— Подпись будет, — пообещал Ривс. — Этот напал на старшего по званию, этот пьян.
— Вы уверены, что он напал? — с опаской спросил ефрейтор.
— Перед строем напал. Они — свидетели, — бешенство начинало прорываться с шипением и паром наружу, но тут Ривс увидел, как его подчиненные прячут глаза или стараются смотреть в сторону от распростертого на земле старшего лейтенанта. Они боялись его. И они ни за что не подтвердят, что это он спровоцировал Ривса и сам хотел напасть на командира. — Он — куда меньшее зло, чем я, — предупредил капитан подчиненных. — Вы в этом скоро убедитесь, гарантирую.
Над строем висела тишина. Мертвая тишина.
— Он напал на капитана, — выступил вперед Ленс. Его толкнули в бок, предупреждая, но парнишка лишь гордо вскинул рыжую голову.
Пехотинцы с сожалением подхватили под руки Норрика и поволокли его в камеру, собираясь вторым рейсом унести пьяного техника.
— А теперь — разойтись! Техники — готовить борт. Дежурный экипаж — готовится к вылету. Остальных через десять минут жду здесь же, пора растрясти ваш жир! — проорал капитан.
— А у меня сердце… — сделал кто-то попытку отвертеться от занятий по физической подготовке.
— А у нас у всех сердце, — огрызнулся Ривс. — Оно анатомией предусмотрено.
— Так болит… — предпринял еще одну попытку лентяй-пилот.
— Так иди в отставку, не рискуй! У нас перегрузки при взлете, посадке, маневрах, чего так мучить организм? А если подохнешь на вылете, и вертушку мне угробишь? Или отставка, или в раздевалку!
В этот вечер капитан вернулся к себе в убогую служебную квартирку совершенно опустошенным и выжитым, как лимон. Он с трудом заставил себя съесть пару бутербродов, быстро запил их чаем и завалился спать.
Своих вещей у него имелось совсем немного. То, что он не привез в двух спортивных сумках, поместилось в большую картонную коробку, которую пару дней назад доставили по почте. Несмотря на столь скромное нажитое добро, создавалось впечатление, что в крошечной двухкомнатной квартире жила целая семья: свою одежду Дримс так и не удосужился развесить в шкафу, пару дорогих его сердцу вещей и книг он так и оставил в коробке, которую не потрудился унести из гостиной. Постельное белье и полотенца, доставшиеся ему вместе со служебной квартирой и хранившиеся в шкафу, пришлось выстирать — они провоняли сыростью и были какими-то мерзкими, но вот выгладить их или положить обратно Ривсу было лень. Они так и висели в коридоре на веревке. Пыль же вытирать особенно часто Ривс вообще полагал излишним баловством, хотя на днях пол все же сподобился помыть.
В общем, обычная холостяцкая берлога обычного человека. С той разницей, что у этой берлоги были решетки на окнах и тяжеленая железная дверь.
Опустошенный Ривс завалился спать в свою сырую одинокую постель.
Обычно капитан спал без сновидений, но на этот раз его кто-то звал сквозь сон. Ривс этому очень удивился… Первый за много лет сон! И какой интересный!
Голос доносился издалека.
Ривс оглянулся. Он стоял посреди какого-то коридора, где были железные стены и потолок. Стены и потолок мерцали красным, словно бы их раскалил кто-то неведомый, а по углам так вообще время от времени мелькали язычки пламени. Черным и непрозрачным оставался лишь пол, на котором стоял капитан. Из любопытства он дотронулся до одной из стен и мгновенно отдернул обожженную руку — на пальце немедленно вспух большой волдырь.
Какое милое местечко!
Из глубин коридора донесся едва слышный крик… Нет, наверное, стон. Звала девушка. Ей было больно и страшно, она просила хоть кого-то помочь ей выбраться оттуда…
Дримс направился в сторону, откуда, как ему показалось, доносился голос. Он очень старался не дотрагиваться до стен, но по коридору как назло дул ветер, время от времени налетающий порывами, пытающийся толкнуть расслабившегося капитана на одну из раскаленных стен. Вскоре Дримс понял, что он оказался в лабиринте.
Неведомая девушка звала все громче и громче, но в то же время голос ее становился все более глухим — словно бы она теряла силы. В голосе стало прорезаться отчаяние. Ривс поспешил. Через пару поворотов его глазам предстало удивительное зрелище: черным становился потолок лабиринта, и на потолке-то лежала маленькая девушка с растрепанными длинными каштаново-рыжими волосами. Она пыталась подняться, но ее тело охватывали огненные змейки, которые сковывали все ее движения и явно сопротивлялись ее попыткам встать. Они хотели спеленать ее. Потолок постепенно раскалялся перед пленницей. Скоро девушка должна была оказаться на самой настоящей сковородке!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эй, ты как там оказалась?! — крикнул Дримс.
Девушка из последних сил приподнялась на руках, повернулась к нему, и Ривс просто утонул в ее серо-зеленых глазах. Она отчаянно мотнула головой, отбрасывая в сторону одну из змеек.
— Понятия не имею, — пробормотала она. — Помоги мне…
— Как мне забраться на потолок? — спросил он.
— На потолок? — с трудом выдохнула она, вновь падая на пока черную поверхность. — Ты же стоишь на потолке… Спускайся на пол.
— Это ты на потолке. Скажи, как мне там оказаться, я спасу тебя, — пообещал он.
— Ты все перепутал… — прошептала она. Голова ее опустилась на черную поверхность, глаза окончательно закрылись, а к ее руке, вытянутой в противоположную от Дримса сторону, уже подбиралось огненное озерцо.
— Эй, не умирай там! — крикнул Дримс. — Подожди, я сейчас!
Она не ответила. Она просто лежала.
Как же ему забраться на потолок, который она считает полом? Что за бред? Что за бредовый сон?! Ну, в принципе, коли в жизни творится полный бред, то почему бы и во снах он не начал происходить?
Итак, это бред. Бред не имеет логики. Или, вернее, у него есть своя логика, которую трудно понять. Если они оба считают, что находятся на полу, то ему просто надо перепрыгнуть к ней на пол. Т. е. слезть. Все равно, что спрыгнуть с ветки дерева. Какая разница, как он при этом будет выглядеть, это же его собственный сон!
Ривс лег на пол, потом поднял ноги, словно бы спускал их с уступа, а потом оттолкнулся руками и спиной, пытаясь прыгнуть вверх.
Мысль о том, что он придурок не успела оформиться в его голове, т. к. Дримс уже стоял на полу… в смысле, на потолке, на котором лежала девушка, только для него этот потолок уже тоже стал полом.
Жуть! Что же творится в его мозгу, раз ему такое снится?!
Он кинулся к ней, оттащил от растекающегося озера раскаленного металла, и принялся голыми руками стаскивать с нее огненных змеек. Не то чтобы они жглись, но еще пару ожогов он точно заработал. Сначала капитан хотел перебраться на пол, который был полом для него ранее, но потом он вспомнил, что видел какую-то дыру в потолке, когда еще шел по другой плоскости. Значит, есть надежда, что это будет выход отсюда, а то раскаленный металл продолжал к ним подбираться.
Девушка пришла в себя, когда они находились около дыры в полу, куда Ривс предполагал спуститься. Не хотелось бы, чтобы это оказалась ловушка, а то они оба изжарятся!
— Все, не бойся! Это больше не повторится. Я спасу тебя, — пробормотал он, наклоняясь над дырой, откуда дул холодный ветерок, а на дне, вроде бы, виднелись какие-то огоньки или звезды. Девушка устало улыбнулась, когда он поставил ее на ноги, она заглянула в дыру, а потом сказала:
— Кажется нам сюда. В зазеркалье, пойдем, — она взяла его за руку. — Спасибо.
Она вновь улыбнулась… Он тоже улыбнулся, любуясь ее красивыми серо-зелеными глазами и тонкими чертами чуть вытянутого лица.
— Ты уверена, что тебе туда?
— Да, конечно, — она вновь улыбнулась. — Пойдем со мной. Иначе ты погибнешь в этом лабиринте…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Они вместе шагнули в черную дыру.
Сколько длился полет, Ривс не знал, он лишь видел глаза девушки, в которую вдруг влюбился. Они как маленькие дети держались за руки, падая, лицом друг к другу. Ветер трепал ее длинные волосы, она улыбалась, он тоже улыбался, страшно сожалея, что это лишь сон. Потом они оказались посреди черной пустоты, где в необыкновенной дали горели миллионы звезд. Под ногами, над головами, по бокам. Незнакомка словно бы стояла в воздухе, и Ривс понял, что тоже может стоять…
