Рейтинговые книги
Читем онлайн Бизерта. Последняя стоянка - Анастасия Ширинская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69

Можно только удивляться тому, что, несмотря на все трудности, жизнь на «Георгии» скоро вошла в нормальную колею, потекла, полная, деятельная, богатая возможностями для нас — детей. Школа нас многому научила. Если даже наши преподаватели и не были профессионалами, то их культура и добросовестность вполне заменяли их неопытность. Они строго придерживались верного принципа воспитания — создавать интересы, соответствующие детскому миру.

Выбор книг, разговоры о прочитанном — наши родители очень за этим следили. Помню, как оживился папа, когда увидел в моих руках «La dame de Monsoreau».

Он живо и красочно восстановил французский двор XVI века, правда, через героев Александра Дюма и выходки Шико — придворного шута. Долго потом в моем воображении Франция была похожа на прекрасную Диану в ее парке Монсоро.

Валина мама — Полина Ивановна — тоже нам часто читала. До сих пор помню толстую книгу об Англии, которой она смогла нас заинтересовать.

Раз в неделю профессор Кожин, ассистент известного хирурга профессора Алексинского, читал нам Гоголя в большом зале адмиральского помещения. Его умение читать оставило у нас в памяти незабвенные картины великолепия украинских ночей, Днепра, казацкой удали и очарования вечеров на хуторе близ Диканьки.

С большим удовольствием собирались мы иногда в каюте Горбунцовых. Умостившись вокруг столика, мы ждали раздачу винограда. Были разные сорта: мускат, виноград из Корниша, из Раф-Рафа… Каждый из нас мог выбирать что хотел. Сам Горбунцов уже нашел себе работу в городке и мог позволить себе некоторые траты. Он был вдовец, один воспитывал двоих детей и не без основания полагал, что нашел удачный способ собирать нас почаще вокруг книги. Пока каждый из нас занимался своим виноградом, он читал нам Пушкина, вероятно рассказы. Особенно любили мы Дубровского.

Мы увлекались русской поэзией, знали множество стихов наизусть, с которыми не раз выступали на детских вечерах. Писали мы еще по старой орфографии, строго следуя программам дореволюционного времени.

Во втором классе мы начали учить латынь. Алмазов, взявшийся посвящать нас в тайны латинской грамматики, оказался менее страшным, чем мы предполагали.

Открытие математики, геометрии и алгебры было делом генерала Оглоблинского, который преподавал также в специальных классах Морского корпуса. Прозванный «богом девиации»,[9] он оставил у своих учеников исключительное воспоминание. Даже преподавая в младших классах, он был всем понятен — настолько он всегда был ясным и точным.

Пению нас учила энергичная Вера Ивановна Зеленая. В молодости она училась музыке в Италии. Что касается гимнастики, то нас водили на бизертский стадион, где мы участвовали в состязаниях с учениками бизертских школ; общались с ними с симпатией, но скорее молча, так как французского языка еще не знали. Помню все же, как мы пытались разговаривать с хорошенькой девочкой нашего возраста, которую мы прозвали «Розовая» за ее милую улыбку и розовое платьице. Наши первые встречи с бизертскими школьниками были очень дружелюбными.

Мы также имели право посещать «Sport Nautique» — морской клуб, около которого стоял наш «Георгий». То был частный клуб, где царил сторож по имени Доминик, вероятно, бывший французский матрос, который везде появлялся в полосатом бело-синем тельнике с красным помпоном.

«Sport Nautique» в те далекие годы был окружен деревянным забором, вдоль которого тесно стояли кабинки. Члены клуба могли снять кабинку на год, и жаркими, летними днями часам к четырем матери семейств с ребятами шли на пляж, часто пересекая весь город. Это были часы отдыха в шезлонгах с вязанием в руках, в то время как дети барахтались в воде. Молодежь постарше проводила у моря целый день с самого утра.

Мы спускались с «Георгия» и были сразу на пляже. Какое-то благотворительное общество раздало нам полосатые купальные костюмы — красные с белым и синие с белым — до самых колен. Мы быстро научились плавать вдоль мостика, сначала «до первого камня», потом «до второго камня» и, наконец, до буйка. Клуб был частным, и все бизертяне не могли быть его членами. Длинный ряд кабинок вне клуба тянулся вдоль Пальмовой аллеи до казино у самого Старого порта. В наши дни трудно представить, какое оживление царило в Бизерте в начале 20-х годов. За исключением властей и богатых фермеров, все ходили пешком. Никто не мог ходить купаться на Корниш, тем более к Гротам или на Уэд Дамус. Редко кто мог нанять коляску с двумя лошадьми для прогулки вдоль моря к Белому мысу между садов и огородов. Легче было дойти до пляжа Зарзуны; надо было только переплыть канал на пароме и выйти на дорогу в Тунис. Две черные нефтеналивные цистерны существовали уже тогда, но, конечно, не было еще нефтеперегонного завода. Во всяком случае, цистерны не загрязняли пляж — вода бухты до самого мыса Зебиб была ярко-голубой, а песок дюн — золотистый, и мы собирали горы разновидных ракушек. На «Георгии» мы играли «в солдатики», расставляя ракушки по ротам, батальонам и полкам, но, конечно, чаще всего мы собирались на пляже в Бизерте. Здесь мы встречали детей нашего возраста, казалось, таких на нас похожих, но все же совсем от нас отличных — первый жизненный опыт: суметь понять другого и самому стать понятным для него. Детям с детьми это сделать легче. Понять взрослых труднее.

Помню наше удивление, когда мы увидели попечителя школы Константина Ивановича Тихменева, продающего лимонад под пальмами при входе в «Sport Nautique». Он держал товар в деревянной кабинке и предлагал также пирожные и пончики.

Множество других продавцов устраивались около «Георгия» и быстро научились по-русски предлагать свой товар:

— Смотри сюда! Ешь на здоровье, будешь толстый, как капитан Брод![10]

Так зародилось мнение, что арабы очень способны к языкам. Про русских будут говорить то же самое. Мне, скорее, кажется, что необходимость — лучший учитель.

С окончанием лета жизнь на «Георгии» возвращалась в свою нормальную колею. Несмотря на отъезды, на корабле было еще много народа. На место адмирала Подушкина командиром был назначен Сергей Львович Трухачев.

Сергей Львович во время первой мировой войны руководил важными операциями в Балтийском море, а теперь командовал недисциплинированными ребятами и не знал, что делать.

Бедный Сергей Львович! И смерть его была очень печальна. Похоронив жену в Тунисе, он в восемьдесят лет собирался уехать с племянницей в Соединенные Штаты, но выезд потребовал длинных формальностей, ему приходилось часами ожидать их оформления. Старенький, уставший от путешествия, он скончался через несколько дней по приезде в США.

Вспоминая далекие годы, я вижу такое множество лиц, событий, что мне трудно передать их по порядку. Живя в женском кругу, каждый помимо воли участвовал в жизни соседа. Казалось, что живем мы в каком-то вихре сватовства, свадеб, разводов, иногда, увы, драм, болезней и смертей!

Детьми мы многое слышали, но, к счастью, обыденные сплетни скользили по нас, как-то не затрагивая!

Мы очень любили свадьбы — торжество венчания, нарядные одежды, праздничные угощения; все это переживалось нами очень глубоко. Иногда иностранные гости присутствовали на церемонии. Для тех из них, кто никогда не был в России, вся эта обстановка была характерным проявлением славянской души — «l'ame slave». Особенно хорошо помню свадьбу Киры Тихменевой с Лекой Герингом — самым красивым женихом, которого мы когда-нибудь видели.

Когда он появлялся на «Георгии» в белой морской офицерской форме — высокий, стройный, молодой, — мы бегали с Валей за ним, стараясь приложить к его спине наши пять пальцев. Так он становился для нас индейским вождем Грязная Пятерня — честь, которой он старался избежать, убегая от нас со смехом.

Разводы не сопровождались никакой церемонией, и, следовательно, нас не интересовали. Помню только, как кто-то упомянул Анну Каренину: «Много теперь стало ей подобных, но ни одна под поезд не бросается». «Слава Богу», — сказала бы я теперь.

Молодежь много танцевала. Наши, еще молодые родители понимали, что девушки, гардемарины, кадеты мечтают о балах и музыке.

В большом зале адмиральского помещения, разукрашенного и ярко освещенного, пары танцевали с увлечением, которого я потом больше никогда не встречала. Мы, младшие, более или менее открыто проскальзывали в зал, чтобы полюбоваться танцорами… полюбоваться или посмеяться!..

Вот группа танцует Cake Walk: самая младшая с лицом, вымазанным сажей, танцует, гримасничая и извиваясь, ловкая и гибкая… Это Ира Мордвинова! Пара, прыгающая на цыпочках в польке, — Ольга Аркадьевна Янцевич и мичман Парфенов. Они маленькие и легкие и относятся к танцу очень серьезно. Она распустила свои длинные каштановые волосы, он больше, чем когда-нибудь, походит на «Китайскую Будородицу», как мы его прозвали.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бизерта. Последняя стоянка - Анастасия Ширинская бесплатно.
Похожие на Бизерта. Последняя стоянка - Анастасия Ширинская книги

Оставить комментарий