— По-моему, я просто дура, — обмерев, призналась я. — Раз уж даже вы меня узнали, ваше высочество. Мы с вами виделись всего дважды, а вы с ходу меня разоблачили.
— О нет, не волнуйся, Наиль, — успокоил меня Эйдис, походя перешедши на «ты», — другие тебя не узнают, это просто дар во мне говорит. Я, видишь ли, наполовину эльф и кое-что вижу. Иди, я никому не скажу.
Мы прошли мимо него в распахнутые двойные двери, оказавшись в просторном вестибюле, заполненном народом. Главным украшением вестибюля была лестница, столбики перил которой были покрыты позолотой и затейливой резьбой. Наверху лестницы стоял король Гатты, самый ненавистный мне мужчина. Он улыбался, будто к нему вместо гостей приехали туго набитые кошельки. Пусть так и было, но прибыли с этого бала гаттийская казна почти не имела.
Я недовольно засопела, но Дар, шедший со мною под руку, пихнул меня локтем под ребра. Я опустила глаза, глядя под ноги и попытавшись подавить свою неприязнь к Дорру. А то еще выдам себя чего доброго.
Иллий шагал слева от меня, пытливо оглядывая окружающее великолепие и сновавших мимо нас людей. Я точно знала, что он выискивал предполагаемую опасность, просчитывал варианты отступления и запоминал каждую мелочь, могущую пригодиться. Марэль же был абсолютно расслаблен, но только с виду. На самом деле, он занимался тем же, что и начальник охраны.
Мы поднялись по лестнице, где к нам тут же подошел Дорр. Я брезгливо передернула плечами, но король Гатты не заметил, занятый разглядыванием моих спутников.
— Добро пожаловать на Ежегодный зимний бал, — поприветствовал он нас. — Вы, видимо, госпожа Агнола, я правильно понял?
— Правильно, — понизив голос, чтобы Дорр не узнал меня по оному, сказала я. — Я так польщена, что меня пригласили, это такая честь…
— Кто ваш спутник? — не обращая внимания на мои любезности, жадно спросил он.
— Вы задаете даме компрометирующие вопросы, — хищно улыбнулась я.
— Прошу меня простить, я не хотел, чтобы мой вопрос прозвучал так, — приложив руку к груди и покаянно наклонив голову, сказал Дорр. — Я не имел в виду, кем этот молодой человек приходится вам, а лишь то…
— Какое место в обществе он занимает, я прекрасно вас поняла. Вам интересно, сколько зарабатывает мой любовник? Достаточно много, чтобы удовлетворить все мои потребности.
Король Гатты пошел бардовыми пятнами, как если бы он смутился, но я давно его знала и не верила в его совестливость. Скорее он разозлился от моего непочтительного общения с ним. Впрочем, устраивать скандал по этому поводу он не будет — у Агнолы слишком много денег.
— Приятного вечера, — глухо отозвался мужчина, указывая на арочный проем позади себя.
Я, окончательно войдя в привычное русло (то есть доведение до белого каления короля соседнего государства), сделала реверанс и потащила Дара, немного выбитого из колеи, в указанную сторону. Иллий и Марэль развели руками, словно извиняясь за поведение их госпожи, и проследовали за нами.
— Зачем ты ему все это наговорила? — Некромант наконец отмер и смерил меня недовольным взглядом.
— Иначе бы нас доставали весь вечер, — спокойно ответила я, разглядывая собравшийся в знаменитом Золотом зале народ. — Дорр очень любит деньги и не станет ссориться с «ходячими кошельками». Он всегда найдет с ними общий язык. А если бы я не дала ему понять, что у госпожи Агнолы есть зубки и она умеет кусаться, Дорр бы весь вечер окучивал новую состоятельную гостью. Нам же не нужно лишнее внимание, ведь так?
— Ты самая ужасная королева, каких я только видел, — вздохнул Дарисс.
— А что, много видел? — поинтересовалась я. — Да нет, на самом деле, я знаю Дорра вдоль и поперек, вся его хитрость написана у него на лбу огромными буквами. Многие покупались на уловки этого мужика, но я за столько лет уже давно просекла, в чем тут подвох.
— Н-да, не хотел бы я крутиться в высшем обществе, — сделал вывод некромант, глядя на расфуфыренных дамочек и их щеголеватых кавалеров. — Глупые проблемы, глупые разговоры, глупые интриги. И они считают это настоящей жизнью.
Я угукнула и поглядела на шикарные платья, расшитые самыми немыслимыми украшеньями, на высокие прически, над которыми трудились полдня самые лучшие парикмахеры. А эти франтоватые мужчины? Они такие неженки, что когда у них появляется заусенец, зовут лучших целителей и те отпаивают пострадавших успокоительным.
— А ты-то что угукаешь? Сама из этого общества, — жестко сказал Дар. — Точно такая же, как они.
— Не забывайся, — прорычал Иллий, внимательно прислушивающийся к нашему разговору. — Иначе я наплюю на все и научу тебя, как надо разговаривать с особами королевских кровей, понятно?!
— Да, я из этого общества, — гордо подтвердила я, хотя гордиться тут, собственно говоря, было нечем. — А ты просто с жиру бесишься. Поэтому перестань изображать наглядное пособие неудавшейся жизни и наслаждайся сегодняшним вечером. Когда ты еще побываешь в компании самой королевы на балу?
Некромант гневно сверкнул глазами и поджал губы, но ничего не ответил. Надо будет потом извиниться, ведь я неправа. Но и он неправ. Я же не виновата, что стала королевой и мне приходиться по долгу службы, так сказать, вращаться в этом обществе. Дар прекрасно знает (будем на это надеяться), что я с удовольствием променяла бы все это на обычную жизнь. Хотя я столь долго живу в образе королевы, что и сама не знаю, где она, эта обычная жизнь в моем понимании.
Тем временем зал заполнялся все прибывающим народом, становилось душно, обслуга даже открыла самое дальнее окно, чтобы никого не продуло, но и воздух поступал. Некоторые девушки, пришедшие в компании богатеньких старикашек, не обращавших на своих спутниц никакого внимания и занятые только разговорами о доходах, выискивали себе пару на этот вечер. Не обошли они вниманием и ребят. Одна даже подошла к Марэлю, но он, ухмыльнувшись, показал ей обручальное кольцо и предложил взамен себя кандидатуру Иллия. Начальник охраны посмотрел на меня, словно ожидая моего возмущения по этому поводу, но я кивнула — мол, иди. Девушка, тут же ухватившаяся за начальника охраны, завела с ним разговор и увлекла к столику с закусками.
Вот наконец грянули фанфары, обозначая начало бала, и в зал вошел Эйдис II со своей очаровательной спутницей и, если верить слухам, невесте. По традиции именно принц или принцесса открыли бал.
Эйдисс и его девушка вышли в центр зала, принц предложил даме руку, она вложила свои пальчики в его ладонь, заиграла музыка, и они закружились в танце. Вскоре к ним начали присоединяться и другие пары.
— Танцевать умеешь? — тихо поинтересовалась я у Дарисса, снимая шляпку и передавая ее Марэлю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
