Сюда и подоспел тогда со своими дворянами и новгородской ратью князь Александр. Грабителям не давали пощады, а в битве Александр, как всегда, был яр: восьмерых князей он зарубил в стычке. Освободили русских пленных, отобрали все награбленное добро. От Торопца новгородцы возвратились домой — дела других земель их не занимали. Но князь Александр должен был думать и о Полоцке, и о Смоленске. С конным отрядом своего двора он перехватил в Смоленской земле под Жижцем еще одну литовскую рать, она почти вся полегла под русскими мечами.
Затем Александр заехал в Витебск: здесь в ту пору сидел в качестве символического наместника его первенец — сын Василий, которому еще не было и десяти лет. Александр взял сына из города, лежавшего в 5–6-дневных переходах от Вильнюса, а главное, сын нужен был ему для Новгорода на время отлучки в Орду.
Возвращаясь «в мале дружине» домой, князь встретил в Витебской земле под Усвятом еще одну литовскую рать и уничтожил ее, и в Новгород «сам приде сдрав (здоровый) и дружина его». Ни приветствия новгородцев, ни славословия господы не радовали. Угроза набегов оставалась.
...Занятый ордынскими делами, Александр, быть может, и не знал причины, вызвавшей этот литовский прорыв и всех последствий одержанных им тогда побед.
Наступление на Русь было предпринято литовским великим князем Миндовгом. Стараясь упрочить единство едва возникшей монархии, он действовал по способу, издавна известному правителям средневековой Европы: отнимал собственность — поля, дворы, крепости у других династов, в которых не был уверен, и раздавал ее мелкому служилому люду. Князей же изгоев спешил отправить «воевать на Русь», заранее жалуя им в держание все, что оии завоюют, и напутствуя словами: «Кто из вас что приемлеть — собе держит». Так полоцко-новгородско-смоленское пограничье Руси стало «землей ратной». Александр пресек попытку сдвинуть литовскую границу к востоку, но в душе понимал полочан. Они звали его на защиту от Литвы, а он того и гляди привезет им татарского баскака. Полочане стали ладить соглашение с Литвой. Ее князья и воинственны и дальновидны: местное право они чтут — принимают православие, «старины» не рушат, «новин» не вводят.
Вот и появился в Полоцке, отчине жены Александра, литовский князь Товтивил, вассал Миндовга. Литовское наступление нарастало. Из Новгорода Александру сообщили, что литовцы с полочанами подступили к Смолен-, ску и взяли «на щит» лежавший южнее городок Вой-щину. «На щит» — значит без пощады грабя все, «до чего рука дойдет». Это были рати Товтивила. Осенью пришли еще вести — о нападении литовцев на Торжок, где они одолели засаду — многих перебили и увели в плен, — словом, «много зла бысть в Торжку». В то время князь Александр, едва подавив первые выступления Новгорода и Пскова против предстоящей переписи, находился с монгольскими переписчиками во Владимире.
От ханов Орды не ускользнули эти набеги литовцев, и вскоре зимой ее рати вторглись в Литву — «взяша та-тарови всю землю Литовьскую, а самех избиша».
В этом походе большого татарского войска старого воеводы Бурундая было велено участвовать и галицко-вольшским князьям. Орда решила расколоть союз Даниила и Миндовга. Бурундай прислал Даниилу очень короткую грамоту: «Оже еси мирен мне, поиде со мною» Даниил не имел сил противостоять новым полчищам мон голов. Католические союзники во главе с папой, как и предвидел Александр, ничем ему не помогли. Волынско-литовский противоордынский союз рухнул.
Полочане имели возможность обдумать, что сулит им разрыв с Александром и союз с Литвой.
В следующем году Бурундай двинулся уже прямо через галицкие и волынские земли, на этот раз против Польши. И вновь по его требованию с ним ходили русские войска Даниила. Тогда же по приказу Бурундая в самой юго-западной Руси были уничтожены оборонительные сооружения, стены, башни, валы важнейших городов — Данилова, Львова, Луцка, Владимира, лишь недавно отстроенных, укрепленных и, казалось, неприступных. Волынско-польский противотатарский союз тоже рухнул.
Галицко-Волынскую Русь включили в орбиту татаро-монгольского властвования. Это означало крушение всех политических надежд выдающегося государственного деятеля Даниила Романовича.
Все шло к тому, что теперь и Литва будет искать соглашения с Русью.
Когда немецкий Орден предпринял большое, решительное наступление с целью раздавить Нижнюю Литву — Жемайтию, Миндовг решил, что больше медлить нельзя. Отвергнув и христианство, и корону, он готовился к встрече врага.
В Мемельбург, запиравший литовцам выход из Немана в море — в крепость, которую они называли «воронье гнездо», — стянулись ливонские рыцари магистра Бургарда фон Горнгузена, прусские тевтоны с орденским маршалом Генрихом Ботелем, пришел ревельский отряд датчан герцога Карла, отряды местных комтуров, вспомогательные силы из покоренных земель Латвии и Эстонии.
Это войско 13 июня 1260 года у озера Дурбе было совершенно разгромлено литовцами. Погибли все его начальники, 150 рыцарей и множество простых воинов.
Вскоре новое восстание охватило Латвию, Сааремаа, Пруссию. Повсюду народ истреблял рыцарей и их местных приспешников.
«Едва сдерживая слезы и с трудом поверив, что такое большое число рыцарей Ордена нашло смерть от рук неверных», папа срочно призывал на помощь князей и епископов Германии.
Вот в это трудное для Литвы время Миндовг и отправил свое посольство к Александру. Его послы увидели свежеобитую свинцом крышу храма Софии и наново укрепленные стены Новгорода — «срубиша новгородци город нов». Александр знал, как лучше встретить послов.
Между укреплением Новгорода и союзом с Литвой была внутренняя связь. Пусть видят, что, когда на юге Руси по распоряжению ордынских воевод разрушаются лучшие крепости, на севере благодаря осмотрительности Александра они укрепляются и возводятся именно теперь, когда князь Александр готовит большую войну в ходе переговоров Александра и Миндовга о мире подробно осветил такой заинтересованный автор, как немецкий хронист. Он знает, что литовские послы, отправленные «к королю в Русскую землю», встретили там хороший прием и, вернувшись, сообщили, что русские «рады перемене чувств» Миндовга. Потом пришли послы Александра из Руси. Был заключен мирный и союзный договор, направленный против Ливонского ордена. Русские обещали Миндовгу «большую помощь». Александр решил в корне изменить русско-литовские отношения.
Он понял, что Литва — ценный союзник Руси в борьбе за независимость против Ордена. Без этого союза не удержать ему и Полоцко-Минскую Русь. У тестя — князя Брячислава — было чуть не двадцать городов, но литовские отряды почти беспрепятственно проскакивали его волости. Граница неопределенная. Как ее прикрыть? Одно смущало: как отнесется к этому союзу Орда? Едва ли осудит, решил Александр. У нее счет один — по переписанным дворам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
