юркие, жадные, крепконогие и крепколобые «нэпманы» и немытыми руками они отправляют в свои пасти эту снедь, и здоровые челюсти перемалывают ее с силой мельничных жерновов. Тут же попутно «дела делаются» – на сотни миллионов и миллиарды. Это – нэпман-демократ. Воздух базара ему полезнее и прибыльнее атмосферы кафе Невского, где те же миллиардные сделки совершаются нэпманами благовоспитанными – в американских котелках и в штиблетах с перламутровыми пуговками и где деловой разговор ведется на тонкой деликатности. Базарный нэпман проще, и душа у него нараспашку. Когда сделка удается – он радостно хрюкает, когда срывается – с его уст несется сочное, крепкое, как он сам, русское «словцо».
Любовь и ненависть: отношение к нэпманам в советском обществе
Между реальным социальным портретом предпринимателя того времени, его восприятием другими слоями населения и пропагандистским образом «новой буржуазии» существует множество расхождений.
Нельзя, однако, не отметить тот факт, что и сами предприниматели молодого советского государства отчасти виновны в том, как к ним относились в народе. Они часто нарушали трудовое и торговое законодательство, позволяя себе настоящий произвол по отношению к покупателям и рабочим. Доходило до того, что в некоторых районах местная беднота отказывалась сражаться с контрой, пока не расправится со своей местной нэпманской буржуазией. На эти настроения и ориентировалась власть в преддверии новых экономических преобразований, положивших конец эпохе нэпа.
К примеру, саратовский нэпман Дудочкин заставлял своих несовершеннолетних работников вкалывать по 10–12 часов в день всего за 10 руб. в месяц. Сибирские нэпманы порой доводили продолжительность рабочего дня на своих предприятиях до 16 часов в сутки, при этом лишая рабочих даже права на обеденный перерыв.
Но были и обратные примеры. Многие нэпманы старались установить с рабочими дружеские отношения, всячески поощряя их. И это было естественно, ведь их прибыль напрямую зависела от отношения наемных работников к своему труду. Чтобы привлечь наиболее квалифицированных работников, многие нэпманы организовывали дополнительные выплаты, бесплатные обеды и пайки, культурно-массовые и просветительские мероприятия для рабочих и их семей. Когда к концу эпохи новой экономической политики таких нэпманов, в числе всех остальных предпринимателей, начали давить налогами и судами, работники их предприятий, зачастую без какого-либо согласования с руководством, организованно вставали на их защиту, вступая в споры с представителями власти.
В Крым на поправку. Из цикла «Гримасы нэпа». 1924 Художник Борис Ефимов. [Из открытых источников]
Неоднозначно относились к нэпману и в деревне. Крестьяне часто жаловались на высокие цены и низкое качество товаров у частных торговцев.
Члены потребительского кооператива. 1924
[Из открытых источников]
Однако крестьянам было трудно понять все премудрости государственной политики временного отступления перед частным капиталом. Порой они напрямую задавали властям вопрос: кого теперь считать буржуем и почему вместо коммунизма в стране вновь поднимает голову частник?
Пастух Варламов писал в редакцию газеты «Батрак» в 1926 г.: «Почему опять богатеи нажили капиталы, что и думать страшно, и власть им и партия ничего не делает? Раз коммунисты, то почему нет коммун, а есть частный капитал? Это, по меньшей мере, странно, так как все эти заводчики так эксплуатируют рабочих, что и описать трудно, и рабочие все это скрывают и работают по 17 часов. Вся власть, вплоть до уездной, смотрит на это сквозь пальцы».
Отталкивала крестьян и сама сущность нэпманского капитала. На тот момент большинству крестьян было чуждо представление о наемном труде как источнике дохода. Крестьяне привыкли к тому, что источником честного дохода в деревне может быть только собственный труд. Отталкивал деревенских жителей, привыкших к простоте и скромному быту, и образ жизни нэпманов, о котором будет более детально рассказано в следующей главе.
Нэпману финансового инспектора. 1928
[Из открытых источников]
И все же скупщики и частные торговцы изрядно облегчали жизнь крестьян. Почти половина сахара, соли, спичек, проданных крестьянам, приходилась на частные лавки. Дефицит времен «военного коммунизма» был забыт как страшный сон. Жизнь в деревне менялась, более широкое использование промышленных товаров обусловливало рост производительности труда и урожайности.
Итак, отношение к нэпманам было неоднозначным. И если для многих большевиков они были олицетворением агрессивного капитала, то для рабочих и крестьян все зависело от отношения нэпмана к ним самим. Честных хозяев и торговцев ценили и уважали, ловкачей и мошенников ненавидели и без зазрения совести докладывали о них органам.
Судьбы нэпманов: взлеты и падения
Один из самых наглядных способов раскрытия сути и природы нэпа – изучение жизненного пути самих нэпманов. Рассмотрим коротко истории нескольких предпринимателей 20-х, чтобы продемонстрировать неоднородность социального слоя нэпманов.
Одним из известнейших нэпманов Ново-Николаевска (Новосибирск) был Самуил Давидович Шегал. Родился он в 1866 г. в городе Суроже Витебской губернии. По национальности еврей, образование среднее. В 1907 г. переехал в Сибирь, где занялся торговлей. И довольно успешно: он приобрел доходные дома и был совладельцем Южно-Алтайской мукомольной компании.
Шегал оказался прозорливым человеком, поэтому после революции он оставил крупную торговлю и устроился на работу в госучреждение. В период расцвета нэпа он применил уже имевшиеся у него навыки и средства, чтобы наладить у себя в городе торговлю оптическими принадлежностями, а также заняться валютными операциями. Он также стал членом правления Новосибирского общества взаимного кредита и хозяином риэлтерской конторы. Позже, когда в процессе слома новой экономической политики нэпманов стали давить сверхналогами, он добровольно отошел от дел, передал предприятия государству и устроился товароведом в отделе снабжения завода «Электросталь».
Однако не все нэпманы были так аккуратны в делах. Одним из крупных ленинградских нэпманов являлся Семен Пляцкий. До революции он был крупным промышленником и миллионером. Во времена нэпа его предприятия имели совокупный годовой доход около трех млн руб., при этом они обеспечивали заказами более тридцати государственных предприятий. Причем его заказы часто были объемнее и выгоднее госзаказа. Однако на деле в годы нэпа Пляцкий был не столько промышленником, сколько спекулянтом. Он проходил по восемнадцати делам, по многим из них был осужден, не раз бывал в ЧК, но все равно в годы нэпа каждый раз возвращался к бизнесу.
Агитационный плакат «Вот отчет предсовнаркома тов. Ленина за 1921 год». 1922
Художник М.М. Черемных. [Из открытых источников]
О некоторых его аферах рассказывал в своей книге помощник прокурора СССР Иван Кондурушкин:
Так вот этот делец, например, заводу «Большевик» заказал прокатать 25 тыс. пудов стали из материалов завода.
Цена Пляцкому была назначена ниже
