Некто Книппердоллинг, вследствие увлечения или просто от страха сделавшийся кровожадным, был сделан бюргермейстером, первым министром царя израильского. И в то же время исполнял при нем должность палача. Казни совершались ежедневно; они, сверх того, сопровождались страшными оргиями: у царя нового
Израиля был огромный гарем, неверных жен он наказывал смертью, как за преступления противорелигиозные. Учение анабаптистов проникло и произвело тревогу в прирейнских селениях. Это заставило употребить против него все усилия: Мюнстер взят приступом (1535 г.); Ротман погиб в сражении; Иоанн Лейденский был взят и предан страшной казни. В Мюнстере самые следы Реформации были уничтожены, и он остался, как сказано, надолго строго католическим городом.
Зато рассеянные остатки анабаптистов продолжали в тишине свои движения. В 1560 г. некто Мено дал новую форму анабаптизму; он отделил отсюда все примеси политические, все, что касалось светского общества, и основал известную секту меннонитов, известную и в Европе, и в Америке; ныне сохранилась только догматическая часть этого учения: ему преданы большей частью люди низших классов, не думающие о преобразовании государства ремесленники, земледельцы.
Эти уклонения не мешали, однако же, правильному развитию лютеранизма. Надо было дать новому учению какие–либо канонические книги, на которые бы могли ссылаться его приверженцы. На основании аугсбургских решений составлены были протестантами символические книги их учения. Можно сказать, что с этой минуты внутреннее движение протестантизма замкнулось: протестанты, нападавшие на католические догматы, сами поставили также догматы своего учения; через составления символических книг протестантизм сам вышел из того неопределенного отрицания, в котором прежде стал он к старому вероисповеданию. Папа Павел III (Фарнезе, 1534–1549, строгий ревнитель католицизма, определил, что он решился, наконец, собрать всемирный собор для окончания раздоров церкви. Но в самом акте, которым он возвещал свое намерение, были высказаны им угрозы, оскорбительные для протестантов; он говорил здесь, что созывает собор для «уничтожения возникшей ереси». В ответ ему Лютер написал Смалькальденские статьи, резкий протест, где высказаны им условия, на которых католицизм мог бы, по его понятиям, соединиться с протестантизмом. Но ясно было, что этих условий нельзя было принять: принять их католицизму — значит, отказаться от самого себя и потерять все свое значение. Между тем князья, протестантские и католические, продолжали не доверять одни другим. В 1538 г. при посредничестве императорского вице–канцлера Гельда (Held) католические князья заключили в Нюрнберге оборонительный и наступательный союз в противодействие Шмалькальденскому; только вмешательство Карла V остановило тогда оружие обеих партий. Но оставляя в стороне подробности, мы можем вынести вкратце следующий итог всего этого движения: в результате оказалось, что движение доселе кончилось в пользу протестантизма. В 1539 г. умер Георг Саксонский, строгий, деятельный и умный защитник католицизма; занявший его место брат Генрих был слабее его и притом уже наклонен к протестантизму, сын его же Мориц Саксонский явно и решительно стал на стороне последнего. Этому князю суждено было играть впоследствии важную роль. Другой князь Иоахим II, курфирст Бранденбургский, в 1539 г. перешел также к протестантизму, принял причастие под обоими видами, но сохранил в своих землях новое учение с остатками многих католических форм. То же самое сделал около того же времени, именно в начале 1540 г., курфирст Фридрих II Пфальцский. Имперские города один за другим переходили на сторону протестантов. Наконец, герцог Брауншвейгский Генрих, беспокойный, фанатичный ревнитель католицизма, силою был изгнан из своих владений протестантами. Он сам поднял полемику: Лютер отвечал ему, как следовало ожидать и как он всегда делал, в резких и грубых выражениях, обозначив это в самом заглавии возражения: Wider den Hanswurst. Генрих Брауншвейгский был разбит, изгнан и при попытке возвратиться был взят в плен ландграфом Гессенским. Таким образом, до 1544 и 1545 гг. Реформация постоянно шла вперед; она укрепилась не только в умах, но и получила политическое значение; сильные князья Германии были на ее стороне и теснили князей католических. И в самом деле, в ней было что–то искусительное даже для духовных владетелей: брак и наследственность тех владений, которыми они пользовались дотоле пожизненно. Архиепископ Герман Кёльнский разрешил проповедь протестантизма в своих владениях и имел намерение сам вступить в брак, несмотря на сопротивление тамошнего духовенства и университета.
Архиепископ Альбрехт Майнцский также не противодействовал новому учению; имея много долгов, он предложил капитулу Магдебургскому и Гальберштадтскому свободу в отправлении протестантского богослужения, если они заплатят его долги, — факт хорошо характеризующий тогдашние времена и понятия.
Пора было положить конец этому брожению, этому неопределенному порядку вещей. До какой степени не утвердились еще тогда понятия о законности, можно видеть из примера ландграфа Филиппа Гессенского, человека, впрочем, умного и талантливого. Он женат был разом на двух супругах и с согласия Лютера, оправдавшего это текстом. Еще в 1541 г. император приглашал немецких протестантов и католических князей съехаться в Регенсбург для мирных переговоров: Лютер не поехал, ибо видел здесь западню со стороны католиков; он неохотно согласился даже на поездку Меланхтона. Со стороны католической присутствовал здесь кардинал Контарини, один из самых изящных, благородных прелатов католицизма, как справедливо отзывается о нем Ranke. Он был чужд того строгого, крайнего направления, которое начинало брать верх в Италии; он понимал необходимость внутреннего преобразования в области католицизма. Кардинал приехал с готовностью на уступки; действительно, между ним и Меланхтоном решены были некоторые пункты, они согласились во многом; спорные пункты они согласились предоставить решению собора. Но такое примирение партий было невозможно. Папа отказал кардиналу в признании сделанных им уступок. Лютер негодовал на Меланхтона, говоря, что он был обманут и увлечен в сети дьяволом. Регенсбургский сейм обличил только бесплодность усилий той умеренной партии, во главе которой хотел стать Карл V. В 1544 г., окончив войны с Францем миром в Крепи, он начал готовиться к решению раздоров в Германии; он вошел в переговоры с папой, чтобы собрать собор в Триденте. Вообще с самого Начала заметно было, что папы не очень охотно поддаются на сознание соборов; они видели хорошо, что при каждом их власть более или менее проиграна. Но собор, собиравшийся в Триденте из католического духовенства, не мог иметь успешного влияния на протестантов, которые наперед объявили, что не согласятся на его решения. Император также знал хорошо, что при данных условиях собор не кончится ничем: он готовил войска в Нидерландах, в Тироле, в Италии. Папа ссудил императора большой суммой денег для успеха этого крестового похода против протестантизма. До 1546 г. война не начиналась: между тем в этот год умер Лютер, не предвидевший ее начала. Конечно, немногие исторические личности оказали такое влияние на судьбу человечества, как Лютер, разорвавший единство западной церкви. Мы увидим, насколько достоин он славы, которой пользовался и пользуется.
Лекция 26 (24 Января)
Мы сказали о смерти Лютера, происшедшей в то время, когда протестантству грозила величайшая опасность. Нам предстоит теперь определить вкратце значение Лютера, указать, насколько справедливы, с одной стороны, возводимые на него обвинения, с другой стороны, то безусловное уважение, которым он пользовался и долго еще будет пользоваться. На Лютера падали обвинения не со стороны одних католиков: и между приверженцами нового учения он нашел многих и самых горячих противников. Обвинения этих последних были не лишены некоторой основательности, по крайней мере с логической точки зрения. Лютера упрекали в непоследовательности: в самом деле, посягнув на религиозную реформу, Лютер думал заключить свои действия в сфере только догматической; для него очищение догмата составляло главную, можно сказать, исключительную задачу. Он не понял того, что, касаясь великого здания католицизма, он в то же время касался всего средневекового государства. Еще в начале его деятельности от него уже отделились некоторые из его сподвижников, между прочим, Карлштадт, привлеченный им вначале к протестантству, впоследствии пошедший далее. Лютер разорвал великое единство католической Европы, но он не удовлетворил вполне тревожным ожиданиям людей своего времени: в конце XV и начале XVI столетия мы видели какую–то поэтическую настроенность умов, какое–то ожидание лучших судеб для человечества, и когда выступил Лютер, от него ждали осуществления всех этих надежд, к его деятельности примкнули все эти ожидания. Но деятельность Лютера была только отрицательная: он разорвал Европу на две половины, он посеял в ней семя раздора и на этом одном успокоился. Конечно, его реформа имела впоследствии влияние, какого он не предполагал, но можно с достоверностью сказать, что если бы сам Лютер знал об этих последствиях, он бы отрекся от них. В 1530‑х годах он попытался уже замкнуть внутреннее движение протестантизма составлением символических книг: ему казалось, что задача реформы уже исполнена, что все нужное для этого сделано. Но другие полагали, что ничего еще не сделано и что дело только начинается. Таким образом, он не удовлетворил требованиям более последовательных умов и вместе с тем оскорбил католическую партию. Тем не менее его реформа относится к числу событий величайших: результаты ее были обильны, хотя не соответствовали первоначальным целям реформатора.
