меньше почёта и похвал на работе, чем поимка известного на всю страну маньяка с огромным «послужным» списком, зато для себя самого приятнее, что смог поймать гада до того, как он наделал кучу бед и загубил столько жизней.
В коммуналке-то запах был так себе, но в комнате — это вообще невозможно, её будто никогда не проветривали. Постель смятая, диван такой — даже смотреть на него страшно, издалека понятно, что он грязный и липкий. На столике перед ним — глянцевые журналы с голыми женщинами, некоторые страницы смяты… короче, без перчаток к ним лучше не прикасаться.
У телевизора и подключенного к нему видика без крышки стояла стопка кассет, обложки — порнушные, с надписями на немецком, на самой верхней написано «Алладин», но это точно не мультик, судя по изображениям на коробке.
— Озабоченный какой-то, — Толик даже дёрнулся от брезгливости. — Ну и свинарник здесь, самому-то ему как тут ваще, а? Фу-у…
Эта комната — просто храм фееричного срача, а Кащеев здесь — самый главный жрец. Помешанный на сексе псих — опасное сочетание.
Но кроме порнушных журналов было другое. На полке над телевизором стояли книги, и какие — по модному сейчас оккультизму, чёрной магии, гаданию, вызову демонов и прочего. У всех яркие вызывающие обложки со всякими тварями, обнажёнными женщинами в странных позах и кровью. Короче, надо показать Кириллу, он во всякую чертовщину верит, может, чего-нибудь читал по теме, разбирался, подскажет.
Но главное, что привлекло моё внимание — старая потёртая гитара в углу… Гитара как гитара, вот только басовой струны у неё не было. Толя посветил на неё фонариком и вопросительно посмотрел на меня.
— Берём его? — спросил он.
— Надо брать, — сказал я. — Я сейчас звоню Кобылкину и…
Снаружи хлопнула входная дверь, кто-то тяжело побежал по коридору, яростно вопя, и ещё кто-то — следом за ним.
— Милиция! — услышал я голос Орлова. — Куда, сука? Куда?
Раздался звон выбитого окна. Кажется, Витя встретился с маньяком раньше нас, и тот решил свалить. Мы переглянулись с Толиком и рванули на помощь.
* * *
Тем временем, окраина Верхнереченска
— Да ты, Артур, реально ринг замутил! — с восторгом сказал Крокодилыч, осматривая зал.
— Для своих детей — лучшее, — заметил Шаво. — Бассейн когда достроит, интересно.
— Я себе тоже сделаю!
Целое крыло нового загородного дома бизнесмена Артура Долмаяна (он же криминальный авторитет Артур, лидер ОПГ «Зареченские») было выделено под спортивный зал. Там установили тренажёры, стойки для штанг, скамейки, беговые дорожки и повесили груши — всё дорогое и новое, оформлено по высшему уровню. А в центре сиял боксёрский ринг, обтянутый новенькими красными канатами.
Артур стоял на краю ринга, держась за канаты, а в центре возились два пацана, один, лет двенадцати, смуглый и черноволосый, в больших боксёрских перчатках, сосредоточенно колотил кожаную лапу, которую держал парень постарше, под восемнадцать, высокий и светловолосый.
— Давай, Максимка! — подбадривал Артур. — Сильнее! Представь, что свою историчку бьёшь! Петька, ты чуть пониже держи, не достаёт же. Ты-то высокий, а он не дорос ещё. Ага, вот так, молоток! Потом сам подержу, побоксируешь.
Увидев, что пришли его бригадиры, Артур бодро спрыгнул вниз и пошёл к гостям, широко улыбаясь.
— Ну что, жрать пойдём? — предложил он. — Погнали, пусть сами возятся.
Столовая была нетипичной для здешних холодных мест — с очень большим окном чуть ли не во всю стену, зато через него открывался хороший вид на лес и озеро. Свет на потолке приглушённый, но слишком темно тоже не было. На кожаном диване у стены сидели и ждали ещё два бригадира, Мирон и Серый. Не было Мухи и Рынди, преемника Чапая, их поймал РУОП и закрыл в СИЗО, а Лопату застрелили в самом начале новой войны.
— Так, шашлыки сегодня не делал, — Артур хлопнул в ладоши, — но зато сегодня будет народное армянское блюдо — тжвжик.
— Чё за вжик-вжик? — удивился Серый, глядя на босса поверх очков.
— Серый, ты же начитанный, — Артур скривился. — На зоне все книжки перечитал на два раза, а блюда такого не знаешь. Печень с сердцем, тушёная с овощами. Попробуй кусок, за уши потом не оттащишь. Да и гость как раз явится.
— Вальнём его, может? — предложил Шаво. — По-любому гад что-то затевает.
— Вальнуть всегда успеем. Жрать давай уже.
Гость явился, когда все уже сидели за столом и пробовали блюдо, приготовленное самим Артуром. Седой и сутулый морщинистый мужик в дорогом чёрном костюме и блестящих вытянутых туфлях медленно, шаркающей походкой вошёл в столовую, сопровождаемый охранником дома.
— Ну здравствуй, Артур, — просипел гость. — Всё хотел с тобой и твоей братвой поговорить. И сам к тебе приехал, как видишь.
В руке он держал сигарету, сразу и затянулся. Огонёк осветил перстни с драгоценными камнями на пальцах и едва заметные следы сведённых татуировок на кисти. Дышал он тяжело, через рот, видно идеально белые вставные зубы, а не стальные фиксы.
Вор Слепой приехал лично, с минимальной охраной, в чужой дом. Значит, повод и правда серьёзный, раз он отправился сам, а не вызвал к себе, но собравшиеся бригадиры Артура уже понимали, что именно будет обсуждаться.
— Ну что же, раз сам Слепой ко мне приехал, — Артур медленно поднялся и почтительно кивнул, — то как я могу с тобой не поговорить? Я тебя очень уважаю, как наставника… вот только у меня в доме не курят.
При этом он нагло заулыбался. Слепой моргнул, чуть скривившись, но папироску затушил и начал говорить.
По фене он разговаривал только со своими, а с посторонними, включая конкурирующие банды, вор обычно говорил так, чтобы его понимали. Но всякие словечки, впрочем, понятные бандитам всех формаций, то и дело проскальзывали в его речи.
— Артур, — просипел Слепой. — Заканчивать надо эти тёрки между тобой и Кроссом. Сходняк надо собрать и договориться, а не беспредел этот продолжать.
— А кто его начал-то, Серёга? — спросил Артур. — Кто там на моего пацана руку поднял? И кто в меня стрелять начал?
— Это обсудить надо было со мной и Кроссом, а не Боцмана гасить.
— Серёга, — Артур посмотрел на него исподлобья. — Ты сам ко мне пришёл, чё сейчас догонять, кто прав, а кто нет? Мирить нас хочешь? Детей ещё, может, покрестить
