все автономки.
Мать т-т-твою! Да там же и его партбилет! Э, да ладно, разберемся…
С ним, как и с другими, действительно разберутся, просто и быстро:
за халатное обращение с партийными документами, повлекшее их утрату, исключить из рядов КПСС…
Из материалов расследования парткомиссии при политотделе войсковой части 90042
02.20 Окончена эвакуация личного состава. На мостике подлодки остались пять офицеров во главе с командиром. Собраны оставшиеся средства защиты: 15 ПДУ-2 и 12 ИДА-59 сомнительной годности.
03.10 После получения разрешения командующего СФ на эвакуацию офицеры покинули лодку. Командир остался на борту. Один.
Стемнело. Черная туша атомохода безжизненно качалась на океанской зыби.
Оставшись в одиночестве, Британов попытался сосредоточиться на происшедшем, но мысли уносили его далеко отсюда. Как ни странно, но спать не хотелось. Он не притронется и к заботливо приготовленному интендантом запасу консервов, а только усмехнется, вспомнив недавно полученные советы из Москвы: прекратите готовить пищу на камбузе, употребляйте больше соков и фруктов… Замечательно! Неужели у них нет ни одного человека, который хотя бы помнит, что камбуз расположен в четвертом? А единственные фрукты на корабле — это яблоки. Вот жаль только, что последнее сожрали недели две назад. Знал бы, непременно сохранил бы для такого случая!
Аварийная партия вернется на лодку через двенадцать часов, с рассветом.
Ситуационный центр при Белом доме, субботнее утро
С лужайки перед Белым домом доносился шум винтов президентского вертолета.
— Наконец-то, — сказал капитан третьего ранга Майкл Бон своей секретарше, — может, нам удастся поработать, пока этих громил не будет.
— Я никогда не была в Кемп-Дэвиде, — сказала секретарша, прислушиваясь к удаляющемуся шуму вертолета морской пехоты. — А вы?
— Только по принуждению.
Капитан третьего ранга Бон не любил находиться далеко от места действия, вдали от замысловатой сети связей и информационных источников, на которые он полагался. Бон был директором Ситуационного центра при Белом доме, центра по кризисным ситуациям, в котором информация со всего мира процеживалась, анализировалась и представлялась президенту Рональду Рейгану. Со времен администрации Картера эту должность занимал морской офицер действительной службы. Это напоминало тайный заговор; в некотором смысле это было даже лучше, чем иметь шпиона в Кремле. В Кремле не принимались решения о бюджете ВМФ США, а в Белом доме принимались.
Не то чтобы Бон несерьезно относился к своим обязанностям. Совсем наоборот. Когда Ливия вторглась в Чад, именно Бон организовал проведение аэрофотосъемок, результаты которых были высоко оценены Рейганом. Когда в апреле взорвалась Чернобыльская АЭС, сотрудники его Ситуационного центра первыми предупредили президента о серьезности последствий этой катастрофы и указали, что Горбачев не останется незапятнанным в глазах мировой общественности после самой страшной в истории ядерной катастрофы. Разумеется, в обязанности Бона также входило поддержание связей с разведывательной мафией флота. Флот сотрудничал с Боном в обмен на своевременные предупреждения о том, что могло застать моряков врасплох. В данный момент это был договор о контроле над вооружениями, который мог перевесить чашу весов в пользу главного противника ВМФ — ВВС США.
В то утро капитан Бон пришел на работу раньше обычного, как и сотрудники Ситуационного центра. Предстояло проделать огромную работу по подготовке президента к саммиту супердержав на следующей неделе в Рейкьявике, столице Исландии. «Темы для разговоров» были представлены на отдельных карточках. Они были подготовлены удивительно подробно, даже дружеский обмен любезностями между Рейганом и женой советского руководителя Раисой был составлен по пунктам.
Генеральный секретарь Горбачев и президент Рейган пытались определить, какие войска в их армиях могли с наименьшим ущербом быть принесены в жертву на алтарь мира. Происходило неизбежное столкновение интересов разных сторон: в обоих лагерях сторонники проведения жесткой линии были обеспокоены, что их лидер был готов пойти на значительные уступки в ущерб собственным интересам. Кое-кто не сидел сложа руки, а проводил активную кампанию против встречи в верхах и ее целей. Эту группу возглавлял министр обороны Каспар Уайнбергер.
— Вас к телефону, капитан, — сказала секретарша. — Капитан второго ранга Херрингтон из INTEL Plot в Пентагоне.
Херрингтон был офицером INTEL в аппарате начальника отдела морских операций. Теоретически он был старше Бона по званию. На практике же Бон был советником президента, а Херрингтон им не был. В странной политической классификации в Вашингтоне это называлось неравным равенством.
Звонок был зарегистрирован чуть позже семи часов утра.
— Капитан третьего ранга Бон слушает.
— Доброе утро, Майк. Это Дэйв Херрингтон из CNO INTEL Plot. У нас создалась ситуация, в которой может понадобиться ваше вмешательство.
— Это Ситуационный центр. Вы позвонили в нужное место, — съязвил Бон.
Но капитану было не до смеха.
— Возле Бермуд терпит бедствие подлодка красных. Похоже, дела плохи.
— Какого рода бедствие?
— На борту был взрыв. Вероятно, одна из ракет.
— Ракета? Вы говорите, что она поджарилась?
— Я этого не сказал. Это только предварительный анализ, но некоторые наши аналитики говорят, что это непохоже на неудавшийся пуск.
— Пуск?! О Боже, — прошептал он. — Где опустилась ракета?
— Нигде. Воспламенения не было, ракета не покидала подлодку. Если бы это произошло, был бы совсем другой расклад.
«Не расклад, а ядерная война», — подумал Бон.
— Как вы узнали?
— Я получил предупреждения от Теда Шейфера из Норфолка. Наши ребята проверили, и все подтвердилось.
«Наши ребята» означало братство подводников.
— Каким образом Шейфер узнал об этом раньше вас?
— Вы не поверите. Вахтенный офицер, женщина из FOSIC, пришла к такому выводу, сопоставив предварительные данные о местонахождении подлодки. Похоже, к Бермудам ни с того ни с сего направляются торговые суда русских. Она поинтересовалась вслух почему. Шейфер узнал от нее.
— Вы говорите, все подтвердилось?
— Одна из наших подлодок, следящая за перемещениями русских, подтвердила взрыв. Они находятся поблизости.
— Полагаю, они там не для оказания помощи.
— Остроумно. По последним данным, у русских пожар и течь. Кстати, об этом никто не должен знать. Нам только недоставало пресс-конференции с каким-нибудь чиновником из Белого дома, болтающим об операциях подводных лодок.
— Сегодня утром присутствует только один чиновник — адмирал Пойндекстер.
— Это хорошо. Он на нашей стороне. С минуты на минуту вам могут позвонить из Объединенного командования и спросить об этом. Естественно, они не узнают об этом столько, сколько знаем мы.
— Разумеется. Кто дежурит в эти выходные?
— Генерал Барни. Он из ВВС. Не говорите ему о моем звонке. Пойндекстер — наш человек, Барни — нет.
Бон знал, что имеет в виду Херрингтон.
— Я позвоню адмиралу Пойндекстеру и предупрежу его. Он сейчас в западном крыле. Если он станет задавать вопросы, я переадресую их вам. Когда будут новые данные?
— Шеф поднял в
