class="p1">От прикосновения ее голова откидывается назад, вместе с ней откидывается и все остальное тело, и она теряет сознание.
Часть меня хочет чувствовать себя плохо, но она, черт возьми, это заслужила. Я просто защищалась, и я предупредила ее, что каждый раз, когда она будет набрасываться на меня, будет только хуже, но на этот раз это перед репетитором. Черт.
— Что, черт возьми, ты наделала? — Бекки кричит, и несколько других девушек встают и присоединяются к шокированной Бекки.
Я не смотрю ни на кого, кроме Мэверика, мне все равно, что здесь говорят другие. Мне должно быть все равно, что он говорит, но его взгляд на эту ситуацию оказывает на меня наибольшее влияние. Он достает из кармана маленькое устройство, нажимает на него, и из динамиков по всему залу доносится тихий звон колокольчика.
Внезапно к нам подбегают трое с носилками. Они ни на кого не смотрят, просто осторожно укладывают Рен.
— Удар по голове, вперед, — говорит Маверик, и они уходят.
Он смотрит на меня сверху вниз, и все смотрят, что происходит дальше. Со мной.
— Раф чертовски хорошо, обучил тебя двигаться, да?
Он ухмыляется и подходит ко мне с поднятой рукой.
Он, блядь, шутит?
Я не знаю, но я все равно даю пять за то, что выбила из нее все дерьмо. При этом умудряясь сдерживать улыбку облегчения.
— Какого черта, мистер Миллер, разве вы только что не видели, что она сделала с Рен? — Бекки визжит.
— Конечно, я, блядь, видел. Как ты думаешь, зачем ты здесь? Этот мир — не цветы и радуги, милая.
Обращаясь ко всем, он продолжает.
— Этот мир — смерть, он коррумпирован, беспощаден и полон тьмы. Если вы хотите получить хоть какой-то шанс выжить, я предлагаю вам научиться видеть в темноте.
Его слова глубоко задели меня. Он знает, что все, что он сказал, правда, и потеря в его глазах подтверждает это. Не теряя больше времени, он возвращается к делу.
— Ром и Джессика, вперед.
Напряжение ясно читается на ее лице, и я не знаю, как я могу помочь ей. Роман что-то шепчет ей на ухо, и что бы он ни говорил, на ее опустошенное лицо немного возвращается румянец, и она отчаянно кивает.
Рыжая стоит посреди ковра, принимая нейтральную позу, как я ей показывала, она выглядит расслабленной и ничего не подозревающей. Идеально.
Роман хватает ее сзади, позволяя ей продемонстрировать использование локтя в нескольких местах. Затем он отступает назад, чтобы подойти к ней спереди, позволяя ей продемонстрировать небольшую работу ногами.
Я рада, что она приняла во внимание то, что я показала ей вчера. Я вижу, что Роман тоже нажимает не слишком сильно, рад позволить ей показать, что она умеет защищаться. Когда они отступают, Роман смотрит на Маверика.
— Ты уже знаешь, что я тоже могу защищаться, показывать тебе это сейчас неуместно.
С этими словами он садится. Благодарность на лице Рыжей ясно видна, она не может атаковать, и нам не нужно, чтобы кто-то из этих придурков это знал.
Мэверик не спорит, он просто переходит к следующей паре. Когда он в конце концов объявляет время, все расходятся по раздевалкам. Рыжая берет меня под руку, и мне не может не понравиться эта связь.
Эта девушка — сестра, которую я никогда не хотела.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Да, я просто рада, что Роман наблюдал за нами прошлой ночью, так что он знал, на что я способна.
Как она вообще может говорить это так небрежно? Что, черт возьми, она имеет в виду, он наблюдал за нами?
Я спрашиваю ее об этом, а она просто смеется, положив голову мне на руку.
— Он сказал, что в следующий раз ему нужно настоящее приглашение на наш сеанс "девушка с девушкой".
— Я бы хотела сказать ему, чтобы он вместо этого отсосал у меня, но, ну, сейчас у меня нет для этого возможностей, не так ли?
Хихиканье, срывающееся с ее губ, заставляет меня тоже расхохотаться, и некоторые люди вокруг нас хмурятся.
Продолжайте пытаться сломить меня, и я просто стану выше, буду смеяться громче.
Да пошли вы все.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
(Луна)
Бизнес-класс такой же бесполезный, как и вчера, когда репетитор все время заискивает перед Оскаром. Рен здесь нет, что меня не удивляет, но это все равно выбивает меня из колеи. Ее мать — директор, и она, похоже, уже стремится превратить мою жизнь в ад. Вероятно, я делаю себе только хуже, но я отказываюсь позволять кому-то топтать меня.
Мы решили не заходить в главный кафетерий, мне сегодня больше не нужны драмы. Поэтому мы с Рыжей решаем расслабиться на солнышке, потягивая холодный кофе и поедая буррито на площади. Вокруг почти никого нет — совершенство.
Отправляясь вместе на урок истории, я рада, что здесь не так много студентов. Рыжая объяснила, что многим студентам историю преподают их родители, когда они моложе. Это занятие для всех, кто не получил памятку.
Это их наследие.
Кажется, я могла бы раскопать информацию об истории моей семьи, но я не уверена, готова ли я к этому. Войдя, я сразу замечаю Паркера. После того, что он мне рассказал, для него имеет смысл быть здесь.
Боже, это было только вчера?
Кажется, что это было целую жизнь назад.
Он отодвигает сиденье рядом с собой, и я не могу не подчиниться. Теперь я сижу между двумя своими слабыми местами. Я облажалась.
— Привет, я скучал по тебе за ланчем, — говорит Паркер, когда я расслабляюсь на сиденье.
— Да, мне нужен был холодный кофе и солнечный свет.
— Ты ведь не пьешь это фраппучино, не так ли? — он морщится.
— Эй, во всем виновата Рыжая. Я была более чем довольна своим черным кофе, пока она не заставила меня посыпать его шоколадом с единорогом и радужной пылью. Теперь я зависима, — заявляю я, указывая прямо на нее.
Они оба просто смеются надо мной.
— Рыжая, да? Ты даешь всем своим друзьям прозвища при вступлении в свою компанию или что?
— Кто знает. Она первая, — отвечаю я, нахмурившись.
Я не могу не быть с ним откровенной, и это меня раздражает, я должна быть настороже со всеми, но эти двое просто не оставляют мне выбора.
— Всем добрый день, меня зовут Джина. Если вы еще не заняли места, занимайте любое. Где вы здесь сидите, не имеет значения, и, к сожалению, это не изменит историю. — у нее мягкий голос.
Естественно светлые волосы
