сторон и потом туго бинтом замотаешь. А после приготовь питьё жаропонижающее и снотворное, ну и слабительное, чтобы было одновременно. И слабительного не жалей. Ему полезно. Всё тихо. – В горницу фельдшерско-акушерского пункта бочком-бочком влазил целый пока ахтырец.
Пётр переключил внимание на ротмистра Дымчевича Пётра Степановича. Досталось бедолаге. Матрёна уже успела стянуть с того доломан с ментиком и шёлковую рубаху окровавленную. Ротмистр лежал на лавке и глухо стонал, а ведьма тряпку макала во что-то и смывала кровь с раны. Бело-розовые кости торчали. Бляха, муха. Тут настоящий лекарь нужен и рентгеновский аппарат. Гипс ещё. Полевой хирург бы оттяпал руку по локоть.
– Матрёна, занималась такими ранами?
– Два раза. – Ответила та, не оборачиваясь.
– Давай так, ты его придерживай, и палку ещё сунь в зубы, чтобы язык не откусил, а я попытаюсь руку вытянуть и кости на место вставить. Потом палочками со всех сторон обложим и замотаем, хлебным вином ещё зальём и к доктору в Подольск отправим.
– Правильно, вашество, отвар ещё дать надо от антонова огня.
– Ну, держи. – Пётр Христианович потянул за горячущую кисть рогоносца. Хрумкнуло в руке, ротмистр заорал и отключился. Ну, и хорошо, дёргаться не будет, мешая самозваным Гиппократам.
Брехт ещё чуть потянул, но рука больше не поддавалась.
– Давай Матрёна палочки приложи и бинтуй.
– Вы что доктор, Ваше сиятельство, – засопел за спиной поручик.
– Повоюй с моё. Всё. Матрёна, хватит, до доктора доедет. Давай своё питьё и нужно его в Подольск отправлять, пока светло. – Граф повернулся к ахтырцу. – Сейчас грузитесь в дормез и езжайте в Подольск. Там найдёшь лекаря. Сдашь товарищей. Пусть он уже дальше их лечит. А сам …
Брехт тяжко вздохнул. Вот же граф собака эдакая. Тут жена, понимаешь, рожает, а он за молоденькими жёнами чужими ухлёстывает, да ещё в наглую. Раз всё выяснилось.
– Ты, это поручик, хочешь драться, так приезжай завтра, а нет, так я тебе свои извинения приношу. Не хочется мне тебя убивать. Столько врагов у России, столько смертей и войн впереди. Будь я императором, я бы за дуэли, кто жив остался, кастрировал и в солдаты, чтобы детей дурных от него не народилось. И кастрирование обязательно на центральной площади, чтобы все видели. В назидание другим.
– Я принимаю ваши ииии…извинения, – вылетел за дверь ахтырец, с опаской на синие штаны свои поглядывая.
– Стой. Тут Василиса питьё успокоительное сделала. Тебе не помешает.
– Спасибо, Ваше сиятельство не надо. – И к кобыле своей бросился.
– Зря. Непередаваемые оссусения.
Глава 16
Событие сорок пятое
Не новость, что под маскою добра
Подчас творятся гнусные дела.
Римма Хафизова
Глубокая вспашка? Глубокая вспашка … Нужен плуг, а не деревянная соха, а ещё нужен конь, мерин, как у «дартаньяна», интересно зачем (Почему мерин, а ещё каплун у французов? Затейники!), или кобыла. Вол ещё лучше подойдёт. Интересно тоже, почему там, на Западе, везде на волах пахали больших и сильных, а в центральной России на лошадках маленьких и слабых. Должно быть, написаны умные книги на эту тему, но Брехту они под руку не попались. Ну, с плугами попроще, чем с «дартаньянами». Он точно знает, как это должно выглядеть. Сам в Спасске-Дальнем по советам из Шарашки своей всё это улучшал, колёса приделывал и прочие усовершенствования. Можно съездить в Москву, купить современный плуг и доделать его с помощью Афанасия. Хотя стал Пётр Христианович подсомнёвывать, а того ли персонажа он купил. Не Кулибин ни хрена. Очень средней руки кузнец с минимальным набором инструмента. Инструмент он ему прикупит, а вот голову свою не пересадит. Ладно, плуги нужно считать первоочередной целью. Как только пулелейки Афанасий с сыновьями закончит, так надо ехать в Москву за плугами. Много не купить, у него денег не лишку осталось, а железо страшно дорого. Осталось тысяча рублей серебряных, что Валериан Зубов дал, и перстень золотой с синим камнем, что Николай Зубов ему сунул за пазуху при расставании. Брехт и забыл про него, только когда переодевался в Студенцах уже, он из нижнего белья выпутался и по доскам пола заскакал. Серьёзный перстень. Грамм двадцать золота, даже чуть побольше, и камень эдак карат на восемь – десять. Когда это в виде кабошона, то с ходу и не определишь. Для сапфира светловат. Но великим знатоком Геммологии ни Брехт, ни уж тем более Витгенштейн не были. Есть шпинель, есть топаз, есть циркон, даже, кажется, гранаты синие есть. Бог с ними. Золото к серебру, как считается – пересчитывается в этом времени, тоже не знал Брехт точно. В районе десяти? Выходит, перстень вместе с камнем тянул рублей на пятьсот, не больше. Вот и все капиталы. А выяснилось, что трат впереди уйма. Кроме плугов нужна семенная картошка, а это сейчас не самый дешёвый продукт. Кроме того, если крестьяне переберут зерно и половину отложат для продажи англичанам, то, что сами есть будут и сеять весной, полностью же не заставишь их перейти на картофель. Вроде элементарно. Посадил гектар картофеля, сделал из него крахмал, продал и купил потом на рынке столько пшеницы, сколько можно вырастить на сотне гектаров. Оказалось, что так это не работает. Его артельщики упёрлись, что и овёс нужен – скотину кормить, и рожь, и пшеница, и …
– Ну, можно купить же? – Уже рычал почти граф на председателя артели Осипа.
– А если не уродится у других? – Почти плакал самый понятливый из его крестьян.
Можно надавить. Запретить, запороть. Только всё, что делается из-под палки – делается плохо. Должны сами прочувствовать на своей шкуре. Через два года сами придут к такому выводу. Наверное. Его-то здесь точно не будет. Он на Кавказе воевать будет.
То есть, нужно купить много пшеницы, много ржи, ну, и далее по списку, и перебрать всё это на семена и на еду. Это огромная работа. Очень не быстрая. Хоть нанимай детей у соседей. Только на какие шишы нанимать.
Про картофель, если говорить, так вообще беда. Когда Бауэр младший вернулся с Москвы с десятью килограммами кедрового ореха, то Брехт как бы мимоходом, чтобы бизнес-план по производству крахмала не выдать, поинтересовался у немца, а сколько картофель стоит. Мол, жареный картофель с грибочками солёными – прелесть. Оказалось, что не сильно дороже пшеницы, тридцать – сорок копеек за пуд. Только ведь размеры разные. Чтобы гектары засаживать картошкой, нужны сотни и сотни этих пудов. И эти сотни пудов нужно хранить. Картофель нельзя заморозить.
