Да, очень деликатно, подумала Грейс. Даже слишком.
Лиза долго плакала, комкая салфетку за салфеткой. То закрывала лицо, то открывала. Грейс не пыталась ее остановить. Трудно найти время, чтобы просто посидеть и поплакать. Лиза полный день работает в одном из самых престижных пиар-агентств Нью-Йорка, а ее пятилетние дочери только-только пошли в детский сад. Теперь, когда от Лизы ушел муж, вряд ли она сможет позволить себе жить в прежней квартире. Или отправить дочерей в частную школу, о которой так мечтала. Или пользоваться услугами Грейс. Впрочем, можно найти и более недорого специалиста. Грейс имела дело с подобными ситуациями не в первый раз, и ей всегда удавалось оказать клиенту поддержку в преодолении кризиса.
Оказалось, что у супруга – вот неожиданность! – есть мужчина. А у этого самого мужчины есть роскошный дюплекс на уютной зеленой улице в Челси. И в этом дюплексе – еще один сюрприз! – теперь проживал муж Лизы. Рыдая, женщина сообщила, что шла за ним до дома.
– Что еще оставалось делать? К телефону он не подходит. Из офиса не перезванивает. А Саманта, Сэмми, все спрашивает, почему папа больше не провожает их в детский сад! Тут я наконец и подумала: это же надо до такого докатиться! Вру собственным детям, и ради чего?
– Вам, должно быть, очень больно и тяжело, – произнесла Грейс.
– Да, я все понимаю, – с горечью продолжила Лиза. – Мы развелись, он гей. Но ведь у нас общие дети! Что же теперь им говорить? Папа пошел в магазин за любимым зерненым творогом и не вернулся? А мама ваша идиотка, потому что поверила этому красавчику, который твердил, что любит ее, хочет жениться, создать семью…
Грейс вздохнула. Эту тему они уже обсуждали, и не раз.
– Я ведь всегда была такая практичная, такая приземленная, никаких розовых очков… Ну, вы понимаете. Отдавала себе отчет, что не красотка. Не стройная блондинка. Первые красавцы – не мой контингент. Знаю, знаю! Меня это даже не расстраивало, мне самой слащавые красавчики никогда не нравились! Причем до мужа встречалась с хорошими парнями, которые ценили, что я и сама из себя ничего не корчу, и от них лишнего не требую! Могла бы сейчас прекрасно жить с одним из них, но тут появляется этот Аполлон. Первая мысль: «Это что же, я и за такого пойти могу, стоит только захотеть?..» И готово дело. Муж, наверное, на такой эффект и рассчитывал. Кинусь ему на шею, а на радостях даже не замечу, что мне в глаза врут! Семью он хочет, детей… Ага, как же!
– Но, Лиза, – попыталась урезонить рыдающую клиентку Грейс, – вряд ли Дэниел лгал вам. Когда ваш будущий муж говорил все это, он действительно так думал. Дэниел и вправду хотел жениться, стать отцом… Скорее всего, он сказал себе – ради этой цели я готов побороть ту часть себя, которая желает совсем другого. Но Дэниел не смог. Большинству из нас не удается подавить свои желания, какими бы они ни были, из чувства долга либо других соображений. Мы тянемся к тому, чего жаждем, наши потребности слишком сильны.
– Ну да, бывает, что хочется чего-то не того, но я же вот не поддаюсь и не вытворяю все, что душа пожелает! – недовольным тоном возразила Лиза.
– А вы попробуйте побороть влечение к мужчинам, и увидите, как это тяжело, – ответила Грейс. – В прежние времена некоторые мужчины становились священниками, чтобы из-за нежелания жениться их не обвинили в гомосексуальности. Они и сами боялись себе признаться, что у них существуют подобные наклонности. Конечно, вовсе отказаться от сексуальной жизни – очень большая жертва, чтобы решиться на такое, надо по-настоящему ненавидеть проявления своей сексуальности, бояться их. По-моему, Дэниел на самом деле хорошо к вам относится, вы ему небезразличны. Он искренне хотел стать хорошим мужем для вас и хорошим отцом для детей. Дэниел старался добиться этой цели, но потерпел неудачу, и это его проблема, а никак не ваша вина. Ваша проблема в том, что вы могли с самого начала понять, чего ждать от отношений с Дэниелом, но упустили эту возможность. Думаю, в дальнейшем эта ошибка сможет вас многому научить, но это будет позже. А сейчас вы имеете полное право испытывать грусть, это совершенно естественно.
– Короче говоря, меня предупреждали, а я ушами хлопала, – со своей обычной прямотой подвела итог Лиза.
В самую точку, подумала Грейс.
– Нет, – вместо этого сказала она. – Просто ваши чувства к этому мужчине были абсолютно искренни, вы по-настоящему доверяли ему. К тому же Дэниел говорил, что мечтает о том же, что и вы. Вам казалось, что ваши с ним семейные ценности совпадают. Из-за всех этих причин вы не могли оценить ситуацию объективно и не заметили того, что сразу бросилось бы в глаза лично незаинтересованному наблюдателю. Лиза, вы обычный человек, а людям свойственно ошибаться. Это нормально. Даже не думайте казнить себя за то, что в данной ситуации проницательность вас подвела. Это совершенно бесполезно. Более того – вредно, потому что отнимает лишнюю энергию. А силы вам нужны, чтобы позаботиться о себе и дочерях. И вот еще что – поверьте, Дэниелу очень стыдно, что у него не хватило смелости быть с вами честным и, не избегая вас, признаться во всем в открытую.
– Уф-ф… – шумно вздохнула Лиза, потянувшись за второй салфеткой.
Некоторое время они сидели молча. Грейс почувствовала, что против воли мысли ее начинают блуждать совсем в другом направлении. Грейс не хотелось отвлекаться, она ведь должна заниматься проблемой клиентки – кстати, очень серьезной проблемой. Но собственные тревоги – для которых, скорее всего, и оснований-то не было – все равно не давали покоя.
– А вы сразу поняли? – вдруг спросила Лиза.
Грейс нахмурилась:
– Простите, вы о чем?
– О Дэниеле. Сразу поняли, что он…
– Нет, – ответила Грейс, хотя это была бесстыдная ложь. Подозрения у Грейс возникли с самого начала, а скоро они превратились в уверенность. Наблюдая за Дэниелом, пришла к выводу, что внутри у него разгорелась битва эпического размаха, и Грейс принялась следить, какая сторона берет верх на этом поле брани. Та часть Дэниела, которая хотела оставаться мужем Лизы, отступала все дальше и дальше, обращенная в бегство превосходящими силами его истинной сексуальности. За все восемь месяцев, что Лиза с Дэниелом ходили к Грейс, он ни разу не прикасался к жене, даже случайно.
– У него на стене висит картина Ротко.
– У Дэниела? – уточнила Грейс, гадая, не свернут ли они сейчас на финансовый вопрос.
– Нет, у Бэрри, парня с Тридцать второй улицы.
Похоже, назвать его любовником Дэниела у Лизы не поворачивался язык.
– Для вас это имеет какое-то значение?
– Нет, представьте! Ротко! Над камином! В роскошном доме из бурого песчаника! Разглядела через окно, когда стояла на красивой зеленой улочке – заметьте, не где-нибудь, а в Челси! А я ючусь с двумя детьми в конуре на Йорк-авеню, но даже из нее вот-вот съехать придется. Дэниел, как я погляжу, хорошо устроился. Получил все, что хотел. Будет папочкой по выходным – а ему и раньше чаще не надо было. А в остальное время перед детьми никакой ответственности – можно просто «быть собой» и наслаждаться жизнью!
Это выражение – «быть собой» – Дэниел употребил во время одного из сеансов. На Лизу оно действовало, как красная тряпка на быка.
– Испытывать гнев в вашей ситуации так же естественно, как и грустить, имеете на это полное право.
– Ну, хоть что-то, – с горечью отозвалась Лиза. Потом прибавила: – Вы, наверное, хотите еще кое-что мне сказать?
– Что, например?
Грейс проследила за взглядом Лизы. Ей показалось или клиентка действительно взглянула на гранки книги, лежащие на столе? Грейс не стала говорить никому из клиентов, что скоро у нее выйдет книга. Она считала, что это неуместно – слишком похоже на навязчивую рекламу. Но несколько человек читали рецензию в «Киркус ревьюс» или слышали о ней от знакомых. А одна клиентка, имеющая какое-то отношение к программе «Доброе утро, Америка», была свидетельницей того, как Грейс пытались зазвать к себе сразу три утренних шоу.
– Ну, что я могла всего этого избежать. Надо было просто слушать внимательнее.
– По-вашему, я так думаю?
– Вот только не начинайте вешать мне на уши эту фрейдистскую лапшу!
Лиза подалась вперед. Голос звучал почти свирепо. Резко и внезапно Лиза вдруг нащупала направление, по которому можно обратить накопившийся гнев. И направлением этим была Грейс.
Лиза продолжила. Тон сочился ядовитым сарказмом.
– По-вашему, я пришла, чтобы вы меня же во всем винили? Знаю-знаю, о чем вы думаете: она должна была заметить, никто ее не заставлял за гея выходить! Да-да, я заметила, вы с самого начала удивлялись: «И как она вовремя не разглядела?» Сочувствия и утешений я от вас уже и не жду, холодноваты вы для таких дел, но ваше осуждение терпеть мне, знаете ли, без надобности.
Делай глубокие вдохи и выдохи, велела себе Грейс. Молчи, не возражай. Лиза еще не все выплеснула.
