Осознание возможной скорой гибели не вызвало серьёзного потрясения. Оно лишь напомнило, что следует поторапливаться. Какая-то часть Гарри и раньше это понимала и лишь ждала повода, чтобы представить разуму на рассмотрение. За время разговора прозвучало очень много всего, и профессор Квиррелл не стал бы рассказывать такие подробности человеку, которому отведено прожить больше, чем несколько часов. Чудовищное одиночество, о котором рассказывал профессор Квиррелл, могло объяснить, почему он решил нарушить свои правила и рассказать всё это Гарри – при условии, что Гарри скоро умрёт. А мир, вообще-то, не похож на пьесы, где злодей, раскрывший свои планы, всегда терпит неудачу при последующей попытке убить героя. Но смерть Гарри определённо присутствует где-то в будущих планах профессора.
Гарри сглотнул и попытался успокоить дыхание. Профессор Квиррелл только что добавил в зелье сияния несколько волосков из лошадиной гривы, и, если Гарри не изменяла память, это означало, что зелье почти готово. К тому же в куче осталось уже не так много колокольчиков.
Вероятно, с учётом сложившихся обстоятельств, стоило прекратить так уж сильно беспокоиться о риске и вести разговор более активно.
– Если я укажу на одну из ошибок Лорда Волдеморта, накажет ли он меня за это?
Профессор Квиррелл приподнял брови.
– Нет, если ошибка действительно была. Я бы не советовал читать мне морали. Но я не казню ни носителя дурных вестей, ни подчинённого, который искренне пытается указать на проблему. Даже в роли Лорда Волдеморта я был не в состоянии опуститься до подобной тупости. Конечно, встречались глупцы, которые принимали моё поведение за слабость и пытались самоутвердиться, принижая меня своими публичными наставлениями. Они считали свои поучения критикой, которую я обязан терпеть, – профессор Квиррелл улыбнулся своим воспоминаниям. – Пожиратели Смерти становились только лучше без таких умников, и я не советую тебе повторять подобную ошибку.
Гарри кивнул, холодок пробежал по его спине.
– Э-э, когда вы рассказали мне о том, что произошло в Годриковой лощине в ночь на Хэллоуин, я имею в виду, в 1981 году, гм… Я понял, что в ваших рассуждениях есть ещё один пробел. Вы могли избежать провала. Но, м-м, мне кажется, что у вас есть «слепое пятно», один класс стратегий вы просто не рассматриваете, даже не замечаете их впоследствии…
– Надеюсь, ты не собираешься сказать какую-нибудь глупость, вроде «попробуйте не убивать людей», – сказал профессор Квиррелл. – В этом случае я несколько огорчусь.
– С-сис-стема ценнос-стей не при чём. Ес-сть нас-стоящ-щая ош-шибка в контекс-сте ваш-ших замыс-слов. Вы накажете меня, ес-сли я с-сыграю роль учителя и дам вам урок? Или ес-сли ош-шибка прос-стая и очевидная и вы почувс-ствуете с-себя глупо?
– Нет, – прошипел профессор Квиррелл. – Нет, ес-сли урок с-стоящ-щий.
Гарри сглотнул.
– Э-э. Почему вы не проверили вашу систему крестражей до того, как она вам реально потребовалась?
– Проверил? – возмущённым тоном переспросил профессор Квиррелл. Он оторвал взгляд от готовящегося зелья. – В каком смысле, «проверил»?
– Почему вы не проверили, что ваша система крестражей работает правильно, до того, как она вам понадобилась на Хэллоуин?
Профессор Квиррелл сказал с отвращением:
– Это абсурд… Я не хотел умирать, мистер Поттер, а это был единственный способ проверить моё великое творение! Какой смысл мне было рисковать своей жизнью раньше срока? Чем бы мне это помогло?
Гарри сглотнул появившийся в горле ком:
– С-сущ-ществовал с-спос-соб проверить заклинание Крес-стража, не умирая. Это важный урок. Теперь вы понимаете?
– Нет, – помолчав, ответил профессор Квиррелл.
Он аккуратно растёр один из оставшихся цветков колокольчика с прядью длинных светлых волос и затем бросил в зелье, которое сейчас радостно бурлило. На столе осталось лишь два колокольчика.
– И я надеюсь, что в твоём уроке есть смысл, ради твоего же блага.
– Предположим, профессор, я выучил улучшенное заклинание Крестража и хочу его использовать. Как я поступлю?
Профессор Квиррелл немедленно ответил:
– Ты найдёшь кого-нибудь, чей моральный облик вызывает у тебя отвращение и чья смерть, как ты сможешь себя убедить, спасёт чужие жизни, и убьёшь его, чтобы создать крестраж.
– А затем?
– Сделаешь ещё крестражи, – ответил профессор Защиты.
Он поднял со стола банку с чем-то похожим на чешую дракона.
– До этого, – сказал Гарри.
Немного погодя, профессор Защиты тряхнул головой.
– Я всё равно не понимаю. Прекращай эту игру и скажи.
– Я бы создал крестражи для моих друзей. Если бы в целом мире был хотя бы один человек, о котором вы бы по настоящему заботились, хотя бы один человек, который придавал бы смысл вашему бессмертию, кто-то, с кем бы вы хотели прожить вместе вечность… – Гарри закашлялся. – В этом случае… В этом случае идея создать крестраж для кого-то ещё не оказалась бы для вас настолько контринтуитивной, – Гарри часто заморгал. – Вы не замечаете стратегий, в которых нужно делать добро для других, не замечаете настолько, что это мешает вам достигать ваших собственных эгоистичных целей. Вы думаете… что это не в вашем стиле. И эта… часть вашего представления о себе… стоила вам девяти лет.
Профессор защиты с помощью пипетки добавлял по капле масло мяты в котел.
– Да… – произнёс он медленно. – Я понял. Мне следовало обучить Рабастана улучшенному ритуалу крестража и заставить его проверить моё изобретение. Да, теперь я понимаю, что это совершенно очевидно. Если уж на то пошло, я мог бы приказать Рабастану попробовать записать свою личность в какого-нибудь младенца и посмотреть, что получится. И только потом отправиться в Годрикову Лощину создавать тебя, – профессор Квиррелл изумлённо покачал головой. – Что ж. Я рад, что понял это только сейчас, а не десять лет назад. У меня и так было достаточно причин, чтобы корить себя.
– Вы не замечаете хороших способов делать то, что хотите сделать, – Гарри почувствовал, что почти кричит от отчаяния. – Даже если добрая стратегия более эффективна, вы её не видите, потому что вы считаете, что вы не можете быть хорошим!
– Справедливое наблюдение, – сказал профессор Квиррелл. – Более того, теперь, когда ты мне на это указал, я сразу же придумал несколько хороших вещей, которые я могу сделать прямо сегодня для достижения своих целей.
Гарри уставился на него.
Профессор Квиррелл улыбался:
– Вы преподали мне хороший урок, мистер Поттер. Отныне и до тех пор, пока я не освою этот приём, я собираюсь прилежно отслеживать хитрые стратегии, которые включают совершение добрых поступков в отношении других людей. Возможно, пойду и попрактикуюсь в добрых делах, пока мой разум не свыкнется с этим.
По спине Гарри пробежал холодок.
Судя по всему, профессор Квиррелл сказал это без малейшего колебания.
Лорд Волдеморт был абсолютно уверен, что ничто и никогда не сможет его исправить. И это его совершенно не пугало.
Предпоследний цветок колокольчика медленно погрузился в зелье.
– Есть ли у тебя ещё ценные уроки для лорда Волдеморта, мальчик? – спросил профессор Квиррелл.
Он поднял взгляд от зелья и улыбнулся, словно знал в точности, о чём Гарри думает.
– Да, – голос Гарри почти дрогнул. – Если ваша цель – обрести счастье, то, совершая добрые дела для других, вы получите больше удовольствия, чем совершая их для себя…
– Ты в самом деле решил, что я никогда об этом не задумывался? – улыбка исчезла с лица профессора. – Ты думаешь, я дурак? Закончив Хогвартс, я странствовал по миру многие годы, прежде чем вернулся в Британию уже Лордом Волдемортом. Я сыграл столько ролей, что мне наскучило их считать. Ты думаешь, я никогда не пробовал сыграть героя, просто чтобы почувствовать, что это такое? Ты не слышал имени Александра Чернышова? Под этим именем я отыскал безнадёжную дыру, где правил один Тёмный Волшебник, и освободил её несчастных обитателей от оков. Они рыдали от благодарности. Я ничего особенного не почувствовал. Я остался там и убил следующих пятерых Тёмных Волшебников, которые пытались захватить это место. Я тратил свои собственные галлеоны – ну, не мои собственные галлеоны, но в данном случае это не важно – чтобы облагородить их маленькую страну и привнести туда какое-то подобие порядка. Они ещё больше пресмыкались предо мной и называли каждого третьего младенца Александром. Я всё равно ничего не чувствовал. Поэтому я мысленно кивнул, отметил, что честно попробовал побыть героем, и пошёл своей дорогой.
– Неужели вы были счастливы в роли Лорда Волдеморта? – голос Гарри едва не срывался на крик.
Профессор Квиррелл помедлил, затем пожал плечами.
– Как я понимаю, ты и так знаешь ответ.
– Тогда зачем?! Зачем быть Волдемортом, если это всё равно не приносит вам счастья?! – голос Гарри сорвался. – Я – это вы, я создан на вашей основе, и я точно знаю, что профессор Квиррелл – это не просто маска! Я точно знаю, что он – это тот, кем вы могли бы быть! Почему бы вам им не остаться? Снимите своё проклятье с должности профессора Защиты и просто оставайтесь здесь! Воспользуйтесь Философским Камнем, чтобы принять облик Дэвида Монро, и отпустите на свободу настоящего Квиринуса Квиррелла. Если вы скажете, что не будете больше убивать людей, я поклянусь не говорить никому, кто вы на самом деле, просто будьте профессором Квирреллом всегда! Ваши ученики будут ценить вас, как студенты моего отца ценят его…
