переедите к нам? — спрашивает Макс. — Я могу перебраться в гостиную.
— Если вы так стремитесь жить вместе с нами, то просто признайтесь в этом, — папа допивает свой чай и с ухмылкой смотрит на сына.
— Давайте не будем путать гостеприимство и самоубийство, — бормочет Макс себе под нос.
Я давлюсь чаем и закашливаюсь. Родители только громко смеются. Да, мы любим друг друга, но все же нам двадцать пять и у каждого из нас своя жизнь. Хотя бы в этом мы солидарны.
— К тому же, мы скоро будем намного ближе, чем вы можете себе представить, — вставляет мама.
— В каком смысле? — в один голос говорим мы с Максом.
— Мы подумываем, чтобы перебраться сюда. Я уже стар для того, чтобы самостоятельно заниматься магазином. Да и ваша жизнь настолько кишит событиями, что хотелось бы быть в курсе происходящего.
Мы с Максом изумленно переглядываемся, и папа громко смеется.
— Вот видишь, искренняя радость. Как ты и предполагала, — он берет мамину руку в свою.
— Я уже в предвкушении, — мама встает из-за стола и собирает грязную посуду.
Я помогаю ей и, когда оборачиваюсь, чтобы взять кружку, вижу, как Богдан встает и с задумчивым видом идет к себе в комнату.
За время завтрака он практически не разговаривал.
* * *
— Ты всегда сидишь по ночам за ноутбуком? — Богдан появляется в кухонном проеме.
Отрываю взгляд от экрана и смотрю на него. Сейчас уже за полночь и он только закончил смену в клубе. Хотя по внешнему виду можно подумать, что он собирается провести свой вечер куда более приятнее, чем спокойно лечь спать. Черная футболка плотно обтягивает крепкую грудь, джинсы в тон. На запястье крупные часы и пара браслетов, а волосы аккуратно уложены.
Не так выглядят после двенадцатичасовой смены.
Он садится напротив меня и откидывается на спинку стула.
— Бессонница, — пожимаю плечами и прикрываю крышку ноутбука. — Как в клубе?
Я целый день провела с мамой, поэтому вместо поиска нового сотрудника занималась подробным рассказом обо всем, что, по ее мнению, мы утаиваем. Максу повезло, и он сбежал в клуб, прихватив с собой папу, поэтому мне пришлось отдуваться также и за него.
— Как и всегда, — он потирает шею. — Только выступление вашей группы нельзя назвать таким уж фееричным, по сравнению с первым разом.
— В каком смысле?
— Не хватало горячей гитаристки, — он поигрывает бровями.
— Ты не устаешь от этого? — указываю рукой на пространство между нами. — Вечные перепалки, твои бессмысленные подкаты.
— Знаешь, в последнее время это стало моим самым любимым занятием.
— Ты неисправим.
— Что ты так увлеченно рассматривала? — он кивает на мой ноутбук.
— Ничего особенного. Несколько проектов по работе, — отмахиваюсь я.
— Брось, Мира. Мы живем под одной крышей уже больше двух недель, и я успел тебя выучить. Когда ты говоришь о работе, то твои глаза полыхают от гнева. Сейчас же ты была настолько увлечена, что даже не заметила, что я пять минут стоял в кухне.
— Тогда ты должен был усвоить, что я не делюсь личным.
— Только со мной, — вдруг в его голосе звучит обида.
Ну или мне просто кажется.
Богдан берет мой ноутбук и резко поворачивает к себе.
— Ты что делаешь? — восклицаю я.
— Хочу посмотреть, что ты изучаешь.
Я пытаюсь его забрать, но Богдан преграждает все мои попытки. Он открывает ноутбук и, нажимает тачпад: поочередно всплывают все скрытые вкладки. Его взгляд внимательно изучает содержимое. Тянусь рукой, чтобы прикрыть экран, но он ловко ловит мое запястье и его пальцы нежно обвивают кожу.
Сердце в груди бьется чаще, но в данный момент не от страха. Понятия не имею что с ним, но оно определенно в беде.
— Не упрямься, выкладывай. Что тебе не нравится? — пронзая меня своим глубоким взглядом.
— Ты! Мне не нравишься ты и то, что ты нарушаешь мои личные границы! — обвожу руками пространство между нами.
Он громко смеется.
— Я имел в виду, что тебе не нравится в эскизах?
— А с чего ты взял, что мне что-то не нравится?
— Ты смотрела на них так же, как сейчас смотришь на меня.
У меня вырывается смешок. Богдан поднимает голову, и мы сталкиваемся взглядами. Его теплый и мой холодный. По крайней мере я на это надеюсь. Потому что на губах все еще непонятная глупая улыбка, которой там не было еще двадцать минут назад.
Сажусь рядом с ним и придвигаю к себе ноутбук.
— Эти эскизы прислал мастер. Мне вроде бы все нравится, но в то же время хочу, чтобы она была более объемной, — обвожу область с планетами кончиком пальца. — Вот здесь я хочу четкие линии, а созвездия глубокими.
Сама не замечаю, как приближаюсь к нему настолько, что мое плечо касается его. Взгляд Богдана опускается на мои губы и он на мгновение задерживает дыхание. Смотрю ему в глаза и кажется мы становимся еще ближе. Легкий, но уже такой привычный аромат сандала, пробирается в легкие и на доли секунды становится со мной одним целым.
Господи боже, мне срочно надо нормализовать сон.
— В общем мне понравилась твоя татуировка на груди. Она выразительная и глубокая, — тихо произношу я и указываю на экран.
— Значит, ты признаешь, что пялилась на меня? — он не скрывает веселья, хотя голос звучит хрипло.
— Я не пялилась, — возражаю я — Все, забудь.
Чувствую себя одним большим комком нервов.
— Давай, я кое-что попробую, — Богдан поворачивает компьютер к себе.
Он сворачивает окно с эскизом, открывает фотошоп и перекидывает туда картинки. Обычно с моим мастером у меня не возникает проблем, но сейчас он не слышит то, что я хочу донести до него и поэтому мы уже который месяц не можем прийти к готовому варианту.
Богдан ловкими и быстрыми движениями обрабатывает рисунок. Прокручивает его со всех сторон, добавляет несколько штрихов, затем нахмурившись убирает их. Я же завороженно наблюдаю за ним: сосредоточенный, серьезный. Таким я его еще не видела. Глупая ухмылка сошла с губ и теперь они плотно сжаты. Иногда он задумчиво касается их пальцем, а потом сам себе кивает и проводит очередную линию.
— Не знала, что ты так хорошо разбираешься в эскизах, — бормочу я.
Он пожимает плечами, но не отрывает своего взгляда от работы.
— Когда в семье все архитекторы и художники, то поневоле становишься частью этого творческого безумия.
— Должно быть интересно.
— Как сказать. Когда сестра в процессе создания очередного шедевра, то лучше не показываться в радиусе ста километров. Поверь, это может закончиться внезапным ремонтом, — он усмехается.
— Значит она художница?
— В глубине души
