приятно!
— Поехали домой, моя золотая. С этого дня — никаких пробежек, отменяй потихоньку свои бизнес-встречи. Реализовываться будешь в декрете, а пока — минимум стресса. Со следующей недели приставлю к тебе личного водителя с медицинским образованием.
А вот такая золотая клетка меня начинает потихоньку пугать…
— Ну-ну, не пори горячку, котик, это мы еще обсудим дома.
— Нечего тут обсуждать, — сказал, как отрезал, — ты теперь не одна, и, пока у малыша нет своего голоса, я буду его представителем.
Меня немного бесит его черта никогда не идти на компромисс…Как будто он всегда знает все лучше остальных. Даже шанса мне не дает высказать свою точку зрения. Женщины до седьмого месяца спокойно работают, а меня уже обложили подушками и хотят изолировать от всего мира…
— Я, как второй представитель малыша заявляю, что он только что выказал официальное желание поесть пиццы, — пытаюсь смягчить углы и перевести все в шутку.
— Само собой! Она будет ждать нас на пороге, когда мы приедем!
Так оно и было — Кирилл от переизбытка чувств заказал столько еды, что мы бы и за неделю не съели столько вдвоем. А себе он взял подозрительно много алкоголя.
Ладно, сейчас мне это даже на руку…С пьяными легче найти общий язык. Я не могу успокоиться, пока не задам свой финальный вопрос…
Мы веселимся, я жду, пока Кирилл опьянеет, и снова начнет свои телячьи нежности. Пара часов — и он снова как иступленный повторяет: «Я люблю тебя и малыша больше всего на свете. Ты — единственная причина, по которой я улыбаюсь. Ты меня никогда не оставишь».
Еще вчера он спрашивал — а теперь уже убежден, что я — его навсегда. Хотя в моей голове это еще под вопросом.
— А что если оставлю? — стараюсь сказать это наполовину в шутку, чтобы он не протрезвел от серьезности. Вижу, как ему перекосило лицо, — ну, жизнь — сложная штука, ситуации случаются всякие…
Я в шоке с того, как его лицо за пару секунд сделалось злобным. Он больно сжал мне запястье: «Никогда. Никогда не будет таких ситуаций, ты меня поняла?!»
Пытаюсь освободить свою руку: «Кирилл, я же просто спросила…Ты делаешь мне больно. Пожалуйста, не сжимай так крепко».
Но он как будто меня не слышал. С огромной ненавистью во взгляде и голосе Кирилл продолжал: «Ты никогда от меня не уйдешь, понятно тебе?! Я тебя не отпущу. Ты — моя навсегда. Что бы ни случилось. И чтобы я никогда больше не слышал от тебя ни слова о расставании».
Это не было похоже на подростковые романтические диалоги: «Ты моя навеки, и мы всегда-всегда будем вместе!»
Кирилл приказывал мне. Почти что угрожал.
— Умоляю тебя, мне правда очень больно. Сейчас синяк останется. Отпусти мою руку, прошу.
Но вместо этого он схватил меня еще и за плечо и начал трясти со звериным оскалом: «Я СПРАШИВАЮ — ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА?! ОТВЕЧАЙ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!»
Мне не остается ничего другого, как тоже перейти на отчаянный крик: «Я ВСЕ ПОНЯЛА! ПОЖАЛУЙСТА, ОТОДВИНЬСЯ, ТЫ МЕНЯ ПУГАЕШЬ!»
Но он не унимался: «КЛЯНИСЬ, ЕСЛИ ПОНЯЛА. КЛЯНИСЬ, ЧТО НИКОГДА НЕ УЙДЕШЬ. КЛЯНИСЬ, КЛЯНИСЬ, КЛЯНИСЬ». Его как будто заклинило. На каждом "клянись» он истерично тряс меня.
— Я КЛЯНУСЬ! — толкаю его свободной рукой, и у меня наконец-то получается выдернуть запястье. Как я и думала — оно покраснело и саднило.
Стараюсь медленно отползти от него как можно дальше. Жалко, что на пути не попадается никаких предметов для самообороны — ни бутылки, ни хотя бы пульта.
Теперь я поняла все точно. Если хотя бы намекнуть ему, кто я такая, он сойдет сума и придушит меня собственными руками…У нас нет будущего, он не примет меня настоящую…А жить со страхом того, что рано или поздно всплывет какой-нибудь подлый факт, и он проломит мне черер в темной квартире, я не хочу…
Нет, завтра беру деньги и сматываюсь. Доигралась.
— Маленькая моя, родная, ты чего? — Кирилл наконец-то заметил, что я в испуге отползаю от него все дальше и дальше, — я тебя напугал? Прости, пожалуйста, я не хотел.
Он идет за мной следом, и мне стоит титанических усилий, чтобы не заорать и не запульнуть в него чем-нибудь.
— Кристиночка, зайка, ну ты чего? Немного перегнул палку…Просто ты о таких страшных вещах начала рассуждать, меня и переклинило… Иди ко мне. Ну, пойдешь? ПОЙДЕШЬ?!
— Пойду…,- я совсем не хочу идти к нему в объятия. Не уверена, что руки сейчас сомкнутся не вокруг моей талии, а на горле. Но деваться некуда — если сейчас ослушаюсь, то он может взбеситься еще больше.
— Правильно, моя золотая. Не прогоняй меня. Не надо.
Он долго сидит и как будто убаюкивает меня, хотя я понимаю, что это больше нужно Кириллу для своего же успокоения.
Когда мне кажется, что он пришел в норму, я аккуратно спрашиваю: «Можно я ненадолго выйду на балкон подышать свежим воздухом? В квартире как-то душно»
— Иди, конечно. Только накинь куртку, к вечеру уже похолодало.
Я делаю все, как он говорит, и врываюсь на балкон, жадно вдыхая свежий воздух. Голова кружится от стресса. Но я смогла. Держалась молодцом.
Не сразу у меня появляется желание смотреть на прохожих. Но, когда мой взгляд все-таки начинает скользить по незнакомым пешеходом, я замечаю одно родное лицо под собственным подъездом. И оно тоже в упор смотрит на меня.
РУСЛАН! ЛЮБИМЫЙ! Но как? Зачем?…
Он жестами показывает, чтобы я спустилась во двор. Отвечаю пальцами: «Одну секунду!», мчусь за телефоном и набираю СМС: «Ты можешь подождать еще полчаса?»
«Я буду стоять хоть до рассвета, пока мы не поговорим»
Прижимаю телефон к беспокойной груди. О чем же будет эта беседа?!
Глава 54
Действую уже по старой накатанной схеме, даже не задумываясь о том, что будет с Кириллом, если он так часто станет глотать лошадиные дозы снотворного. Но теперь мне уже его совсем не жалко.
— Я выпью сок, а ты коньяк. Поднимаем тост за нашего чудесного сыночка! — подаю ему большой бокал с хорошо растворенным порошком.
— До дна! — за такой уважительный повод Кирилл все мигом опустошает.
Гладит мне руки, обнимает, а я только гипнотизирую его взглядом: «Засыпай, засыпай, засыпай». Каждая минута тянется бесконечно долго, и я начинаю себя накручивать — а вдруг Руслан передумает и уедет домой? Где же мне потом его искать?!
Кирилл клюет носом, протяжно зевает, а потом просит провести его до кровати. Никогда прежде
