Всеобщее уныние рассеяла Леночка: она, несмотря на ранее полученный от Михалыча втык, запустила на "новом" масле движок от "Пассата", доказав старику, что мотор от этого не испортится – и «маслозавод» стал работать только с новым генератором, специально запускаемым для каждого «рабочего цикла», а вдобавок и станки стало возможным использовать в то время, когда не работал «масляный завод». И не только станки: кондиционер в гараже Михалыча теперь «более ответственно» заботился о сохранении урожая.
Еще в последних числах октября, когда погода все же начала окончательно демонстрировать наступление осени, Брунн подстрелила лося. По её словам, очень большого, сильно за полтонны весом. Эта добыча привела к тому, что все морозильники оказались полностью забиты мясом и «электростанция» перестала справляться с нагрузкой – ведь пришлось включить и четырехкамерный холодильник, который перетащили из дома Савельевых. Так что кроме постоянного дежурства на генераторе добавлялось и дежурство «на холодильниках»: по составленному Михалычем графику морозильники подключались и отключались от сети. Но это было не самой большой проблемой, самую большую озвучила Марина после того, как всё мясо было распихано в морозилки:
– Девочки и мальчики, я пригласила вас чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет пушной полярный зверь…
Часть 2. Добрые соседи
Глава 1
Вероятно, Кире теперь позавидовало бы абсолютное большинство нынешних детей: крыша над головой, причем очень даже комфортная, кормят до отвала, одевают-обувают, за здоровьем следят – не жизнь, а малина! Но сама себе Кира вовсе не завидовала, ведь за «райскую жизнь» приходилось платить. Точнее, отрабатывать эту жизнь…
Обучением Киры занялась Ярославна. То есть Ярославна разработала специальную программу по обучению именно Киры, а вот воплощать ее принялись сразу шесть учительниц. В первую очередь ей занималась Ира, ведь кто как не учительница русского языка и литературы может научит девочку русскому и литературному языку? Прочим наукам девочку обучали сразу три учительницы-«младшеклассницы»: Юля Щербакова, Маша Павлова и Валя Смирнова. То есть эти трое обучали Киру арифметике, письму, чтению (все же Ира делала упор на устный русский). Вика Соболева учила девочку музыке, а Оля-маленькая обучала ее рисованию. Казалось бы, какие музыка с рисованием, когда буквально жрать нечего? Но ведь есть чего поесть-то, так что такая постановка вопроса шла мимо кассы. Тем более, что Кире музыкальное образование очень нравилось, а «рисование развивает мелкую моторику». Еще эту моторику развивает художественная лепка (ну, или даже не очень художественная), а, скажем, красивая миска или горшок и в хозяйстве лишними не окажутся.
Только благодаря плотной опеке несколькими учителями Кира была занята… в общем, все же Вероника с Дашей следили, чтобы девочка высыпалась. А на простой вопрос Лизы «зачем вы так ребенка мучаете», Ярославна ответила просто:
– Кира у нас одна. То есть как представитель местного населения – и на ней мы просто обкатываем методологию обучения всех местных детишек. Их-то придется обучать, мне кажется, довольно массово, причем в крайне сжатые сроки.
– Я вообще удивляюсь, что девочка с вашим обучением просто не спятила, ведь такие нагрузки…
– С детьми проще, у них разум еще очень пластичен. Да и нагрузки вовсе не запредельные.
– Ага, за три месяца научить человека новому языку практически в совершенстве…
– Адаптированная методика обучения взрослых. Кстати, взрослые гораздо хуже такие нагрузки выносят, но и у них, как показывает практика, из десяти человек восемь за три месяца язык изучают достаточно для свободного общения с носителями.
– Это какая практика?
– Методика еще в семидесятые годы прошлого века разработана была в Академии Дзержинского. Позже – доработана и отшлифована в Мориса Тореза, он тогда еще университетом не назывался… Но русский тут вообще побочный фактор, мы же… Кира эта на самом деле нас учит больше чем мы её. Она нас учит как людей с нынешним менталитетом можно обучать тому, что нам нужно. Мы же не просто так ей уроки даем, мы внимательно анализируем, что она усваивает и как. И с чем у неё проблемы возникают… проблем-то на самом деле даже больше, чем мы изначально предполагали. Девочке-то уже десять, в голову её напихано много чего, что нам хренью кажется, а почти все, что для нас естественно и привычно, она считает просто чудом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Это плохо разве?
– Отвратительно! Ее мозг не требует объяснений, потому что все ей непонятное просто относит к области чудес. Нет внутренней потребности многому учиться… но ничего, скоро это пройдет. Похоже, чтобы учиться для нее стало делом интересным, ей сначала нужно многому научиться. И вот тут вера в чудо… точнее, вера в волшебство нам как раз поможет: она делает все что ей говорит Катя даже если ей это и не нравится. Ну а что ей Катя будет говорить по поводу учебы, мы как раз и придумываем… А так – девочка мало что старательная, но еще и довольно сообразительная. Я почти уверена, что года через три она догонит сверстников, которые учатся в обычной нашей школе. То есть… которые не перенеслись…
– Девочки и мальчики, я пригласила вас чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет пушной полярный зверь, – сообщила Марина. – Когда мы попали, у нас было примерно сто сорок килограмм соли. Ладно, тридцать забрала Вера Сергеевна чтобы сделать щелочь, но большую часть остальной мы попросту съели. Мы уже съели почти центнер соли и теперь все наши запасы составляют двадцать килограмм. Если даже сократить нашу убогую норму вдвое, то соли хватит на пару месяцев, а у нас, между прочим, шесть женщин которым в соли отказывать никак нельзя. Так что, во-первых, отныне все будут жрать еду без соли, а во-вторых все будут думать где нам эту соль срочно найти.
– Марин, а раньше норму почему не сократили?
– Потому что потому. Не сообразили, не до того было, а сегодня я просто глазами увидела дно контейнера, в котором соль лежала. Интересно, в Тульской области месторождения соли есть?
– Соли тут завались, только она хранится на глубине в километр-полтора под нами, – ответил Михалыч, – нам до неё не докопаться.
– Значит нет. То есть мы не знаем. Может Кира знает?
– Кира не знает, – в разговор вмешалась Ира, – я по другому поводу с ней разговаривала и она сказала что соль у неё в городе закупают на каком-то торге, на Оке, куда почти месяц плыть. И стоит соль очень дорого.
– У нас всё равно местных денег нет…
– У них тоже нет. Но там умеют делать железные топоры и горшочек соли, она показывала что-то литра на полтора-два, обходится в один топор. У них кузнец какой-то очень умелый, так что город на год покупает соли «очень много», кадушку то есть, которую сама Кира даже поднять не может. По моим прикидкам выходит, что килограмм пятнадцать или даже двадцать…
– А нам на год нужно минимум центнера три, – задумчиво проговорила Марина, – это с сотню топоров потребуется. Да, слишком дорого, нам столько просто не сделать.
– Сделать-то можно, – недовольно протянула Лена, – но не уверена что при таких ценах на этом торге вообще найдется столько соли. На всякий случай мы со Светой постараемся, конечно, но лучше бы придумать где мы сами соль добыть сможем.
– Я читал, что где-то на реке Белой есть солонцы, – внес свою лепту в обсуждение Саша, – в книжке про попаданца какого-то. Только сейчас забыл, как она называется.
– Где-то – это не координаты на карте, пользы от этой ценой информации нам нет совсем. Если самим, то вариантов ровно два: или в Соликамск, или на Баскунчак, – возразил Володя. – Причем на Каме еще искать нужно где эти соляные источники, и потом соль выпаривать…
– Туда мы без корабля не доберемся, а корабля у нас нет, – возразила какая-то учительница, но Леночка тут же прокомментировала:
