сильном ударе пули. Тело отбросит.
https://www.youtube.com/watch?v=Wy2Dh9dMQNg&list=RDCMUCefQw7bLRPKSG-qx9dJroew&index=14
Событие сорок девятое
Минздрав предупреждает, при возникновении вопроса «Слышь, закурить есть?» курение и некурение одинаково опасны для вашего здоровья.
Цитата из телешоу «КВН»
Чакчиры надеть в столицу можно, по цвету их сейчас сложно определить, кто ты нахрен есть такой. Этот как джинсы в будущем. Может и бомж найти их на помойке и надеть, и успешный предприниматель на природу выбраться. А сейчас может унтерофицер щеголять из крестьян рекрутированный и граф, а то и князь, быть в таких штанах. Вон сам фельдмаршал Кутузов в белых чакчирах на совете в Филях нарисован. У графа Витгенштейна, как шефа бывшего Мариупольского полка белые чакчиры имелись. Белыми их условно назвать можно, так-то особо белоснежными и не были некогда, скорее серыми, а теперь после полугода носки и вообще серо-желтоватыми стали. Отличные штаны для маскировки.
Борода у графа Витгенштейна почти отросла. Месяц растил, не купеческая, но борода. Можно в путешествие в Первопрестольную собираться. Тем более что и время начинало поджимать. Был уже самый конец февраля и со дня на день должны Павла Первого Петровича табакеркой золотой приголубить. Ещё один аргумент в борьбе с курением. Не было бы у Павла золотой табакерки, так и не вдарили бы ею по роже. Просто шарфом задушили. Согласитесь, гораздо легче помирать, когда голова от удара табакеркой не болит. Кстати, слышал где-то Брехт, что один из заговорщиков табакерку прихватил. А чё – трофейное оружие. Бросайте курить. Или он нюхал? Бросайте нюхать.
Павла вскоре апоплексический удар хватит, а графа Витгенштейна вызовут в Петербург и вернут генеральство и шефство над Мариупольским полком, а потом и отправят на Кавказ воевать, так что нужно, какие возможно, дела здесь заканчивать, с Кавказа имением не поуправляешь, другие будут заботы. Ну, и кроме того пахота всё ближе, а купленные плуги ещё и переделывать нужно. Кроме того нужно продать штуцер демидовский и перстень Зубовский, нужно же оставить Осипу денег на покупку семенной картошки.
Ехать в Москву Пётр Христианович решил не на дормезе, а на двухместных открытых санях. Не шифровался, боясь дормез приметный засветить. В другом дело. У лошадей началась течка, и нужно было заняться продолжением выведения породы. На этот раз пары составили таким образом. Трёх фризок отдали на поругание битюгу по кличке Битюг. Переименовали. А трёх гнедых лошадок Фредериксборгской (датской) породы, что подарил Платон Зубов, разделили между Арабом и коренником этого экипажа вороным жеребцом по кличке Чёрт. Чёрт был помесью, скорее всего, орловского рысака с Фризом. Цвет и мощь взял от фризской породы, а неутомимость и скорость от Орловских рысаков. От фризов всё же серьёзно отличался – грива и хвост были рыжими. Ну и когда рядом стоял теперь с фризами, то видно, что и не совсем вороной. Кажется, эта масть тёмно-игреневой называется.
Что окончательно хочет получить Пётр Христианович в результате скрещиваний ещё и сам не понял. Нужно для начала иметь побольше исходных вариантов. Не быстрый процесс выведение новой породы лошадей. Лошадь вынашивает жеребёнка целый год. Потом кормит, в результате рожает одного жеребёнка в два года. Уже война на Кавказе закончится, когда он в следующий раз пары сможет составить. Хотелось бы вывести породу лошадей размером с битюга, а то и чуть побольше и с цветом фризов. А ещё видел Брехт в будущем фотографии тёмно-игреневых, почти чёрных, лошадей с белыми гривами и хвостами. Как-то же вывели такую расцветку. Красота. Хотелось иметь таких. Ну, какие его годы ещё полвека впереди.
Поехал в Москву на санях с Тихоном на облучке и старшим сыном кузнеца Афанасия Фролом под боком. В сани запрягли ту лошадь, что Курдюмов Матрёне подарил, а в пристяжные у самого Афанасия взяли лошадку. Это не четвёрка датских красавцев цугом. Так им выделяться и не стоит.
Москва не близко. Не за тридевять земель. За тридесять. В смысле три десятка вёрст. Выехали утречком по холодку ещё. Вообще, погода баловала, весь январь особых морозов не было, да и в феврале от силы декада простояла и вот снова отпустило. Уже на весну природа настроилась. Ветер, правда, противный – сильный и встречный, какой-то северо-восточный. Точно снег надует. Солнце не показывалось весь день. Остановились пообедать уже на въезде в столицу, Тихон вёз какими-то перелесками и переулками, чтобы миновать рогатки. Миновали, бог миловал. Ни разу никто не остановил, ну, а теперь уже в Москве, тут затеряться плёвое дело.
Было целых две плохих новости. Первая так совсем из разряда «на тебе под дых». Та часть памяти реципиента, где он нёс службу в Москве, отсутствовала начисто. Теперь граф Пётр Христианович Витгенштейн не знал Москвы. Вообще. Не считать же знанием пребывание в ней через двести лет. Всё настолько изменится, что те знания можно и не считать. Ну, разве Кремль на месте. Но и его столько раз за двести лет перестраивали и реставрировали, что не ходи к семи гадалкам можно и Кремль не узнать.
Москва была деревянная. По крайне мере вот они уже полчаса по ней едут, и ещё ни одного каменного здания не увидел Брехт, не считая церквей и соборов всяких. Можно сделать скидку, на то, что Тихон, прилично знавший столицу, будущую и прошлую, вёз его специально окольными путями.
В придорожном трактире, возле которого остановились перекусить и узнать явки и пароли, воняло кислой капустой и подгоревшим мясом. Даже есть расхотелось. Тем более что, боясь травануться, Пётр Христианович дал команду женщинам своим изготовить пару пирогов да кулебяк. Они остыли, конечно, но лучше есть свою холодную кулебяку, чем потом с холерой, дизентерией или каким сальмонеллёзом в больничке чалиться. А то и на погосте.
Но Тихон сказал, что заехать в этот трактир надо. Хозяин, мол, Илья Лександрыч в Москве всех знает и скажет, у кого можно купить плуг за нормальные деньги. Зашли, подошли к одному из столов, и присели на лавку. Фрол плечи могутные расправил и сразу рядом с ними пространство свободное организовалось. А вот граф, который на голову был выше всех присутствующих и на две головы опасней, почувствовал себя неуютно. Прямо ощущалась неправильность. Взгляд ещё чей-то недобрый в затылок упёрся. Так и хотелось обернуться и спросить: «Чё надо»?
Событие пятидесятое
Я богатая невеста!
Мужики вставайте в ряд!
Дед оставил мне в наследство-
Самогонный аппарат.
Лидия Романова-Жуковец
Тихон ушёл в неприметную дверь за печью.
