что они были южными помощниками пограничников, проходили подготовку — доверять им самостоятельный поход было рановато. Ну рановато и все.
— Ничего!
Пашка — свел вниз по тропинке Озерцова
— Показывай…
— Там…
— Где — там? Кто — там?
— Водяной!
— Чего…
— Я правду говорю! — затараторил мальчишка — вон, там! Я ногой задел! А он из воды… ух! Водяной!
Кто-то заржал. При этом — никто не додумался светить назад, на деревья — а надо бы. Опытные, много чего повидавшие офицеры учат своих солдат — подразделение всегда занимает оборону на триста шестьдесят градусов! Основное огневое средство — пулемет или пулемет-гранатомет — разворачивается в наиболее вероятном направлении атаки — но на остальные сектора должно быть хотя бы по одному наблюдателю — стрелку.
— Какой водяной!? Ты в кого стрелял?
— Да нет тут ничего — презрительно сказал Джикаев.
Конечно — ничего и быть не могло. Потому что если лежать на самой кромке воды — то даже днем найти следы очень трудно, вода смывает их. А тот, кого не существовало — умел передвигаться так, чтобы не оставлять следов — его обувь была особой.
— Что ты видел, Санек. Говори, ну…
— Водяной! Я правду говорю, пацаны! — Озерцов чуть не плакал — ну, вон там он был. Я не вру, честно…
— Тюлень, наверное… — предположил кто-то
— Испугался… — бросил Джикаев
— Зелен виноград… — поддержал его кто-то из разведчиков
Несколькими годами ранее. Индокитай. Западнее Хамдука. 09 января 1968 года
Я и сам не знаю, когда я толком понял, что моему театру теней пришел конец. Но я знал, что все кончено и я больше не могу быть просто зрителем. И я вдруг обнаружил, что нахожусь на сцене, что я — актер, гримасничающий и попусту жестикулирующий…
Маргарет Митчелл. Унесенные ветром
Темнело…
В отличие от большинства европейцев здесь — капитан Воронцов спокойно переносил и местный климат и местных жителей, не испытывая к ним ни ненависти, ни страха. Как и все русские, он был имперским человеком, и потому относился к малым народам как к младшим братьям, по отношению к которым должны быть некоторые скидки, и которым можно и нужно помогать с тем, чтобы и они могли жить так, как положено жить человеку. Сколько таких народов было! Русские, как истинно имперские люди — никогда не бросали таких людей на произвол судьбы. Там, где были русские — были школы, железные дороги, больницы, фабрики. Были и монахи — отважные люди, они проповедовали Благую весть Христову, о том, что Господь наш умер на кресте, завещав возлюбить ближнего своего как самого себя. Там, куда приходили русские — время рвалось вперед, в клочья разрывая паутину и тенета старого мира. Все больше и больше людей и земель присоединялись к этому походу, давая знать о себе всему миру и утверждая, что будущее обязательно наступит.
Местные — были обычными крестьянами, кого закрутил в гибельной воронке вихрь глобального противостояния Империй. У них была хорошая страна — очень узкая, с тем, чтобы можно было ловить рыбу, и пользоваться речным и морским транспортом как основным, с множеством рек. Здесь не было суровых морозов как в России, а климат позволял выращивать рис, продукт, не столь требовательный к приложению труда как пшеница и дающий очень весомый урожай. Кроме того — почти всем крестьянам Аннама была доступна рыба. В сущности — они могли бы жить и развиваться очень быстро, если бы не два обстоятельства: нетерпимость французов, людей, потерявших свою страну и агрессия японцев, с бычьим упорством строящих свою Империю. За Японией, конечно, стояли британцы — это был не первый пес, которого они вскормили, вооружили и бросили на своих врагов.
Знал он и о тех ошибках, которые были допущены. Страна и в самом деле была очень и очень разной, и противостояние шло не только по линии католики — буддисты. Горные племена — воинственные хмонги (хотя хмонги были не единственным племенем, просто самым крупным) жили совсем по-другому, они охотились в джунглях и горах и ненавидели рыбаков и рисоводов с побережья. Неравномерно были распределены по стране и те, кто поддерживал Китай: чем ближе к самому Китаю, тем их было больше. По-хорошему, страну и в самом деле надо было разделить — хотя бы для того, чтобы потом аннамцы, пожив и распробовав разные стили жизни (действительно разные, ибо в Кохинхине жили почти как на Западе), могли сделать осознанный выбор и объединиться ради претворения его в жизнь. Но увы… все аннамские проекты, вполне разумные — на международном уровне встречали бешеное сопротивление со стороны всех заинтересованных сторон, за исключением России и САСШ. Удивительно — но даже Священная Римская Империя, в пику французам заняла пробританскую позицию.
Первой ошибкой было то, что французы заняли позицию католической агрессии вместо того, чтобы стать судьями между очень и очень разными народами, населяющими эту землю. Вторая — и Воронцов это понимал совершенно отчетливо — была эскалация военного противостояния в стране. До середины шестидесятых — помимо французов, основную миссию умиротворения выполняли пятнадцать тысяч зеленых беретов. Эти крепкие, бывалые вояки, в чем-то даже превосходящие отчаянный Иностранный легион работали одновременно военными советниками, миротворцами и спецназовцами. Они налаживали контакты с местными племенами (у всех кстати была местная жена, а у многих и не одна, потому что иначе наладить контакт было невозможно, местные просто этого не понимали), доставляли продовольствие, учили местных пользоваться современными сетями, чтобы ловить больше рыбы (к сожалению, научили пользоваться так же гранатами и электроудочками), привозили невиданные здесь моторы к джонкам, возглавляли боевые отряды местных племен, которые атаковали позиции прокитайских вооруженных формирований — и даже окорачивали французов, когда те становились совсем уж несносными. Кстати, именно французы и занесли сюда троцкизм, местные и близко не знали, что это такое. Но в шестьдесят шестом было принято гибельное решение о полномасштабном развертывании… ходили слухи, что оно было принято под воздействием масштабной дезинформации о грядущем вторжении японцев в Кохинхину. После чего — все пошло наперекосяк. Местные партизаны — получили для себя огромное количество целей. Североамериканцы, в основном призывники — боялись каждого камня и стреляли, куда попало. Была принята идиотская концепция укрепленных деревень… жителей выселяли в специально построенные для них из бетона жилища, которые можно было легко оборонять… правда, прокормиться там было очень сложно. Японцы и китайцы моментально воспользовались промахом — на опустевших местах появлялись партизаны. Самое простое предложение — раздать проправительственно настроенным крестьянам и племенам современное
