Во вторник с самого утра мы проснулись в каком-то радостном возбуждении. У меня до обеда были два практикума — по биологии и целительству — на которых я блистала, аки звезда на небе, а вот после обеда все с нетерпением ждали потоковой лекции по прикладной магии. Её должна была вести ректор, и за столами первокурсников царило предвкушающее оживление.
Даже Эван заявил, что он нам завидует.
А когда мы с Дин и Миррой после обеда шли по коридору четвёртого этажа к указанной в расписании аудитории, подруга и по совместительству дочка ректора шепнула нам:
— Зря так радуются. Мама строгая ужасно…
Я только улыбнулась. Да уж, что такое «строгая мама», мне известно очень хорошо.
Аудитория для лекций больше напоминала сцену в театре, а не лекторий. Небольшое возвышение для преподавателя, а парты стоят ровными рядами ниже этого возвышения. Обычно все наоборот — парты идут снизу вверх, а место для лектора внизу.
Мы торопливо рассаживались. Народу было много — как-никак, весь курс собрался. Девяносто человек.
Мы с Миррой, Дин и принцессой сели в середине аудитории. Я с краю, потом Дин, принцесса, Мирра и ещё две какие-то девчонки с артефакторики. По шесть студентов за каждым столом, в ряду по три стола, и проходы между этими столами.
Народ возбуждённо переговаривался, каждую секунду косясь на дверь. В неё постоянно входили подтягивающиеся студенты, но не ректор.
А мне постепенно передавалось всеобщее волнение, и я, как и остальные, начала ждать появления Эмирин. Даже руку Дин сжала, вызвав на её лице понимающую улыбку.
Вот только по прикладной магии я вряд ли буду блистать, и от осознания этого я чувствовала досаду. Заслужить уважение ректора — что может быть лучше и прекраснее? Наверное, только заслужить уважение собственного отца, но об этом мне совсем не хотелось думать.
На секунду наступила тишина, а затем дверь — она находилась справа от преподавательского возвышения — вновь отворилась, впуская наконец в аудиторию ту, что мы так долго ждали.
Взволнованный шёпот пронёсся по партам, а потом студенты начали подниматься на ноги, приветствуя профессора Аррано.
— Прошу садиться, — сказала она, поднимаясь по короткой трёхступенчатой лесенке на кафедру. Все послушно плюхнулись обратно на места, а Эмирин, остановившись посередине возвышения, встала к нам лицом, сложила руки перед собой, чуть улыбнулась и начала говорить.
Говорила она негромко, но слышно было прекрасно. Тишина в аудитории стояла полнейшая — так первокурсники ловили каждое слово ректора.
— Добро пожаловать на первую лекцию по прикладной магии. Если вы хотя бы немного знакомы с историей данного учебного заведения, то знаете, что система подобного разделения на факультеты — боевой, прикладной, целительский — была придумана за несколько лет до открытия академии и внедрена первым её ректором, императрицей Рональдой, супругой императора Интамара Второго. В чём особенности преподавания на факультетах боевой и целительской магий, я думаю, вам уже рассказали ваши преподаватели. Что же касается магии прикладной, то именно я буду знакомить вас с её основами.
Занимаетесь ли вы боевой магией, или учитесь лекарскому делу, или предпочитаете артефакторику — главным везде остаётся одно и то же. То общее правило, которое не стоит забывать не только во время учёбы, но и в дальнейшем.
Эмирин на секунду замолчала, будто бы изучая сидящих перед ней студентов одним только взглядом своих удивительных глаз.
— Главное — не сила, а умение её приложить. Мастерство. Всегда помните: даже самый сильный боевой маг может проиграть на дуэли, если не будет владеть этим искусством в достаточной степени. Самый сильный целитель ничего не сможет сделать с открытой раной, если не будет знать, как её лечить. И в руках самого сильного артефактора металл так и останется просто металлом, если этот артефактор не помнит схемы построения заклинаний курса прикладной магии. Самые лучшие маги — не обязательно самые сильные. Взять, например, меня. Как думаете, я сильный маг?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Студенты неуверенно переглядывались, не зная, как правильно сказать, да и нужно ли? Может, это риторический вопрос?
— По силе — средний, — я чуть не подпрыгнула, услышав громкий голос Дин. — А по мастерству — один из самых сильных.
Ректор улыбнулась и кивнула.
— Да, всё верно, спасибо. Я уверена, что слабее многих из вас. Например, вас, — она указала рукой на одну из девушек-боевиков, что сидела на первом ряду. — Или вас, — Эмирин быстро и остро посмотрела на парня с кудрявыми чёрными волосами прямо перед собой. — Однако же… Как вас зовут, позвольте узнать?
У вышеупомянутого кудрявого парня покраснела шея сзади.
— Эльрен… Вэй Эльрен.
— Прошу вас ударить меня самым сильным из заклинаний, которые вы знаете. Любым заклинанием. Ну же, не стесняйтесь.
На месте этого парня я бы уже описалась. Кажется, он тоже был близок к подобному позору. Но всё-таки кивнул, гулко сглотнув на всю аудиторию, и махнул рукой.
Кто-то заорал, некоторые залезли под столы, девушка, сидевшая рядом с кудрявым, вжала голову в плечи и побелела с ног до головы — потому что в сторону доски, у которой стояла ректор, понеслась волна жара. Воздух искрился, раскалённый до такой температуры, что казался не воздухом, а лавой из жерла вулкана.
Я даже не поняла, что произошло. Я не видела, чтобы Эмирин махала руками, подпрыгивала или хотя бы моргала. Волна жара просто исчезла, а искорки из раскалённого секунду назад воздуха взмыли вверх, увеличились в размере и превратились в ожерелье из сверкающих фонариков. Закружились, сотворили над нами герб ЛАМ, вспыхнули, разлетелись в разные стороны мерцающими бабочками с тонкими невесомыми крылышками, вспыхивающими голубым, зелёным, жёлтым и красным… а потом упали вниз, на парты и нам на головы, превратившись в белые цветы.
Несколько секунд цветы ещё радовали взор, а затем истаяли.
— Ничего себе, — пробормотал кто-то позади меня, и грянули аплодисменты.
А я не могла радоваться, как остальные. Что-то сжало мне горло, воздуха будто не хватало, и глаза чуть щипало. Хотелось встать и выйти из аудитории, чтобы никогда больше не видеть и не знать…
Я вдруг поняла, почему у Триш получилось убить ребёнка Эмирин. И от этого мне стало так больно и горько, словно я сделала это вместе с Триш.
«Она ведь передала тебе всё своё мастерство, неблагодарная ты тварь, — задыхаясь, подумала я. — Она научила тебя всему, что знала сама. Она заботилась о тебе, она любила тебя. А ты… ты…»
— Преобразование Источника силы, — продолжала между тем профессор Аррано, — важнейшая тема как для боевой, так и для прикладной магии. Владеющих всеми Источниками магов не так много, приходится работать с тем, что есть. Как создать огонь, владея стихией Воды? Или осветить путь, если твоя стихия — Тьма? Это несложно, но требует мастерства.
— Простите, ректор! — подняла руку одна из студенток, сидевшая где-то позади нас. — А будут ли у нас лекции по магии Разума? Вы ведь специализируетесь на этом… Вас называют лучшим магом Разума в империи…
— Это ошибочно, — ответила Эмирин спокойно. — Лучший маг Разума в империи — мой муж. А что касается вашего вопроса, то да, кое-чему мы с вами поучимся.
— А покажите! — воскликнул ещё кто-то сзади. — Покажите её! Магию Разума!
Мне показалось, или она была недовольна этой просьбой? Да, наверное, так и есть — Эмирин чуть сжала губы, и возле глаз появились морщинки-лучики.
— Я покажу. Но хочу, чтобы до этого вы услышали и попробовали осознать одну вещь. Магия Разума — это благословение земли, на которой родился маг, получивший её. И это благословение могут отобрать за какой-либо недостойный поступок. Поэтому не мечтайте об этой магии. Она не развивается от тренировок и не поможет завоевать уважение или власть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тогда зачем она нужна? — буркнул рыжий студент со второй парты.
Губы Эмирин дрогнули.
— Не всё, что нам даётся, мы получаем для собственного удовольствия. Даже, я бы сказала, почти ничего… А теперь — встаньте!
