— Он умрет, если…
— Одеяла, — сказала Эрика.
— Этого мало.
— Мы разогреем какао. Женщина покачала головой:
— Этого тоже недостаточно. И потом, у него даже нет сил, чтобы пить.
— Тогда что? Как мне спасти мужа?
— Своим телом.
— Что? Не понимаю.
— Используй свое тепло! Спаси его!
Эрика поняла. Она стянула с Сола мокрую одежду. Он, содрогаясь, обхватил себя руками. Эрика сняла с полки спальный мешок, развернула его рядом с Солом и расстегнула молнию. Она уложила в него мужа и застегнула мешок.
Спальник был толстый и мягкий.
Нехолодный.
— Как холодно, — бормотал Сол.
В свете фонаря он видел, что Эрика снимает с себя одежду. Она сбросила с себя все — пиджак, блузку, брюки, туфли, носки, лифчик, трусики и залезла к Солу в спальный мешок.
Эрика прильнула к нему, обхватила руками, прижалась грудью, животом, бедрами. Спальник был тесен для двоих. Хотя от объятий Эрики Солу было больно, он чувствовал, как ее тепло заполняет мешок. Тепло переходило на него. Она обхватила ногами его ноги, целовала его щеки, плечи, шею, согревала дыханием его грудь — все, чтобы только согреть мужа.
Это были самые интимные объятия в его жизни. Ее страстное желание укрыть его тело своим, отдать ему свое тепло, соединить их тела — было той близостью, которой он раньше и не мог себе вообразить. Они стали одним целым. Сол не знал, как долго Эрика сжимала его в своих объятиях — кожа к коже, душа к душе, — но постепенно он начал ощущать, как в него проникает тепло. Сначала согрелся желудок, потом легкие, потом сердце. Когда стало покалывать спину, Сол понял, что его тело само начало вырабатывать тепло. Он перестал дрожать, улыбнулся Эрике, прикоснулся к ее прекрасному лицу, оно расплылось у него перед глазами, и Сол потерял сознание.
8
Когда Сол проснулся, он все еще был в спальном мешке, но уже полностью одет в сухую одежду. Он вытянул ноги, высвободил руки из мешка, потер глаза и в свете фонаря увидел сидящих у стены и наблюдающих за ним Эрику и хозяйку фермы.
— Долго я…
— Сейчас десять утра, — сказала Эрика. — Солнце уже взошло, — она открыла дверь из пещеры.
Сол прикрыл глаза рукой и отвернулся. Снаружи ярко светило солнце.
— Взошло? — простонал он. — Это не солнце, это лазерный луч.
— Ты не можешь проспать всю жизнь.
Он снова застонал. У входа в пещеру капала вода. Снег слепил глаза. Сол подтянул к лицу край спальника.
— Если ты настаиваешь… — сказала Эрика.
Взглянув из-за края мешка, он заметил веселый блеск в ее глазах. Эрика почти до конца прикрыла дверь, свет проникал в небольшую щель.
— Ты отлично знаешь, как усыпить парня.
— Всегда с радостью.
Сол задрожал, но теперь уже не от холода, а от нахлынувших эмоций:
— Я люблю тебя.
Хозяйке фермы стало неловко от их разговора, она кашлянула:
— Хотите есть? Мы сварим суп из концентрата.
— Я умираю от голода.
У Сола было достаточно сил, чтобы поднести ложку ко рту.
— Что там произошло? — спросила Эрика.
— Я убил их.
Женщина побледнела. Эрика просто кивнула.
Сол опустил детали:
— Пришлось много поработать.
Он выполз из мешка. Затем встал и, почувствовав боль в спине, с трудом удержал равновесие.
Эрика собрала сырые вещи Сола и дала ему пакет с дневниками и фотографиями Авидана. Она взяла карабин. Убедившись, что печка и фонарь не горят, они вышли из пещеры.
Женщина закрыла дверь.
— Надо будет восстановить запасы.
— Мы заплатим, — сказал Сол.
— Нет. Вы заплатили мне достаточно. И не только деньгами. Вы спасли мне жизнь.
— Но в этом не было бы нужды, если бы мы к вам не приехали. Мы ваши должники.
Они шли вниз по тающему снегу, солнце слепило глаза. Солу стало не по себе, когда они подошли к тому месту, где он был вынужден убить первого.
Я не хотел этого, подумал он. Но это надо было сделать.
— Вам лучше подождать здесь.
Он пошел дальше, а Эрика осталась стоять с женщиной. Сол дошел до прикрытого ветками трупа мужчины со сломанным позвоночником и неохотно остановился. Он с трудом стянул с окоченевшей руки перстень.
Это был массивный золотой перстень с большим светящимся рубином. На камне был вырезан знак — пересекающиеся крест и меч.
Сол тщательно обыскал труп и нашел лишь паспорт и бумажник. Паспорт был французский, на нейтральное, скорее всего выдуманное имя — Жан Лапиер. Сол полистал паспорт и нашел иммиграционные штампы для Австрии и Швейцарии. Наш маршрут, подумал он. Это те, кто напал на меня в парке в Вене?
Он проверил бумажник, там была сумма на тысячу долларов в валюте разных стран. Две кредитные карточки и французские права на вождение автомобиля с той же подписью, что и в паспорте. Парижский адрес. Фотография привлекательной женщины с ясноглазой дочуркой должна была внести личную нотку в мастерски сфабрикованные, как считал Сол, документы.
Поиски длились сорок минут, но он все-таки нашел два других трупа, снял с каждого перстень и проверил бумажники и паспорта. Обычные имена. Семейные фотокарточки. Марсельский адрес. Лионский адрес. Их документы, как и у первого, были в полном порядке и, без сомнения, отлично подделаны.
Сол вернулся к Эрике и хозяйке фермы, которые ждали его, сидя на нагретом на солнце камне.
— Вопрос в том, будем ли мы прятать тела или оставим их там, где он и лежат?
— Прятать? — с тревогой спросила женщина. — Но почему?
— Ради вашей безопасности, — ответил ей Сол. — Чтобы не вовлекать вас. Сколько отсюда идти до фермы в хорошую погоду? Час? Судя по расположению пещеры, в которой мы укрывались, понятно, что туристы любят этот маршрут. Они найдут трупы. Вас будут допрашивать полицейские. Вы сможете убедить их, что ничего не знаете о том, что здесь произошло?
— Если надо… я все сделаю.
— Вы доказали это. Но подумайте о том, что я сказал. Вы должны быть уверены в своем решении, прежде чем мы уйдем. Женщину затрясло.
— Выше над нами ущелье. Туристы обходят его. Большую часть года оно завалено снегом. Спрячем их.
— Вам не надо нам помогать.
Но женщина не предприняла даже символической попытки помочь. Она продолжала смотреть в долину.
Сол повернулся к Эрике, она встала. Через полтора часа, сделав три неприятных ходки к ущелью, они вернулись к женщине.
— Все, — глухо сказал Сол.
Женщина не пошевелилась. Она продолжала смотреть на долину, а потом, замигав, будто вышла из транса, повернулась к ним:
— Мы с мужем приходили сюда. Когда-то это было моим любимым местом.
Они начали спускаться в долину.
9
У залитой солнечным светом фермы, страдая от боли, мычали коровы, их надо было доить. Хозяйка побежала к ним. Сол почувствовал, что ее готовность сбежать от них с Эрикой основана не только на хозяйском чувстве к этим животным. Причина в них, подумал он и посмотрел на горы, с которых они только что спустились. Снежные вершины — огромные надгробья. Вместе с Эрикой он подошел к “фольксвагену”.
Он показал ей ключ зажигания, который взял у одного из убитых.
— Поедешь за мной. Я поведу “рено”. Едем в Цюрих. Это достаточно далеко; если кто-нибудь найдет трупы, то не свяжет их с машиной. Хотя подожди пару минут. Думаю, “рено” взят напрокат, но я еще не нашел квитанцию. Наверное, она в бардачке. Хочу проверить номер лицензии и серийный номер двигателя. Кто-то ведь должен был заплатить за машину, и я хочу выяснить — кто.
— Но мы не должны для получения этой информации входить в контакт с другими разведками. Помнишь свой уговор?
— Сделать все в одиночку? Конечно. Но я думаю, что нашел способ заставить агентство содействовать, вынудить их согласиться с тем, что я оказал им услугу. В то же время они помогут мне.
— Не понимаю как.
— Вот как, — Сол достал из кармана один из перстней. — Я не хотел показывать тебе при хозяйке. Это бы ее только сбило с толку. Эрика осмотрела перстень.
— Никогда не видела ничего подобного. Золото. Превосходный рубин, а на нем пересекающиеся меч и крест. Похож на средневековый, да?
— Но сделан в наше время, поверхность гладкая.
— Меч и крест.
— Религия и насилие. У каждого из троих был такой перстень. Очевидно, это символ группы. Знак для тех, кто понимает. Возможно, именно такой перстень турист снял перед тем, как прийти на ферму.
Сол потянул сияющий рубин, он откинулся в сторону, и Эрика увидела отделение под ним, а там капсулу. Она была желтой. Эрика понюхала.
— Цианистый калий.
— Или что-нибудь посильнее, — Сол закрыл яд крышкой из рубина. — Мне кажется, если бы они были живы, то поглотили бы яд до того, как я начал бы задавать им вопросы. Думаю, мы имеем дело с сектой смерти. Очень старой и очень опытной. У нас с тобой на двоих почти тридцатилетний стаж работы, но ни ты, ни я, ни разу не видели перстень с такой символикой. Существует сеть, о которой мы не знаем и, готов поспорить, не знает никто.
