Задания дня вертелись вокруг необходимости избегать бюрократической казуистики при проведении реформ в системе здравоохранения. Терапевтов разделили по группам, каждая из которых должна была достичь условленного места назначения, чтобы осуществить прием «символических» пациентов. Пациентов же (в действительности это были небольшие мотки разноцветной бечевки) необходимо было доставить в надлежащую «больницу» (в действительности небольшую рощицу на отшибе). По пути группе предоставлялась масса возможностей либо увеличить свой бюджет на стационарное лечение, либо увеличить время, которое пациенты проведут в очереди на больничную койку, застряв в бюрократической трясине (в данном случае настоящее болото).
В оранжевых накидках шли доктора, сжимая в руках карты и компасы. Им повезло, у них был Алан. По крайней мере, под его руководством им удалось доставить всех «пациентов» в нужные «больницы» еще до темноты. Другим группам повезло значительно меньше, и они бродили по пересеченной местности Сомерсета до глубокой ночи. Пришлось посылать за ними помощников, вооруженных мощными фонарями. У одного пожилого терапевта случился даже легкий приступ, и пейнт-бол, проходивший на следующий день, ему пришлось пропустить.
Душ, хоть и горячий, стекал все той же унылой струйкой, с которой Алану приходилось смиряться в провинциальных дешевых гостиницах. И все же он обрадовался, обнаружив, что Кришну тоже поселили к миссис Критчлей. Теперь ему нужно только быстренько позвонить Наоми, и они с Кришной будут свободны весь вечер.
Алан наткнулся на Кришну в извилистом коридорчике заведения. Хитрый докторишка был начищен до блеска, глазки оживленно бегали. Еще днем на ориентировании Кришна посинел от холода и стал почти как его всеблагостный тезка. Однако теперь, согревшись и принарядившись, Найпол был готов к вечеру грязных наслаждений. И чем грязнее, тем лучше.
В десять минут девятого два доктора вышли из пансиона миссис Критчлей на Ист-стрит. Хозяйка снабдила их американским ключом на петле из садовой веревки на случай, если их увлекут яркие огни Уинкантона и они захотят вернуться после десяти, когда она запирается на ночь. Однако уже к половине девятого они исчерпали все развлекательные возможности городка.
В пабах собирались настолько колоритные в своей обособленности компании, что при входе Алану и Кришне казалось, что это живые картины из местного краеведческого музея. В «Белом олене» сидели благовоспитанные алкоголики и потягивали сладкие вина и джин с тоником без газа; в «Единороге» тусовались сельские мясные головы — куроебы со своими грязными подружками, пухлыми девчонками, затянутыми в умопомрачительно узкие вареные джинсы. Алан и Кришна посидели в обоих заведениях ровно столько, чтобы выпить по полкружки, сдерживая волны враждебности, исходившие от обеих групп. После чего они пересекли широкую Хай — стрит, прошли под башней с часами, вокруг которой собрался небольшой кружок несовершеннолетних приверженцев бухла; пацаны матерно ругались, пристроившись на рулях своих мопедов.
— The jeunesse doree, — съязвил Кришна, пародируя оксфордский акцент.
— Ты чего там, черножопый? — мгновенно, как брошенная финка, вернулось из середины кружка.
Медики-нацмены поспешили убраться, весь их снобизм временно поглотил страх.
В «Пегом Зуйке» уинкантонское отделение MENSA проводило ежемесячную встречу. Алан и Кришна помыкались возле барной стойки, подслушивая чрезвычайно претенциозные дидактические беседы. Они уныло потягивали скотч.
— Я-то думал, у тебя есть тут какие-нибудь наводки, — протяжно высказался Алан. Слева от него хрупкая женщина, вся в твиде, долдонила об этрусских наскальных рисунках. — Здесь все затхло, мертво.
Кришна зафыркал, смеясь.
— Да уж, это тебе не Бангкок. Однако, если нам нужен легкий экшн, один мой знакомый, Джеймс Пул, рекомендовал обратиться к некоему персонажу, которого он здесь знает…
— Так чего же ты молчал? Мог бы избавить нас от этого нудного ползанья по пабам.
— Ну-у-у… — Кришна стал растягивать слова, как змей-искуситель. — Я подумал, что тебе это местечко покажется немного эксцентричным.
Он облокотился о стойку, смуглой изящной рукой потянулся к ширинке, где аккуратно, с любовью поправил смуглые изящные гениталии, спрятавшиеся за темным полотном изящного костюма. Алан тут же вспомнил про Булла, и сама мысль, что Кришна Найпол в четверг вечером, находясь в Уинкантоне, может предложить ему нечто по эксцентричности хотя бы отдаленно сравнимое с этим, вызвала у него невольный смешок.
— Думаю, я это переживу, Кришна. — Алан перевел свой смех в гнусное хихиканье..
— О'кей, если ты готов, тогда пошли. — Он хлопнул стаканом с виски по стойке и подал знак хозяину с пушистыми баками. — Простите, вы не знаете, где здесь сейчас можно поужинать?
— Дайте-ка подумать… — начал хозяин, вид которого говорил, что он едва ли на это способен. — В «Белом олене» кормят, но заказы принимают до девяти. Так что вам, наверное, лучше отправиться в «Йовиль».
— А как же это новое место? — послышалось из компании MENSA, это был покладистый клерк, когда-то он перевел роман Джона Jle Карре на эсперанто.
— А, ну да. — Это подтолкнуло память хозяина. — Если вам такие места по душе, есть тут одно свежее вроде греческое местечко на Белл-лейн.
— Подходит, — сказал Кришна, — а как найти Белл-лейн?
Им рассказали, как доехать, и они вышли. Алан был заинтригован.
— Ты говорил, что этот парень. Пул, рассказы вал тебе про это место, зачем ты устроил этот цирк?
— Прикрытие, Алан, прикрытие. В таких местах приходится работать под прикрытием.
И они резко стартанули по мокрой мостовой провинциального городишки.
Греческое местечко оказалось кебаб-баром Тересия. В витрине накручивала жирные пируэты сальная палка кебаба. Место решительно ничем не отличалось от тысяч таких же. На прилавке стояли тазики с маринадами. За хаотичными рядами, над прилавком, висел лайтбокс с фотографиями приправленных гарниром неперевариваемых блюд. Сквозь богато украшенную лепниной арку Алан увидел несколько столиков, накрытых клетчатыми клеенками, за которыми никто не сидел. Возле окошка навынос стояла парочка клиентов — белесые, как опарыши, девицы, которых они вроде как видели в «Единороге». Они мусолили сухие колбаски, и тут вошли доктора.
Сев в углу, они заказали ужин самому Тересию. Патрон в белой майке был настолько грудастым, что Алан мысленно поставил ему диагноз: гермафродит. Однако еда была на удивление вкусной. Алан и Кришна умяли порядком фаршированных виноградных листьев и залили их двумя лимонными бутылочками отличной рецины. От кебаба Тересия они отказались. Им объяснили, что там «мужчина снизу, женщин сверху, и шампур сквозь них проходит». Во время ужина им удалось избежать внимающих взглядов грудастого хозяина.
Тересий принес им чашечки густого греческого кофе. Кришна отвалился от стола с довольным вздохом.
— Ну, что ж, мы поели, теперь, полагаю, нам надо поебаться, — сказал он, потягивая кофе.
— Поебаться? С кем? — Пораженный Алан сделал рукой круг, в который попали пухлый владетель и жуткие девицы, которые все еще торчали здесь.
Кришна заговорщически придвинулся к Алану, интонации интеллигентного человека переливались нечистым восторженным предвосхищением.
— Пул говорил, что за этим Тересием скрывается больше, чем может показаться на первый взгляд. Алан, это только фасад.
— Фасад? Фасад чего?
— Одной из крупнейших точек порнографии и проституции на юго-западе.
— Да ну! — не без скепсиса воскликнул Алан.
Он уже был готов к сцене, когда Кришна знаком подозвал Тересия.
— Я друг мистера Пула. — Это имя Кришна произнес как пароль.
— А, миста Пул. — Грек, похоже, готов был подыграть. — Миста Пул мой хороший друг. А друзья миста Пула — мои друзья. Джентлемены хочут выпить ракш?
— С огромным удовольствием. — Кришна уже раздувался от гордости за успех своих подпольных связей. — А еще нам бы не помешала компания на ночь.
— Компания? Ну, конечно. Один быть — совсем плохо, я так думаю. Мы всегда хотеть вместе быть, жить полный жизнь. В Греции мы так и делаем, вот. Полный жизнь живем!
Тересий так разошелся, что Алан решил, что он вот-вот начнет приплясывать, потряхивая большими сиськами в желтых пределах кебаб-бара. Вместо этого Тересий вытащил стул, с пыльной барной полки принес бутылку ракии и присоединился к их похотливому тайному обществу.
Уже через два часа Алану энергично, но без энтузиазма отсасывали в отдельной комнатке для мусоропровода пансиона миссис Критчлей. Работала одна из подружек куроебов, что торчали в кебаб-баре. Кришна, который был холост и, похоже, не боялся Медицинского совета, протащил свою шлюшку в номер покувыркаться на нейлоновых простынях. Алан же, сотрясаясь от неестественной силы желания, сполна заплатил за этот печальный опыт. Даже мысль о презрении, которым он окатит Кришну на следующее утро, не смогла нейтрализовать зудящую боль в плоском затылке, елозящем по пескоструйной стене, о которую ему пришлось опереться.
