Бэстифар изменился в лице. Аэлин поняла: что бы из ее речи ни повлияло на него, это затронуло какую-то болезненную для него тему. Аркалы могли не чувствовать физической боли, но от моральных терзаний природа их не защищала.
— Представь себе, что рядом с тобой есть некое существо, которое может мановением руки заставить это чувство уйти, — кивнула Аэлин. — И для этого достаточно просто согласиться. Представь, как сильно можешь жаждать этого избавления, когда вина терзает тебя день за днем. И представь, как страшно от него избавиться, если ты знаешь, что в следующий раз вина обрушится на тебя еще сильнее. Однако сложно думать о последствиях, когда тебе так плохо здесь и сейчас. Когда ты готов метаться, как загнанный зверь и рвать на себе волосы, чтобы искупить свою вину, и тебе кажется, что это никогда не пройдет.
Бэстифар переступил с ноги на ногу и сделал шаг назад. Аэлин вкрадчиво продолжила:
— А затем это существо предлагает тебе просто попробовать его силу, приподнимает руку, и чувство вины исчезает. Ты чувствуешь, как проходит усталость, как твоя душа вновь становится сильной. Тебе хочется дышать свободнее, и кажется, что уже ничто не нарушит твой покой. Но ты не дал согласия, и существо отпускает твою вину обратно. Она обрушивается на тебя с прежней силой, а восстановиться после нее ты еще не успел, и состояние твое угнетает тебя еще больше, хотя фактически просто становится прежним. А затем представь, что существо проделывает это с тобой снова. И снова. Пока страх, что вина набросится на тебя здесь и сейчас, не пересиливает страх перед последствиями. В конце концов, ты согласишься отказаться от вины, лишь бы не чувствовать ее резких атак. Хотя если б не было этого существа, ты, скорее всего, вытерпел бы его сам, и когда-нибудь она бы прошла.
Бэстифар вздохнул, осознав, что уже некоторое время задерживает дыхание.
— Примерно понятно? Или попробовать иначе объяснить?
— Говорю же, — Бэстифар облизал пересохшие губы, — я никогда не слыл глупцом.
— Странно, что Мальстен не подобрал слов, чтобы объяснить тебе, — небрежно качнула головой Аэлин. Лицо Бэстифара казалось ей осунувшимся и бледным. Она сжала прутья клетки вгляделась ему в глаза. — Где он, Бэстифар? Я знаю, он тяжело ранен. Что ты с ним сделал? Зачем хотел, чтобы я привела его сюда? Я действовала по твоему плану, и, мне кажется, я имею право знать, во имя чего это было сделано.
Аркал вымучил улыбку.
— Мальстен… жив, — неуверенно сказал он.
— Но? — подтолкнула Аэлин, стараясь не выдать, как сильно волнуется.
— Жив и всё! — нахмурился Бэстифар. — Никаких «но» нет.
Аэлин не поверила ему на слово, но решила не давить. Не было похоже, что он готов сейчас это обсуждать.
— А со мной? — осторожно поинтересовалась Аэлин. — Что будет со мной? Будешь держать меня тут до конца моих дней?
— Многое будет зависеть от тебя, — туманно ответил Бэстифар. Он, может, и пытался вернуть себе маску прежней властности, но выходило натянуто.
— Хотя бы увидеть Мальстена ты позволишь? — Аэлин опустила голову. — Под контролем Дезмонда, если угодно. Мне все равно. Я лишь хочу убедиться, что он жив.
— Знаешь имя Дезмонда, — хмыкнул Бэстифар. — Неужто он и представиться успел?
— Нет. Но я знала, что у тебя живет другой данталли. Мы с Мальстеном были у тринтелл, чтобы узнать о судьбе моего отца. После встречи с ней мы узнали и о Дезмонде. — Аэлин вздохнула. — Так ты не ответил. Позволишь мне убедиться, что Мальстен жив?
— Словам моим, ты, стало быть, не веришь, — Бэстифар печально ухмыльнулся.
— А ты сам часто веришь на слово? Особенно тем, кто держит тебя в клетке.
— Мне в клетках бывать не доводилось.
— Попробуй. Интересный опыт, знаешь ли. — Аэлин усмехнулась и проникновенно посмотрела на него. — Послушай, Бэстифар, я знаю, что мои заверения для тебя стоят недорого, но я не собираюсь убегать или вредить тебе. Я просто хочу увидеть Мальстена.
Бэстифар неуверенно покачал головой.
— Пока что это не лучшая идея, — сказал он. — Но если будешь хорошо себя вести, через некоторое время я дам вам увидеться.
— Что ж, — вздохнула Аэлин, не удовлетворенная его ответом, — видимо, спорить нет смысла.
— Умная девочка, — устало улыбнулся Бэстифар. Он вдруг отошел от клетки и быстро поднялся вверх по лестнице.
Аэлин опешила от столь стремительного завершения разговора. Через несколько минут она услышала какие-то звуки и затаилась. К ней шло несколько человек. Первым вновь появился Бэстифар, за ним двое стражников вели связанного по рукам Грэга Дэвери.
— Папа! — Аэлин не сдержала выкрик и с силой сжала прутья клетки.
У Грэга был кляп во рту, и он лишь отчаянно что-то промычал. В этих звуках Аэлин угадала свое имя. Грэг бился в руках стражников, пытаясь вырваться, но держали его крепко. Аэлин облегченно вздохнула, поняв, что вид у него далеко не такой изможденный, каким предстал перед ней самозванец-Дезмонд.
— Папа! — вновь позвала она.
— Тише, Грэг, без глупостей, — протяжно заговорил с ним Бэстифар. Теперь, когда в подземелье появился его давний пленник, к аркалу вернулась былая властность и уверенность. — Если не хочешь, чтобы я причинил вред твоей дочурке, будь хорошим мальчиком и слушайся стражников.
Аэлин молчала. Грэг перестал сопротивляться, глаза у него запали от безысходности, он поник и послушно прошел в соседнюю с Аэлин клетку. Стражники развязали ему руки, вынули кляп изо рта, а после заперли дверь камеры. Грэг не попытался напасть, опасливо косясь на Бэстифара.
— Тебе это с рук не сойдет, будь ты проклят! — прошипел он, избавившись от кляпа. — Аэлин! Айли, дочка, ты в порядке?
— Угомони его, — осклабился Бэстифар, — будь так добра.
— Папа, все хорошо. Меня никто не тронул.
— Если ты здесь… значит, и Мальстен тоже? Проклятье, ему нельзя было возвращаться! Вам обоим нельзя было сюда приезжать!
Бэстифар закатил глаза.
— Беру свои слова назад: ты посдержаннее отца будешь, — сказал он, обратившись к Аэлин. Она ожгла его взглядом, но не стала парировать.
— Папа, успокойся, прошу, — мягко произнесла она. — Все будет хорошо.
Аэлин понимала, как глупо для Грэга звучат ее слова, но решила, что время для объяснений еще настанет.
— Что ж, теперь тебе тут будет не так скучно, — кивнул аркал. — А я, с вашего позволения, откланяюсь. Государственные дела не ждут. Хотя с вами и весело.
Аэлин проводила его молчаливым взглядом.
Грэг готов был прожечь в Бэстифаре дыру.
У самой лестницы аркал остановился и оглянулся.
— И все же это очень милое зрелище — воссоединение семейства Дэвери. Наслаждайтесь.
С этими словами он начал подниматься по ступеням и вскоре скрылся во тьме лестницы.
***
Бэстифар нервно расхаживал по коридору рядом с комнатой, которую выделил Мальстену, размышляя, было ли хорошей идеей разместить его в тех же покоях, что он занимал до своего побега из Малагории. Момент извлечения стрелы отчего-то выбил Бэстифара из колеи, и теперь ему повсюду мерещились собственные недочеты, ошибки, чрезмерный фанатизм, которому мог позавидовать даже пресловутый Бенедикт Колер.
Он старался успокоиться, взять себя в руки, вернуть самообладание.
Все было тщетно. Внутри него словно ворочался червь, и заморить его не было никакой возможности.
А еще из головы не шла Аэлин Дэвери со своим — будь она неладна! — объяснением. Каким-то образом она умудрилась подобрать слова так, что и сам Бэстифар всего на миг подумал, что его помощь — это жестокая суровая пытка. Он не хотел позволить этому ощущению разгореться, но, похоже, управлять этим он не мог.
Чувство вины. Знакомо, стало быть, — эхом прозвучали в его голове слова Аэлин Дэвери. Бэстифар выругался про себя и тряхнул головой, стараясь сбросить с себя эти мысли. Еще несколько минут он молча расхаживал из стороны в сторону возле комнаты Мальстена. Затем, пренебрегая советами Селима, осторожно отворил дверь и проскользнул внутрь.
