подумать. Кирилл набрасывается на меня и начинает душить.
— НЕ БУДЕТ ТЕБЯ — НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ МОЕЙ СЛАБОСТИ. Я ПЕРЕЖИВУ. ЛУЧШЕ ТАК. НИКТО МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕ УНИЗИТ. НИЧЕГО ОНА ТЕБЕ НЕ РАССКАЖЕТ. Я САМ ТЕБЯ УНИЧТОЖУ. ВСЕМ НАЗЛО.
Глава 56
Бьюсь в его руках как птичка, пойманная в ловушку.
— КИРИЛЛ, ПЕРЕСТАНЬ. ПРЕКРАТИ. ПРИДИ В СЕБЯ, УМОЛЯЮ!
Но он не слушает. Он решил, что я — его Ахиллесова пята. Не будет меня — не будет больше угроз и волнений.
— МОЛЮ, ПОДУМАЙ О НАШЕМ РЕБЕНКЕ! «Хотя бы о втором подумай, если мертвый первый не снится тебе по ночам…» ТЫ ЖЕ НЕ УБЬЕШЬ БЕРЕМЕННУЮ ЖЕНЩИНУ?! ПОЧТИ ТВОЮ ЖЕНУ!
Это не имеет на него никакого воздействия. Наоборот — взгляд становится более холодным. Я не верю в то, что слышу.
— Я уже убил один раз. Первый раз — самый сложный, а сейчас я даже не буду колебаться…
Господи, какая же я дура. Сколько раз меня отговаривали, столько раз пытались уберечь от опасности…С ним ни разу нельзя было оставаться наедине…Каждая ночь, проведенная вместе — игра со смертью. Русская рулетка — ждать, когда его переклинит так сильно, как сегодня, и он не будет сомневаться в моем убийстве…
— Пожалуйста…помогите…,- уже хриплю и сиплю, потому что Кирилл не перестает сдавливать мое бедное горло.
Я уже мысленно попрощалась со всеми. И с Русланом, который простил меня. И с мамулей. И с маленьким Андрюшей. И с еще не родившимся Димой. Первый раз я выскользнула из лап смерти, хорошо спряталась. Но она нашла меня, и захотела отнять жизнь по неисполненному сценарию.
— Прощай, моя любовь. Я никогда не прощу себя. Но другого выхода нет, — Кирилл рыдает.
Подумать только…Он душит меня, а жалеет прямо сейчас все равно себя…Страшно…как же страшно умирать молодой…
— ЧТО ТАМ У ВАС ПРОИСХОДИТ?! — в дверь бешено колотят руками и ногами.
— Полиция уже едет! Открывайте!! — за дверью столпились все соседи по лестничной клетке.
— НЕ ДЕЛАЙТЕ ГЛУПОСТЕЙ И ОТКРЫВАЙТЕ СЕЙЧАС ЖЕ! — эти голоса приводят Кирилла в чувства, и он разжимает мое горло. С удивлением смотрит на свои руки, как будто не помнит, что произошло.
— ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ! — из-за поврежденного горла кричу не так громко, как мне хотелось бы, но спасители меня слышат.
— ОТКРОЙТЕ ИЛИ МЫ НАЧНЕМ ЛОМАТЬ ДВЕРЬ!
Кирилл в недоумении слезает с меня, а я уже мчусь повернуть задвижку.
— Девушка, полиция уже едет, не плачьте. Господи, какие синяки…Да тут и скорую надо подключать.
— Мы этого ублюдка к вам не подпустим, все уже позади.
Какие милые люди делили со мной лестничную клетку все это время…А я даже не здоровалась с ними никогда…
Кириллу странно, что столько людей смотрят на него с отвращением и осуждением. Он начинает шевелиться в гостиной: «Кристина, милая…Я не совсем помню, что тут случилось…Все как в тумане…Откуда столько народа?…»
Боевая соседка хмыкнула: «Не помнишь? Мы тебе сейчас освежим память, не переживай. Хотел бабу свою задушить, а теперь под дурачка косишь?»
— ЗАДУШИТЬ?! — Кирилл снова смотрит на свои руки. Потом пробегается глазами по квартире — везде погром, бардак, от мебели живого места не осталось. Везде осколки и поломанные деревяшки.
Соседка снова не унималась: «Задушить. Прибить. Сказки свои про провалы в памяти оставишь для следователя», — потом обращается ко мне: «Ты не бойся. Был у меня такой бывший, по синьке постоянно из окна меня высовывал и держал. Все время ему казалось, что я ему с почтальоном изменяю. Позвонила куда надо — до сих пор мотает срок».
Ага, только Кирилла ни за что на свете не посадят…Еще и при его желании обернут так, что я пыталась его ограбить, а он защищал свои миллионы…Сейчас обыск начнется, сумку мою с миллиардами найдут….
Кирилл снова подал голос: «Любимая. ТЫ ЖЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ПРОСТО ПЕРЕПИЛ?! Чего ты вжалась в этих чертовых соседей?! Иди ко мне. Обними меня. Такое же уже бывало. Ты знаешь, что я не опасен…»
Я не двигаюсь с места. Соседи продолжают жужжать про скорую и полицию. На лестнице уже стоят те, кто пришел просто поглазеть и развесить уши.
Говорю то, за что меня сразу же все считают идиоткой: «Не надо полицию. И скорую тоже. Просто выгоните его из моей квартиры. Мне некогда по всем этим инстанциям возиться. Завтра очень трудный день».
— ВЫГНАТЬ МЕНЯ?! — Кирилл снова взревел. Но потом осекся. Снова на глаза ему попался погром.
— Кирилл, мы с тобой поговорим завтра, когда ты протрезвеешь.
— ТЫ ЧТО, ТЕТЁХА, СОБРАЛАСЬ ХАХАЛЯ СВОЕГО ПРОСТИТЬ?! — послышался неодобрительный гул, — он же тебе снова нос расквасит!
Ну не буду же я сейчас стоять и объяснять им, что с утра запакую чемоданы и навсегда перееду к Руслану в счастье и гармонию…Пусть думают, что я слабоумная. В конце концов, последний раз в жизни видимся. Свое возмездие я уже получила. А заодно и ОЧЕНЬ ценный жизненный урок…
— Тьфу, ну и дурная женщина…
— Помяните мое слово — скоро нас на опознание этой умалишенной позовут!
Как много раз уже обозвали меня, хотя злодей данной истории — Кирилл…Во люди…
Мужики, кто покрепче, уже протискивались, чтобы выдворить Кирилла вон.
— УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ СВОИ РУКИ! Я САМ УЙДУ!
Кирилл, все движения которого говорили: «Я благородный принц, а вы, стая шакалов, даже не смейте меня трогать», начал собираться.
— Кристина, это же еще не конец, правда? Мы же завтра поговорим как нормальные люди?
Разве что по телефону, чтобы ты не смог до меня дотянуться…
— Да…Приходи ко мне завтра вечером. Не раньше. Мне многое надо обдумать.
Меня не будет в квартире уже и в полдень, слава богу…Но ты приходи, покружись тут, поскули…Можешь доломать шкаф…
— Прости меня, детка. Прости, прости. Ты же простишь? О чем ты там собралась думать? Я же люблю тебя. Тебя и малыша.
— Во заливает! Давай на выход, Ромео недоделанный! — видимо, соседям уже надоело околачиваться в моей прихожей.
— КРИСТИНА, ОТВЕТЬ!
— Я люблю тебя. Приходи завтра вечером, — в глаза ему посмотреть так и не могу себя заставить. Слишком страшно. Теперь я боюсь его по-настоящему. Как будто голова встала на место.
Он пытался поймать мой взгляд, погладить по руке, но мужики не позволили.
Убедившись, что Кирилл уехал, все стали потихоньку расходиться. «Если что — кричи, стенки у нас довольно тонкие», — бросил один качок.
— Спасибо. Буду. Точнее надеюсь, что не буду — не придется больше…
Закрыла за ними дверь, и слышала, как та бойкая женщина говорила подружке:
