Для совершения подвигов надо было попасть на турецкую войну. «Сработай, сколько можешь, — просил Суворов друга, — чтоб меня отсюда поскорее и туда — чтоб уж хотя перепрыгнуть с одного света на другой (т.е. погибнуть. — Авт.), да уж не по пустому».
О своих занятиях в Смоленске Александр Васильевич сообщал игриво: «Здесь жить весьма весело. Нежный пол очень хорош, ласков — еще дадут пряслице в руки!» Самомнение генерала достойно уважения — не всякий мужчина его пропорций в 38-летнем возрасте уподобит себя Гераклу, которого посадила за прялку царица Омфала. Но смоленские девушки были сравнительно хороши. В письме 1768 г. из Старой Ладоги Александр Васильевич жаловался на беспокойство от «девиц престарелых», уверяя, что «сим светящимся невестам на выкуп их морщин» не дал бы и 10 тысяч руб. (П 2).
Риск для военной славы России был велик: преуспей одна из смоленских девиц в своих планах на Суворова, он мог воспользоваться указом 1762 г. «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» и выйти в отставку, не дослужив обязательных прежде 25 лет. На женитьбе Александра настаивал его отец. Последние годы жизни, оставаясь в звании сенатора, Василий Иванович провел на покое в Москве, где умер в 1775 г. Даже в отставке он сохранял авторитет, друзей и влияние в Петербурге. Возможно, именно из-за разногласий с отцом по поводу женитьбы Александр Васильевич не получил от него поддержки мольбам о переводе на турецкий фронт. Там могли убить, а смерть видного дворянина, не оставившего потомства, представлялась властям неприемлемой.
Но Суворову вовсе не требовалось выходить в отставку в связи со свадьбой. Женитьба для офицера в чине полковника была в то время почти обязательной. «Полковница» была «матерью полка», помогавшей мужу в его непростой службе. Суворов был знаком со многими военными семьями и должен был понимать, что воспитанная девушка не помешает его увлечению армией. Приходится признать, что застенчивому с дамами Суворову в серьезных отношениях (а других он не признавал) просто не везло.
Общение с девицами в Смоленске не могло его отвлечь от обучения Суздальского полка. Командующий сведенными в Смоленской губернии войсками генерал-поручик Нумере был им настолько доволен, что 15 мая 1769 г., через полгода после прибытия Суворова, поручил ему, помимо суздальцев, Смоленский и Нижегородский пехотные полки (Д 1.28). Став бригадиром, Александр Васильевич занимался их подготовкой меньше двух месяцев. В июле войска Нумерса сосредоточились в Минске. В начале августа 1769 г., по слухам о приближении конфедератов к Варшаве, они получили приказ на марш в Польшу.
Суворов возглавил авангард в составе Суздальского полка и двух эскадронов драгун Воронежского и Владимирского полков. Бригадир понимал, что его надежды принять участие в настоящей войне удаляются, но не терял надежды заслужить эту честь энергичными действиями в Польше. Он прекрасно организовал марш. Отряд двигался двумя колоннами: маршрут одной составил 600, другой — 650 км. «Марш был кончен ровно в две недели, — рапортовал бригадир, — без умерших и больных, с подмогой обывательских подвод» (ДI. 2. С. 167), — т.е. наемных телег, на которые он посадил солдат.
В августе 1769 г. положение конфедератов, стремившихся заслужить расположение турок бесчинствами в Польше, изменилось: явился Суворов.
ДЕЛО ПОД ОРЕХОВОМ
«Господа Пулавские невинности лишились: в самом деле, никогда их так не разбивали… Тут-то и пришел бы им конец… но малая часть моих войск, сплошь пехота, их спасла. Я кончил дело».
В ночь с 20 на 21 августа 1769 г. Суворов явился в варшавскую штаб-квартиру командующего русскими войсками в Речи Посполитой. Генерал-поручик Ганс фон Веймарн (из лифляндских немцев) приказал ему проверить сведения, что к Варшаве по суше и по р. Висле приближается 8 тысяч конфедератов. Поставив 2 роты суздальцев на караул при русском посольском дворе, и две — на охране предместья Варшавы Праги, Александр Васильевич устремился на поиск неприятеля.
Для «дела» с бунтовщиками он взял гренадерскую и мушкетерскую роты Суздальского полка (с одним орудием при каждой), эскадрон драгун и казачью сотню. Двигаясь «без отдыха», русские спугнули на р. Западный Буг отряд, занимавшийся грабежом населения и вербовкой конфедератов. Паны бежали «стремглав», так что на Висле Суворов застиг лишь несколько человек, пытавшихся уничтожить паромы. Бригадир переправился на левый берег и обследовал его прежде, чем вернуться в Варшаву 23 августа (ДI. 31).
Противник испарился. Суворов скучал. Но вскоре в штаб Веймарна поступили рапорты о появлении крупных сил конфедератов далеко на востоке, под Брестом. В их войске под командой братьев Пулавских (сыновей основателя конфедерации) объединились 7 маршалков (командиров земельных ополчений, в числе которых бригадир считал и полковников). Войско довольно профессионально отбирало у населения деньги и продовольствие под руководством кригс-комиссара Лопатинского. Тем временем русские отряды шли на Пулавских со всех сторон.
Замечательные силачи и наездники, ловко управлявшиеся с саблей и пистолетом, Казимир и Франц Ксаверий Пулавские были кумирами шляхты. Где бы они ни появлялись: в Львове, Замостье или окрестностях Бреста, — горели дворы обывателей, не поспешивших отдать все, что «причиталось» конфедерации, а шляхта «гуляла». Местные паны давали в честь братьев пиры, на которых хвастались изрубить русских; часть таких «храбрецов» вступала в конницу Пулавских, скакавшую на новое место грабежей и разгула.
В бой с регулярной армией «отважные витязи» старались не вступать. Из Львова, где Пулавские успели сжечь несколько улиц, их выгнал слабый русский гарнизон. От Замостья до Люблина и Бреста 8-тысячное воинство панов бежало от одного Каргопольского карабинерского полка. Конные карабинеры, с 1763 г. сменявшие в русской армии драгун и конных гренадер, не имели защитного вооружения. Вместо шлема и кирасы они носили синие суконные кафтаны с красными отворотами и лацканами. Они сражались длинным тяжелым палашом, эффективным при атаке сомкнутым строем, имели при седле пистолет и на перевязи укороченную конную фузею — карабин. Угнаться за шляхтой кавалеристам на крупных строевых конях было трудно.
Карл Август фон Ренне, лишь 3 июня 1769 г. произведенный в полковники и получивший под команду славный Каргопольский полк[35], упорно шел по следам Пулавских, отмеченных пожарищами. При всем уважении к родовитому дворянству, фон Ренне не считал, что для разгона 8 тысяч шляхты необходим целый полк (1,5 тысячи всадников). Эскадрон каргопольцев под командой ротмистра Миллера гнал от Каменца-Подольского через Буг воинство Каэтана Сапеги. Ренне с частью полка двигался к Влодаве. Лишь 50 карабинер графа Кастели вцепились в хвост пулавчиков, используя для разведки 30 казаков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
