– А что случилось-то?.. – сочувственно спросил я.
– Да вот болото это! – горько проговорил старик, – Ведь не было там никакого болота, конечно, место было низкое, но вполне проходимое и безопасное. И если ехать из Гуанчи а Пакит, то это был самый короткий путь. Правда, многие не любили ездить через развалины храма, там, говорят, нечисть какая-то водится, и особенно буйствует та нечисть как раз в это время года. Потому-то этот путь так никогда основным и не стал, и все-таки многие, очень многие, ездили именно этой дорогой, потому и переправу на Хо наладили, и деревенька наша процветала – через нее много народу проходило, и всем что-нибудь нужно было… А как перестали люди коротким путем ездить, так и пришла беда в нашу деревеньку. Если в город соргу, овощи да рыбу на продажу возить, разве ж наберешь денег, чтобы Дань Желтому владыке выплатить?! Там таких торговцев, как мы полно! Вот мы сейчас собираемся в Пакит на праздник Сбора Дани, а дани-то за всех и нет! Значит придется нашим детям либо нам самим… статус терять. А какой у нас статус? Всего-то и есть что свобода!.. Выходит, кому-то в рабство идти!
Дед набулькал в свою кружку немного вина и быстро выпил, а бабка поднялась из-за стола и, пробормотав: – Ладно, чего уж тут жаловаться!.. – пошла, шаркая ногами к очагу.
– А я и не жалуюсь, – посмотрел ей вслед старик, – Я просто рассказываю господину ученику… Он сам попросил…
– А велика ли дань ваша?.. – неожиданно для самого себя поинтересовался я.
– Велика – невелика, вся наша!.. – вздохнул дед, – Когда деревня жила, мы за всех подносили Желтому Владыке темно-зеленую расписную яшму размером с малое блюдце. Ехал я с двумя-тремя соседями – я ведь бессменный староста в деревне… Так вот, ехал я в Пакит, покупал там в лавке Юя-ювелира положенный камень и все. Теперь, конечно, Дань полегче будет – жителей-то в деревне, считай, вполовину меньше стало, а и малой Дани мы не поднимем!..
И старик снова потянулся к кувшину.
Я, как бы ненароком, положил правую ладонь себе на грудь и ощутил под ней заветный, прихваченный из дома кошелек, в котором лежали камни.
– Слушай, дед… – медленно проговорил я, глядя в поднятые на меня ясные голубые глаза, – Раз ты в этой деревне староста, есть у меня к тебе разговор…
– Слушаю… – насторожился старик.
– Я готов купить все имеющееся у вас продовольствие… – глаза старика удивленно и радостно округлились, однако я быстро продолжил, – Однако, на определенных условиях!..
Старик молча кивнул, показывая, что слушает меня со вниманием.
– Вы должны будете доставить этот харч к… болоту. Да, да, к тому самому болоту, что за развалинами монастыря! Само собой, эта работа тоже будет оплачена!..
– И сколько ты готов заплатить за… все?
Я несколько секунд молча смотрел в засветившиеся надеждой голубые глаза, а потом произнес: – Подожди!.. – встал из-за стола и быстро вышел на крыльцо, плотно прикрыв за собой дверь. Быстро оглядевшись и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я полез за ворот халата к карману рубашки и достал небольшой мешочек из тонкой кожи. Скоренько развязав стягивавшую мешочек тесемку, я раскрыл ее и в глаза мне брызнуло длинными цветными искрами. Немного покопавшись, я достал из кошелька небольшую матово светящуюся жемчужину, снова завязал мешочек и спрятал его в карман рубашки. Затем, сжимая жемчужину в кулаке, я сбежал с крыльца и быстрым шагом направился к своей лошади. Покопавшись немного для виду в своем, притороченном к седлу и практически пустом мешке, я вернулся в дом, прошел к столу и снова опустился на свое место напротив деда.
Теперь уже не только старик и вернувшаяся от очага старуха с нетерпеливой надеждой смотрели на меня, Шан Те отложила деревянную черпалку и тоже не сводила с меня глаз, так же, как и синсин, приютившийся с выделенной ему миской около входной двери.
Я протянул сжатый кулак через стол и медленно разжал пальцы.
– Ох, ну ты посмотри!.. – послышался сдавленный вздох старухи, а старик, секунду спустя благоговейно пробормотал:
– Слеза черепахи Ао!..
Потом он поднял глаза на меня и не меняя тона спросил:
– Где ж ты это чудо достал?!
– Это неважно… – ответил я, снова сжимая кулак, – А важно то, что я готов отдать эту… слезу Ао в обмен на требуемый товар!
– И ты заплатишь нам вперед?..
В голосе старика была такая надежда, что я без колебаний ответил:
– Конечно!..
Старик посмотрел на мой сжатый кулак и покачал головой:
– А ты не боишься, что я обману тебя?.. – голос его стал каким-то сухим… ломким, – Пообещаю тебе сделать то, что ты… оплачиваешь, а потом ничего не сделаю!.. Ты ведь вот прям сейчас отправишься дальше, в Пакит, и неизвестно будешь ли еще когда в наших местах.
Я слегка усмехнулся:
– Ну, во-первых, у меня на том болоте еще дела имеются, и, значит, я точно узнаю, выполнил ли ты свою часть договора. Во-вторых, я не думаю, что старый человек, достойно проживший свою жизнь, захочет на ее закате испачкаться обманом… Мне почему-то кажется, что ты не слишком часто этим грешил…
Старик опять взглянул мне в глаза и на этот раз твердым, уверенным тоном произнес:
– Я согласен продать тебе все имеющиеся у нас излишки провизии, всю еду и доставить ее туда, куда ты сказал… Я сделаю это сразу же после праздника Сбора Дани и… еще раз, через год!.. Твоя плата покроет эту двойную поставку…
– А много ли у вас излишков?.. – неожиданно тявкнул от двери Гварда, – Деревенька-то у вас не большая…
Старик обернулся к синсину и кивнул:
– Ты прав, мудрый синсин, деревенька наша небольшая. Но мы не будем больше никому ничего продавать, так что за… шесть возов сорги, восемь возов овощей и четыре воза рыбы я ручаюсь!..
Тут он неожиданно замолчал, сообразив, что перечисленный им продукт явно не покрывает предложенную плату, а затем немного растерянно добавил:
– Ну и перевоз… Да еще… это… риск. Там, в болоте этом, говорят, такие чудища поселились, человечка запросто сжуют!..
– Ну уж и сжуют!.. – усмехнулся я, – Вы ж по болоту путешествовать не будете, вы ж на бережку все сгрузите, но так, чтобы совсем рядом с водой – там берег хороший, твердый. А когда подъедете, крикните, что вас прислал…
Я замолчал, припомнив, что не назвался цзяоженям, хотя, когда они со мной прощались они…
– Крикните, что вас послал Великий маг…
– Кто?! – в один голос воскликнули старик и бабка.
– Великий маг… – повторил я. Затем, чтобы прекратить дальнейшие вопросы, я повернулся к Шан Те и бодрым тоном произнес:
– Не пора ли нам отправляться, а то мы, кажется, слишком засиделись!..
Девушка немедленно поднялась из-за стола. Я тоже встал с лавки и, протянул старику свою раскрытую ладонь, на которой матово светилась обещанная жемчужина. Старик снял ее с моей ладони заскорузлыми пальцами и осторожно уложил в подсунутую бабкой крошечную коробочку. Потом, подняв на меня свои необыкновенные голубые глаза, он прошептал:
– Сам Желтый Владыка занес тебя в наши края!..
– Сделай, что обещал, старик, и можешь считать себя творцом этого чуда, – с улыбкой ответил я ему.
Минуту спустя мы выезжали со двора деревенского старосты. Щан Те молчала, о чем-то задумавшись, Гварда тоже помалкивал, лишь изредка бросая в мою сторону странно короткие взгляды, зато Поганец высказался немедленно, едва мы немного отъехали от ворот приютившего нас домика.
– И много, учитель, у тебя таких… слез, что ты так легко разбрасываешься ими?!
– Ну, почему разбрасываюсь, – пожал я плечами, – Я же обещал цзяоженям помочь с продовольствием, а тут подвернулась возможность одновременно и деревне помочь… разве одна жемчужина слишком большая плата за такую возможность? Ведь медяков Фун Ку-цзы все равно не хватило бы, чтобы расплатиться за продукты…
– И одного из них вполне хватило бы, чтобы рассчитаться со стариком за наш завтрак, а ты начал швырять драгоценности направо и налево!!! – громко, с неким даже подвизгиванием, заверещал Поганец, – Можно подумать, у тебя собственные копи и две… нет… три артели цзяоженей ныряющих на дно моря за слезами черепахи Ао!!!
