Застенки Следственного управления Совера, как и все подобные помещения, располагались в подвале. Туда вели лестница в пять ступеней и узкий коридор, в который выходили запертые двери. Господин Кейл пояснил: тут находятся камеры предварительного заключения.
— Пустые? — прислушавшись, Брагоньер не различил ни звука.
Вряд ли в здании толстые стены, значит, камеры простаивают.
— По случаю грядущего праздника, — развел руками старший следователь.
Он взмок и проклинал начальника, которому вздумалось уехать на рыбалку. Иначе бы Главный следователь, а не господин Кейл развлекал требовательного гостя. Но, увы, судьба немилосердно подложила свинью. С другой стороны, господин Кейл — второе по старшинству должностное лицо управления, Королевского прокурора вполне могли поручить его заботам.
— И давно у вас выпускают обвиняемых по праздникам? —Брагоньер поборол желание уволить всех здесь и сейчас.
Определенно, начальство он сместит. Не Следственное управление, а бардак, погрязший в бумагах! Не жалобы же населения они так старательно переписывают на первом этаже.
— Так у нас городок тихий, — старший следователь отчаянно пытался сохранить должность. — Пьяницы, воры да дебоширы.
Проспятся, штраф заплатят и по домам. А убийцы, если таковые сыщутся, сидят в тюрьме.
Удовлетворившись, или сделав вид, что удовлетворился, Брагоньер вслед за провожатым вошел в пыточную. Следом неохотно шагнул Малис. Замыкал шествие судебный маг. Он на всякий случай заготовил заклинание, не доверяя темному.
Пыточные мало отличаются друг от друга, только размерами.
Везде развешаны по стенам цепи, стоят дыбы, столы для распятия, пышет жаром решетка, на которой алеют раскаленные щипцы. Здесь огонь не горел, зато полный набор инструментов присутствовал.
Соэр бросил косой взгляд на «Трон ведьмы» — ощерившееся шипами кресло с креплениями для конечностей жертвы и велел усадить туда Малиса:
— Подходящее место для некроманта. Разумеется, — заметив сгущавшуюся в глазах обвиняемого тьму, добавил Брагоньер, —шипы убрать и не привязывать. Я держу слово, господин.
Короткий взгляд, которым Королевский прокурор одарил собеседника, говорил: «Больше никаких выходок!»
Темный маг не спешил садиться, Бурусу пришлось потеснить его, а соэру — ласково провести рукой по дыбе. Брагоньер знал, как пользоваться механизмами боли и не хуже палача мог бы привести их в движение.
Малис с опаской опустился на «трон» и сложил руки на груди. Оковы не спешили защелкиваться, шипы замерли в пазах, но некромант не расслаблялся, в любой момент его могла настигнуть мучительная смерть. Только вот сил для убийства присутствующих Малису хватало, поэтому он улыбался: криво, с долей превосходства.
— Ну, начинайте! — поторопил темный маг. — Мечтаю скорее отвязаться от вашей братии.
Брагоньер кивнул, и Бурус приступил к наложению чар.
Малис равнодушно наблюдал за его действиями, позволил положить ладони на подлокотники, магически зафиксировать их, выпил «сыворотку правды». Он не боялся смерти, всего лишь не хотел умирать.
— И зачем этот балаган? — Некромант обвел глазами пыточную. — Еще бы палача позвали! Он бы постоял в углу, пощелкал хлыстом. Или бы целый взвод солдат пригласили.
— Не только маги любят эффекты, — пожал плечами Брагоньер и уселся на стул следователя, закинув ногу на ногу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В нос ударили привычные запахи: железо, дерево, пыль, сырость. В пыточных Сатии к ним примешивалась кровь.
Эллина никогда не понимала любви супруга к подобным ужасам. В такие минуты она боялась Брагоньера, хотя смирилась с неприятной частью его натуры.
Разумеется, гоэта никогда не видела мужа за работой. Кроме одного раза, когда сама очутилась на пыточном столе. Однако тогда Брагоньер выбил признание страхом боли. Пожалел, не смог, хотя прежде не испытывал эмоций к обвиняемым, благодаря чему добился карьерных высот.
— Тешите самолюбие? — Малис покорно прикрыл глаза.
— Безусловно, — не стал отрицать соэр и чуть подался вперед. — Приятно вызвать хоть чуточку животного страха у существа, которое привыкло мучить других. Еще вопросы?
Пока маг готовится, можем обсудить парочку.
Брагоньер усмехнулся и смерил некроманта оценивающим взглядом. Тот кожей ощутил его и напрягся.
Два самца, ни один не отступит. И, несмотря на ненависть, каждый уважает другого за силу характера.
— Выставите вон лишние уши. Сомневаюсь, будто вы станете что-то записывать, а если вдруг, обойдетесь без писца.
— Каждый выполняет свою работу. Господин Кейл останется.
Малис не стал пререкаться.
Чары медленно, но верно проникали в кровь, оплетали тело лианами.
Некромант ощутил легкое жжение, на смену которому пришла боль. Все существо темного сопротивлялось подчинению чужой воле.
— Расслабьтесь, — посоветовал Брагоньер, заметив, как Малис сжал кулаки. Вены набухли, превратились в фиолетовую татуировку. — Даю слово, пыточный механизм не приведут в действие до окончания допроса. Я не стану интересоваться прошлыми делами, оставив их на совести инквизиторов других областей. Только убийство Элии Медиры.
Бурус удивился, когда мышцы подозреваемого расслабились.
Похоже, слово Ольера ли Брагоньера значило для некроманта больше любых бумаг.
Воздух над головой темного мага уплотнился. Небольшое серое облачко сгустилось из ничего и столь же стремительно исчезло.
— Готово? — поинтересовался Брагоньер.
По его мнению, судебный маг возился слишком долго.
Бурус кивнул и отошел к стене, скрестив руки на груди.
— Связать с вами, господин соэр?
— Разумеется.
Брагоньер одним движением поднялся на ноги и оперся ладонями о пространство между шипами на спинке кресла.
Господин Кейл прошмыгнул на освободившийся стул и достал папку с листами пронумерованной бумаги. Поставил дату и выжидающе уставился на соэра. Тот не торопился, ждал, пока судебный маг подаст сигнал.
Наконец допрос начался.
Малис тряпичной куклой обмяк в кресле. Связь между ним и даром была оборвана; аура проявилась, вспыхивала то алым, то черным пламенем.
Глаза закрыты. Губы плотно сжаты.
— Пожалуй, начнем с главного, — Брагоньер говорил тихо, спокойно, глядя строго перед собой. — Вы знакомы с Элией Медирой?
