— Не смущайся. Я вижу, что ты влюблена в моего сына.
«Соврать? А зачем? Я не боюсь её и своих чувств. Тем более, что это ненадолго. Любовь к Филиппу прошла, пройдет и эта. Надо лишь время и силы!»
— Неужели это так заметно?
— Иначе ты не стала бы так реагировать на обман. Любовь — великое чувство, Николетта, дар, который надо хранить и беречь. Но самую страшную боль может причинить лишь тот, кого мы любим. Будь Мейн-оир тебе безразличен, все было бы иначе.
Я кивнула, давая понять, что услышала её слова.
— Ты не переживай, дорогая, мой сын об этом не знает. Догадывается, надеется, но точно не знает. И это хорошо. Ему полезно понервничать.
— Допустим, вы правы, и я действительно люблю вашего сына, — осторожно произнесла я, — только допустим. Это все равно ничего не меняет. Он использовал меня и лгал.
— Ты сомневаешься в его чувствах, не так ли?
— У меня есть на то причины.
— Да-да, те самые секретные, — понимающе кивнула свекровь. — Я знаю своего сына, Николетта. Он любит тебя, иначе не стал бы лгать.
«Любит…»
Я мысленно произнесла это чувство, пытаясь понять, что ощущаю.
Ничего.
Не верю. И не хочу верить.
— Интересная у вас логика, Мэлоэ-аин, — грустно хмыкнула я, убирая влажные пряди за спину, — разве любовь может строиться на лжи? Мне казалось, что главное — это доверие. А вы говорите, что Мейнор лгал, потому что любит. Извините, но это неправильно.
— А кто сказал, что мой сын идеален? Все совершают ошибки. Но именно из-за своих чувств мой сын так боялся признаться тебе, тянул до последнего.
Нет, не убедила.
— Мейнор не любит меня, — упрямо повторила я.
— Любит.
— Если только из-за моего сходства с мамой, — слабо возразила я, уже сама не веря своим словам.
Это просто был предлог, повод, чтобы не согласиться.
— Мы это обсуждали, милая. Ты не похожа на Ариенн.
— Хорошо. Но Мейнор заключил этот союз лишь из-за одной очень важной вещи… получит её и все закончится.
— Именно поэтому вы не были близки? — вдруг спросила демонесса, пристально меня разглядывая.
Я сразу поняла, о чем она говорила и еще сильнее смутилась.
— Я… мы…
— Не спали вместе, — подсказала Мэлоэ-аин.
— Спали, — тут же парировала я.
Мы спали вместе, делили одну кровать на двоих. И только.
— Только спали.
— Не думаю, что это та тема для разговора, которую я бы хотела обсуждать с вами.
«Пресветлая, как же стыдно о таком говорить!»
— Повторяю еще раз, Николетта, не важно, что стало причиной вашего брака. Вы любите друг друга. Это дар, которым не стоит разбрасываться.
— И что дальше? — раздраженно фыркнула я, скрестив руки на груди. — Мне стоит все забыть и поверить ему? Будто ничего и не было? Этого вы хотите? Для этого сюда пришли? Думаете, что я поверю в его любовь и прощу.
Теперь пришла очередь свекрови фыркать.
— Вот еще. Нет, конечно.
— Нет? — удивилась я.
Честно говоря, я ждала совсем другого, но Мэлоэ-аин опять меня удивила.
— Конечно, нет. Разве я такое говорила? Прощать? Просто так? — она сморщилась. — Мейн-оир совершил ошибку. Во-первых, потому что солгал, во-вторых, потому что не рассказал правду, все больше утопая во лжи. Он должен понести наказание.
— Эм?
Слышать от свекрови подобное заявление было более, чем странно.
Разве она не должна быть на стороне дорогого сына, плетя против меня козни? Разве она не должна рассказывать какая я дура, что так резко реагирую на пустяк?
— Я не стану убеждать тебя в любви моего сына. Не стану уговаривать простить. Это должна делать не я, а Мейнор. Все в его руках. Я пришла сюда для другого.
— И для чего же?
— У тебя есть уникальный шанс проучить моего сына — воспользуйся им.
— С чего вы взяли, что я этого хочу? Хочу разговаривать с ним, видеть его, играть в эти игры? — резко спросила я и отвернулась.
— Николетта…
— Единственное, что мне сейчас хочется — тишины и покоя. Ни о какой мести я не думаю. Ни в каких играх участвовать не хочу. Тем более мстить.
— Это не месть. Подумай сама. Ты не веришь моему сыну. Так позволь ему доказать свои чувства. Пусть постарается и заслужит твое одобрение. Я так понимаю традиционного периода ухаживания у вас не было?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, — раздраженно отмахнулась я, уже сама не рада, что продолжаю этот разговор. — Я сама попросила его жениться на мне. Ой!
Я прижала пальцы к губам, испугано взглянув на демонессу.
«Тупица! Ничего в секрете удержать не можешь!»
— Моя ты радость. Совсем как я когда-то, — рассмеялась демонесса.
— Ч-что? — растерялась я.
— Я тоже просила своего будущего мужа жениться на мне.
— Вы?
Эта красивая, эффектная, статная демонесса?
— Я. Он решил снова отправиться на очередное сражение, спасать мир от завоеваний. Совсем как Мейн-оир. А я попросила его жениться на мне, дабы наш первенец родился в законном союзе.
— Кхм.
Кажется, я покраснела еще больше. По крайней мере, щеки защипали.
— Да, дорогая, мы с твоим свекром начали наши брачные отношения немного раньше самого союза, — рассмеялась Мэлоэ-аин.
— Вы не обязаны мне что-либо объяснять.
— Это никогда не было тайной. Кроме того, ты теперь член семьи.
— Ненадолго.
— Сомневаюсь, что мой сын тебя отпустит.
— Сомневаюсь, что ваш сын сможет меня удержать, — парировала я, с вызовом взглянув на свекровь.
Она одобрительно хмыкнула и продолжила:
— Позволь мне еще кое-что сказать, Николетта.
— Разве я могу вас остановить, — отозвалась я, слегка меняя положение.
Кажется, нога слегка онемела.
— Я знаю своего сына. Против воли он никогда бы не женился.
— Я сама его об этом попросила, — напомнила ей.
— Не убедила. Я его уже лет сорок об этом прошу, — возразила Мэлоэ-аин. — И как видишь, он не очень слушается.
— Ему нужна была та вещь…
— Если моему сыну что-то надо, Мейн-оир это получает. И жениться для этого совсем не обязательно. Поверь мне, Николетта. Мой сын — Повелитель Аргарайга. Кто и что может заставить его сделать что-то против воли?
— Но он же поехал в Лагарт как сопровождающий принца, скрывая свое истинное положение.
— Потому что сам этого захотел. Кроме того, ему стало скучно. Он сотню лет сражался, боролся, воевал, все время был в движении. Здесь в Аргарайге ему пришлось стать другим.
— К чему вы это говорите?
— Я думаю, он тебя любит.
— Не уверена, что это правда, — отозвалась я, покачав головой. — Хотя. Даже, если это и так, то что с того? Разве любовь может оправдать ложь? А что будет дальше? Он и дальше будет скрывать от меня все, прятать от правды, потому что так, по его мнению, лучше для меня?
Знаете, меня это не устраивает. Я не хочу быть игрушкой в руках вашего сына. Даже любимой игрушкой.
— Тогда позволь Мейн-оиру доказать, что все не так.
— А вы уверены, что он сам этого хочет? Что-то доказывать?
— Он же не идиот.
— Зря все это. Я была в храме Вилеса. Сегодня. И потребовала признания нашего союза недействительным.
Демонесса кивнула.
— Понимаю. Вполне ожидаемая реакция. Основания есть. И что сказал мой сын? Он же не согласился.
— Почти, — усмехнулась я. — Решил заключить пари.
— Пари на любовь! — тут же догадалась Мэлоэ-оин, одобрительно улыбнувшись. — Хорошая идея.
— Только я отказалась. Я уже сказала, что не хочу играть в игры. И вам меня не уговорить. Я знаю, чего вы хотите. Чтобы я поверила ему. Может еще и внуков с меня потребуете? — оскалилась я, поднимаясь и прохаживаясь по комнате.
— Скажи мне, а почему счастье с моим сыном воспринимается как наказание? Почему ваша любовь стала слабостью? И ответь себе на один вопрос. Почему ты не хочешь ему поверить? Из принципа?
— Вы ничего не знаете.
— Не знаю. Но не хочу, чтобы ты разрушила свою жизнь из-за обычного упрямства, — поднимаясь, произнесла демонесса. — Ни ты, ни мой сын не заслужили этого.
