— Ты храбрая женщина, Лили, — нарушила тишину Беверли. — И ты была храброй девочкой. Ты снова и снова смотришь правде в лицо. Я горжусь твоим мужеством. И всегда гордилась.
Лили положила голову ей на плечо.
— Спасибо, мама, — и посмотрела на меня. — Ты не спросила меня об Артуре.
— Нет.
— Ты не хочешь знать, что у нас сейчас с ним?
— Хочешь рассказать? — я с беспокойством напомнила себе, что бывает с людьми, которые говорят друзьям гадости о любимых. Они теряют друзей.
— Питер был прав. Стоило уехать, как я прозрела. Я хотела, чтобы у нас все получилось, ради девочек, ради меня. Но после того, как он приезжал к тебе… И солгал об этом… Он не изменился.
Я кивнула.
— Я сказала ему, что все кончено. Мы останемся друзьями, ради Эмбер и Джейд, но вместе нам уже не быть.
— Что он ответил?
Лили пожала плечами, проведя рукой по своим коротким волосам:
— Заплакал.
Рэймонд с отвращением фыркнул, я удивленно подняла брови:
— Правда?
Лили печально улыбнулась:
— Артур всегда был хорошим актером. Проблема в том, чтобы отличить настоящие слезы от наигранных.
— А как ты думаешь, в этот раз было по-настоящему? — спросила я, не обращая внимание на фырканье Рэймонда.
Лили снова пожала плечами:
— Кто знает. Сейчас это уже не важно, ведь так?
— И ты правда думаешь, что он ничего не рассказывал Хло?
— Да. Я знаю Артура и знаю, что на это он не способен.
Уезжая от Лили, я прокручивала в уме эту запутанную и угнетающую историю. И еще я удивлялась своей способности отделять одно от другого. Лили — подозреваемая в убийстве Хло. Может быть, подозреваемая номер один. В то же время я вела себя так, будто моя подруга абсолютно невиновна. Я надеялась, что так оно и есть. Я желала, чтобы убийцей оказался кто-то другой. Поларис. Артур. Я бы предпочла считать убийцами их, а не Лили.
Глава 22
На следующий день на первый план вылезли мои материнские обязанности. Когда позавчера Исаак пришел из школы домой, к его рюкзаку была приколота записка. Витиеватым почерком, со смайликами и ошибками учительница начальной школы извещала меня о том, что я игнорирую обязанности члена родительского комитета, поэтому меня ожидают завтра в школе. Записка была написана в стиле жизнерадостного ультиматума, и я ощутила волнение, как в детстве, когда меня саму вызывали к директору. Далее в записке предупреждали быть готовой к выявлению вшей. Я решила, что это какая-то опечатка, поэтому опешила, когда мисс Моргенштерн выдала мне расческу и резиновые перчатки.
— Обычно гниды любят прятаться в волосах вокруг ушей или на шее, — радостно пропела она, снисходительно улыбаясь.
Сначала я уставилась на расческу с нарисованной испуганной вошью, потом на учительницу.
— Гниды? — мой голос задрожал.
— Детишки вшей, — пояснила она. — Ищите яйца, или самих маленьких зубастиков. Я бы на вашем месте начала с Мэдисона. И Колби. Эти двое чешутся всю неделю.
С каких это пор вши стали обязательной частью школьной программы? Когда я была маленькой, ни у кого из нас не было вшей. По крайней мере, у детей, живших в пригороде Нью-Джерси. Может быть, у детей из Нью-Йорка волосы кишели мелкими ползучими тварями, у тех самых детей, кого во сне кусали крысы. Но только не у нас, малышей, катавшихся на велосипедах вдоль аккуратно подстриженных газонов. И вот я здесь, среди нашампуненных и благоухающих Трэвисов, Хантеров, Джексонов, Сэди и Максов, ищу насекомых. Мне было безумно интересно, неужели мисс Моргенштерн специально завербовала меня, потому что по работе я занимаюсь примерно тем же, но в мире людей.
Моя утренняя тошнота и сама мысль о паразитах в волосах моего взлелеянного мальчика и ватаги его избалованных друзей заставила меня вести поиски очень основательно. Я расчесывала детям головы, приподнимая волосы прядь за прядью, в ужасе ожидая увидеть вошь, которая шевелит лапками и откладывает яйца. Я расплетала косички Фионы, когда зазвонил сотовый.
— Газеты нет под рукой? — спросил Эл.
— Ой, нет.
— Ясно, — буркнул он.
— Все так плохо?
— Плохо.
— Прочти заголовок.
Он откашлялся:
— «Что брат, что сестра».
— Хорошо, поняла. Я тебе перезвоню, — я все еще держала Фиону за голову. Отпустив девочку, я подошла к мисс Моргенштерн.
— Извините, — я передала ей расческу. — Мне нужно идти.
Она попыталась возразить, но я замотала головой:
— Это очень срочно.
Учительница надула губки, затем снова расправила их в обычную улыбку:
— Мы будем ждать вас в следующем месяце.
Я кивнула и нашла Исаака. Он сидел в игрушечном домике. На нем были сиреневые туфли на высоком каблуке и шлем с рогами, как у викинга. Я поцеловала его на прощание.
Мобильник зазвонил еще раз, когда я стояла в магазине с пухлой пачкой газет «Дейли Инкуайрер», которую взяла со стеллажа. Это была Лили. В истерике.
— Ты видела? — кричала она. — Они знают все! Все!
— Я знаю, — пробормотала я в трубку.
Я взглянула на фотографию на первой странице. Должно быть, этот снимок сделали сразу после того, как Лили побрила голову для фильма. Ее хрупкий череп заполнял практически всю страницу. Ее поймали без обычной широкой и дружелюбной улыбки, с необычно хмурым видом. Газетенка сделала свою работу. Статья подробно описывала обстоятельства смерти Труди-Энн, и какую роль сыграла в этом Лили. В статье было все — отношения ее матери с Поларисом, их жизнь в коммуне Топанги. Там была фотография доктора Блэкмора, он прикрывался рукой, отказываясь от интервью. Рядом напечатали заметку, детально освещавшую его теорию восстановления памяти после психологической травмы у ребенка. Они даже включили в номер описания его исследований, опубликованных ранее. Там он анализировал случай пациентки, которую называл «девочкой Икс». Девочка Икс случайно убила мать и бессознательно заглушила все воспоминания. Пройдя интенсивный курс психотерапии с доктором Блэкмором, она восстановила память, в результате чего стала эмоционально устойчивой личностью, не испытывавшей нужды в наркотиках, чтобы справиться с эмоциональной болью. Газета оставляла за читателем право сделать вывод о том, кто была эта девочка Икс.
В газете также давался полный обзор убийства Хло Джонс, хотя Лили не обвиняли. При этом складывалось впечатление, что трагичное прошлое Лили и гибель Хло не просто совпадения.
История жизни Лили, ее проблемы и трудности были рассказаны во всех деталях. А как же иначе? Артур постарался и рассказал газетчикам все, что знал.
— Я убью его! — кричала Лили.
— Пожалуйста, не говори этого вслух, Лили.
Я кинула на прилавок мелочь и вышла из магазина. Села в машину и закрыла дверь. Спрятавшись от посторонних ушей, я попыталась успокоить ее.
— Все будет в порядке.
— Как? Каким образом все будет в порядке? — она больше не кричала. Рыдания лишили ее сил.
— Помни, что сказала Беверли, — прошептала я. — Будет тяжело, но ты справишься. Ты выдержишь. Честно.
Лили зарыдала еще сильнее. Я пролистала газету. Она была щедро напичкана снимками Артура, несчастного мужа неадекватной женщины. В конце номера поместили фото Беверли перед зданием департамента. Успокаивая плачущую Лили, я пробежала глазами параграф под снимком. Беверли и Рэймонд стойко пережили все события. Согласно газете, они были заботливыми и любящими родителями, которые приняли агрессивную бедняжку и сумели помочь ей. Лили будет рада, что хоть их пощадили.
— Хочешь, я приеду?
Лили икнула:
— Нет. Я хочу, чтобы ты поговорила с Артуром. Выясни, сколько ему заплатили. Я хочу знать, за сколько продал меня этот сукин сын.
— Это имеет значение? — я старалась говорить как можно мягче.
В ее голосе зазвучали стальные нотки.
— Да. Имеет. Для меня. Ты можешь сделать это для меня, Джулиет? Можешь?
Не нужно обижаться на нее. Лили расстроена, зла на Артура, на газеты, на весь мир. Она не хотела меня обидеть.
— Да, конечно, могу.
Глава 23
Эл ждал меня у дома Артура, супермодной громадины, возвышавшейся над соседями в сомнительном районе Бичвуд-каньон.
— Будет забавно, — проговорил он, когда мы поднимались к главному входу.
Трудно понять, говорил он с сарказмом или нет.
К моему удивлению, Артур открыл дверь.
— Кого я вижу, — он улыбнулся неприятно и натянуто.
Темные волосы лезли ему на глаза, щеки и шею покрывала небритая щетина. Приоткрыв дверь, он придерживал ее рукой.
— Можно войти? — вежливо осведомилась я.
— Нет. Не стоит, — ответил он.
Эл сделал шаг вперед:
— Сэр, мы зададим вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
Он говорил как полицейский — учтиво и с легкой угрозой. Артур стал пунцовым и вцепился руками в дверь.
