– Надеюсь, вы понимаете, о чем у нас пойдет разговор? – спросил мужчина. – Кстати, познакомьтесь, – указал он мне на мужчину, стоящего неподалеку. – Это Николай Васильевич Громов, начальник Службы собственной безопасности, тот человек, который написал заявление и предоставил все записи о причастности Марины к убийству Андрея.
Я разглядывал Громова. Это был мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, достаточно худощавый, с темноватым лицом, темными бегающими глазами.
– Разговор у нас будет серьезный, – сказал мужчина. – Но для начала… Можно ваш мобильный телефон? – неожиданно спросил он.
– Зачем?
– Я попросил ваш мобильный, – повторил мужчина, не отвечая на мой вопрос. Я молча протянул ему телефон. Он взял его и отстегнул батарейку от корпуса, положив отдельно. Затем кивнул в сторону Громова. – Теперь еще одна формальность. Заранее приносим свои извинения, – сказал он равнодушным голосом, давая понять, что мои претензии никакого значения для него иметь не будут.
Громов подошел и стал быстро ощупывать меня, проверяя воротники, нет ли там какого-либо подслушивающего или записывающего устройства; сказав «Чисто», он отошел в сторону.
– Такая конспирация – прямо фильм про Джеймса Бонда! – с улыбкой сказал я.
– Береженого бог бережет, – сказал мужчина, вытянув руку вперед.
«Да, – подумал я, – знакомый жест, типично бандитский!»
Сидя в кабинете банкира Солодовникова, я осматривался по сторонам. Помимо кожаного кресла, где восседал незнакомец, расспрашивавший меня, и громадного стола, у стены стоял огромный современный двустворчатый стеклянный шкаф, в котором хранились различные бумаги. С правой стороны стола находился кожаный диван и два кожаных кресла, между ними – журнальный столик.
Там сидели другие собеседники. Но мое внимание привлекли две красные лампочки, горевшие на панели видеомагнитофона, расположенного в едином корпусе под телевизором. Одна из лампочек находилась под словом «REC». «Так, – подумал я, – значит, меня пишут».
Излюбленный прием банкиров, когда в видеодвойки вставляют миниатюрную видеокамеру и ведут запись сразу на расположенный тут же видеомагнитофон, для меня был не нов. Вероятно, мои визави решили записать беседу со мной, чтобы потом проанализировать все ответы на задаваемые вопросы.
Тем временем перекрестный допрос – так его можно было назвать – продолжался. Человек, который впоследствии назвался Яном, стал подробно расспрашивать меня о том, как я вышел на свою клиентку, знакомы ли мы были с ней раньше. Я рассказал ему историю нашего знакомства.
Он усмехнулся и сказал:
– И что же, она прямо так приехала? И после этого она пригласила вас в это дело?
Я кивнул головой. Он снова усмехнулся, или не очень веря моим словам, или удивляясь женской непосредственности.
– Хорошо, допустим. Что, она просила вас, например, телефон принести, кому-то позвонить, записку передать? – снова стал расспрашивать меня Ян.
Я немного задумался. Как себя вести? Конечно, шутить с ними опасно. Эти люди готовы на все. Но, с другой стороны, никакой опасной информации не было.
– Да, было дело, – сказал я, – вышел, передал информацию на пейджер…
– Какой номер пейджера? – неожиданно вступил в разговор коллега Яна, который взял карандаш, чтобы записать номер.
– Я уже не помню, какой…
– Вспомнить можешь? – неожиданно обратился он ко мне на «ты». Но Ян строго взглянул на него. Тот тут же замолчал, видимо поняв, что ему нельзя задавать вопросы, пока со мной беседует Ян. Вероятно, эта бандитская субординация была достаточно строгой, и никто не смел нарушать ее.
Ян опять спросил:
– Хорошо, а потом вы можете его вспомнить?
– Может, и вспомню, не знаю…
– А что было дальше?
– А потом, после того как я отправил сообщение на пейджер, мне в консультацию кто-то принес конверт с запиской, которую я и передал.
– Записку, конечно, не читали?
– Нет, не читал, – покачал я головой.
Ян хлопнул рукой по столу.
– Ну что я говорил! – сказал он громко. – Все сходится! – обратился он к своим коллегам. – Он жив, и записка является подтверждением этого.
Я расширил глаза. «Кто он?» – подумал я. Но спросить не решился.
– Хорошо, – обратился ко мне по имени-отчеству Ян, – вы вспомните, пожалуйста, как передали ей записку. Она ее прочла. Что дальше было? Какая ее реакция? Нас это очень интересует. Она обрадовалась, расстроилась, успокоилась? – как бы стал он подсказывать мне.
Я пожал плечами:
– Вроде все было нормально… Я особого внимания не обращал на ее реакцию. Она меня сразу к двери поставила на всякий случай…
– Так, а дальше?
– Я не видел ее лица. Стоял около двери, и мне не было видно. А потом она быстро сожгла записку и пепел в окно выбросила.
– Видите, – снова обратился Ян к собеседникам, – все сходится! Все не зря!
Неожиданно один из собеседников сказал:
– Знаешь, Ян, может, здесь просто совпадение… Может, кто-то просто…
– Да ладно! – оборвал его Ян. – У тебя с мозгами всегда было неважно! Ты никогда не можешь просчитывать ходы противника. А я все четко вижу. Ладно, мы ее проверим. Так, – обратился Ян ко мне, – вы можете пронести ей записку от нас или мобильный телефон?
– С телефоном сложновато будет, – сказал я, – потому что там все прослушивается, и у меня могут быть неприятности.
– Хорошо, верю, – сказал Ян. – А маляву?
– С запиской проблем нет, пишите.
– Мы сейчас напишем. – Ян тут же придвинул к себе листок бумаги и стал писать что-то. Закончив, он протянул записку мне. Она была не запечатана.
– Мы вам доверяем, – улыбнулся Ян. – Видите, я даже не запечатываю записку. Но у нас к вам будет одна просьба. Вы можете говорить ей про наш разговор, что мы вас пригласили сюда, что сидели в этом кабинете, рассуждали о том о сем… Но когда она будет читать эту записку, внимательно следите за ее реакцией. Потом мы с вами встретимся в каком-нибудь уютном местечке, – Ян встал и взял меня под руку, чтобы проводить до дверей кабинета, – и вы нам расскажете, как она читала записку, что у нее в это время было написано на лице. Сможете это сделать?
– Постараюсь, – кивнул я головой. – А если она прервет со мной контакт после того, как узнает, что мы общались с вами?
– Она не прервет с вами контакт. Скоро будет суд, и вы ей нужны. Следствие скоро заканчивается, дела у нее достаточно плохи, и она не будет менять адвоката перед судом. Лошадей на переправе не меняют – так, по-моему, говорят? – улыбнулся Ян.
– Спасибо, конечно, за сравнение меня с лошадью…
Ян с улыбкой похлопал меня по плечу, оценив мой юмор.
– Ничего, если все получится так, как мы задумали, у вас будет много денег. Мы вас не обидим. И вообще, у вас проблем не будет. Хотите у нас в банке работать? – неожиданно сказал Ян и всмотрелся в мое лицо.
– Не знаю… Нужно сначала это дело закончить, – ответил я.
Ян пошел провожать меня. Когда мы выходили из здания, он опять взял меня за руку, приблизился ко мне и, наклонившись, сказал на ухо:
– Я почему-то вам верю. Не думаю, что вы играете с ней в одну игру. Я верю в случайность. И в подтверждение раскрою вам небольшой секрет. Дело вот какое… Я не очень верю в убийство этого охранника. Я думаю, что он жив, потому что кто-то машину взорвал. А это мог сделать только Сергей Ломакин.
– Почему вы так решили? Ведь сестра была на опознании, вроде труп опознан…
– Это все игра, – махнул рукой Ян. – Нас так дешево не проведешь. Дело в том, что наши бабульки заныкались в связи с этим взрывом…
– Вы хотите сказать – исчезли? – уточнил я.
– Да, двадцать миллионов гринов. Нормальная сумма, да? Так вот, все это дело они подстроили, со взрывом, с пропажей… И в тюрьму она не случайно села. Я это чувствую. Тут все сходится. Ну ничего, мы это дело раскроем! Так что внимательно смотрите за ее реакцией на записку. А Ломакина мы найдем своими силами, – сказал Ян и протянул мне руку на прощание.
Я был ошарашен его словами. Неужели действительно Ломакин жив? Быть такого не может!
В тюрьму к Марине я поехал на следующий день. Перед этим я все же прочел записку – уж больно хотелось узнать, о чем она. Тем более что записка была не запечатана.
Там было следующее: «Мариночка, мы очень переживаем за твое здоровье, очень волнуемся. Ты молодец, что придумала такую комбинацию. Твоего ищем и обязательно найдем. Мы знаем, что он жив. Так что подумай, как облегчить свою ситуацию. Сама понимаешь, что сейчас находишься в тяжелом положении. И ты знаешь наши возможности и связи. Так что до скорого свидания! Мы очень надеемся, что ты нам поможешь. Твои друзья». И внизу была поставлена буква «К». Вероятно, это подпись того, кто писал записку. Вообще-то я говорил с Яном… Значит, его фамилия начинается на букву «К», а может быть, это кличка…
Через несколько минут я сидел в кабинете. Вскоре появилась Марина, уже в нормальном виде, причесанная и аккуратная. Она очень обрадовалась, подошла ко мне и поцеловала в щеку.
