушка стремительно обернулась. Поначалу, не узнав его, она явно испугалась — все, что было в руках, с грохотом посыпалось на пол. К счастью, это был не мейсенский фарфор, а всего лишь обычные ложки и вилки.
Вебер шагнул к ней.
— Анна, ради Бога, успокойтесь! Это всего лишь я. Он нагнулся, чтобы поднять столовые приборы с пола, а когда, выпрямившись, заглянул ей в лицо, то заметил, что оно побагровело от гнева.
— Убирайтесь отсюда! — потребовала она, едва владея собой.
— Почему вы так нелюбезны?
— Я вас не приглашала. И к тому же принято звонить, прежде чем войти в чужой дом.
Вебер развел руками.
— На дверях нет звонка.
— Это всегда молодым девушкам приходится отбиваться от бестактных и навязчивых мужчин?
— Всегда! — убежденно подтвердил Вебер.
Он покосился на приборы, которые поднял с пола и все еще держал в руках. Ложки и вилки из дешевого алюминия, только одна пара смахивала на серебряные.
Выхватив приборы у него из рук, она швырнула их в таз, где лежала уже мытая посуда.
— Что вы тут ищете? — Вопрос был задан самым нелюбезным тоном.
Достав из кармана платок, Вебер вытер руки и, не глядя на нее, стал рассказывать:
— Я помогал вашему отцу ловить рыбу. И при этом мы так заговорились, что он не успевал отнести домой удочки — опаздывал на работу. А я его выручил. Он мне сказал, что с того вечера у Витте вас больше не видел.
— Я тут всего час, — уже спокойнее сказала она. — Он не знал, что я приду, так все вышло неожиданно…
Вебер кивнул.
— Жаль, что вы не заглянули на канал. Отец был бы рад. Он вами гордится. — И покосился на Анну.
Она застыла у стола, стиснув пальцы так, что даже суставы побелели. Крепко сжав губы, она упорно глядела в пол.
«Странно, — подумал Вебер, — некоторым девушкам все к лицу. Впрочем, — добавил он для порядка, — все еще зависит от того, с какой стороны смотреть».
Поскольку Анна упорно молчала и больше за посуду не бралась, он без всякого умысла прогулялся по кухне. И на полке заметил целую выставку снимков в рамках, запечатлевших Анну в разные годы жизни: Анна — младенец; Анна, первый раз идущая в школу с огромным букетом; Анна на конфирмации с цветами в волосах. И, наконец, свежее фото: уже молодая красивая женщина. Рядом с этими снимками стоял единственный, выбивавшийся из общего ряда. Явно увеличенное фото с паспорта, нерезкое и расплывчатое, на уже пожелтевшей бумаге. Молодая женщина, сходство которой с Анной бросалось в глаза, видимо, фото ее матери. Рядом с этим снимком стояла вазочка со свежеми цветами.
— Ваш жизненный путь, — серьезно заметил Вебер. — Настоящий алтарь…
Анна упорно молчала.
— Вы, наверное, не помните свою мать? — продолжал он.
Девушка все еще не отвечала. Он обернулся и посмотрел на нее у упор. Не сказав ни слова, она покачала головой, дав понять, что слушает.
— А родственников вы тоже не помните?
— Ни матери, ни сестры, — порывисто выдохнула она. — Обе умерли в эвакуации. А теперь оставьте меня в покое!
— Неудивительно, что вы стали для отца единственным светом в оконце! — Он снял с полки один из детских снимков и внимательно к нему присмотрелся. — Милым вы были ребенком, Анна! Очень милым!
Ее плечи задрожали. Вебер шагнул к ней, взял за локти и повернул к себе так ласково, что сам поразился. Она опустила глаза, но он видел, как по щекам потекли слезы.
— Понимаю, что вы чувствуете, — тихо произнес он. — Могу я чем-нибудь помочь?
— Оставьте меня в покое, прошу вас, — ответила она, — этого будет достаточно.
Она довольно решительно его оттолкнула. Потом вытерла слезы, схватилась за таз с грязной водой и, не оглядываясь, вышла во двор.
Вебер шел следом и с порога видел, как она выливает воду в сток у водоразборной колонки.
— Добрый день, Анна, — вдруг послышался чей-то голос совсем рядом.
Анна едва не подпрыгнула. Вебер тоже вздрогнул.
Приветствовал ее пожилой мужчина с соседнего участка. Он стоял, привалившись к забору, и дымил длинной трубкой с расписной фарфоровой головкой, а сквозь густую бороду сверкала его добродушная улыбка.
— Хорошо, девочка, что не забываешь старика отца, хоть и времени у тебя наверняка совсем мало.
— Да-да, — кивнула Анна. — Времени вечно не хватает.
Накачала воду в таз, потом старательно его вымыла.
— А это, наверное, твой приятель? — продолжал расспрашивать старик, показывая трубкой на Вебера.
Анна вздохнула, забрала таз и ушла в дом, так ничего и не ответив. Вебер с таинственным видом приложил палец к губам и подмигнул старику. Тот хитро мигнул в ответ и потопал к себе.
Вебер вернулся в дом, тихо прикрыв за собой двери, и стал наблюдать за Анной, которая надела фартук и теперь вытирала посуду. Долго не раздумывая, он схватил вторую тряпку и принялся вытирать тарелки. Так они молча проработали несколько минут.
Наконец девушка не выдержала:
— Люди вроде вас всегда такие упрямые?
— Немцы с севера вообще такие, а детективы особенно.
— Кто вам платит за то, чтобы вы за мной шпионили?
— Никто! Я вам уже говорил.
— И другие ваши дела при этом не страдают?
— У меня сейчас нет других дел.
— Да? — протянула она. — Фирма терпит крах, и к вам никто не обращается?
— Я бы не сказал, обращений хватает, но я сам себе выбираю клиентов. Например, весьма щедрое предложение сделал мне Витте. Предложил оплаченную поездку за границу на полгода, но я отказался.
— Видно, у вас денег куры не клюют.
Он поморщился.
— Деньги — еще не все.
— А вы взялись бы работать на меня, если бы я попросила?
— Да.
— Мне, конечно, очень лестно, но даже нуждайся я в помощи, мне все равно нечем вам заплатить.
Покосившись на нее, он не ответил. Работу они уже закончили. Анна убирала посуду в буфет. Вебер сел в кресло, закурил и следил за ней.
— Нечего рассиживаться, — бросила она. — Пора идти.
Он кивнул.
— Я уже думал, вы меня кофе угостите.
Она невольно усмехнулась.
— Если бы я не спешила вернуться к Витте, очень может быть.
— Ах да, сегодня помолвка. У меня машина, могу подвезти вас до станции.
Она только кивнула, надела нейлоновый плащ, взяла с буфета сумочку и не спеша вышла. Вебер пошел следом, старательно запер двери, а ключ положил под коврик. Анна задвинула щеколду на калитке, и по тропке они зашагали в сторону канала, где стояла машина Вебера.
