с Германом. Сначала несчастных «преступников» провели сквозь толпу, где каждый считал своим долгом бросить в обвиняемых чем-нибудь гнилым или даже камнем. Ну или хотя бы плюнуть. Потом долго били палками, а потом Тиана смотреть не смогла. И Герман тоже, сплюнув, велел Кусто прекратить это уродство. Обвиняемых подвесили над огнем, и как потом сказал тихоход, приготовили. И съели.
— Нет, с этими я договариваться не буду, — сказал Герман после того случая. — И пленного нам не надо, ладно? Противно!
Собственно, вся жизнь этих странных коротышек была вот такая. Каждый стремился соседа убить или хотя бы унизить. Грызлись за каждую мелочь. Как они при этом ухитрялись создать общество, которое может летать в космосе, Тиана долго не могла понять.
— Да все просто, — объяснял Герман. — Да, они друг друга ненавидят, и готовы на все, чтобы занять более высокий статус в стае. Но в этом и секрет — они очень стайные. Вообще не индивидуалисты. Полагаю, самым страшным для них наказанием как раз и является остаться в одиночестве. Даже смерть — лучше.
В общем, они твердо вознамерились просидеть тихо эти семь дней, что требовались ликсу на восстановление. Не получилось. Опять они недооценили упорство зеленых коротышек.
Герман Лежнев, дерьмодемон
Гоблины от своей добычи отказываться не привыкли, это было очевидно. Герман сразу подозревал, что так просто отлежаться им не дадут, гадал только, что они придумают. Как выяснилось, ничего хитрого или оригинального Гоблины изобретать не стали. Просто нагнали в район поисков очень, очень много желающих разыскать добычу. Они-то с Тианой гадали, почему по местному телевидению чуть ни каждые пятнадцать минут демонстрируют момент падения ликса с какими-то поясняющими надписями. Лежнев думал, это такие местные новости с пометкой срочно, вроде тех, что выходят на Земле во время масштабных катастроф. Оказалось, нет. Только спустя пару дней буквально залегшие на дно путешественники догадались, что это объявление о награде. Любой желающий мог попытать счастья в поисках, а те, кому улыбнется удача, могли получить какие-то очень вкусные плюшки. Какие именно Герман так и не понял, но, судя по количеству «кладоискателей», которое с каждым днем только увеличивалось, и на третий день составляло уже больше сотни тысяч, «плюшки» должны быть по-настоящему привлекательными.
Единственная причина, почему их еще не нашли — это полное отсутствие взаимодействия. Гоблины, конечно, объединялись в стайки, но между собой каждая такая группа конкурировала жестко, вплоть до перестрелок. При этом какие-то правила и законы у зеленых, судя по всему, существовали, потому что все разборки они старались проводить скрытно, без свидетелей. Это только вездесущий ликс все замечал, а так… сколько было потопленных, сколько взорванных в воздухе — не сосчитать. Была у них даже какая-то служба слежения за порядком, и ее по-настоящему боялись, что и не удивительно — методы наведения порядка у местных стражей закона крайне специфические. Среди исчезнувших и потопленных поисковиков доля тех, которые на совести «полицейских» составляла едва ли не половину.
Ликса искали везде. И прямо в месте падения, и в той глубокой расщелине, куда он мог спрятаться, и вообще по всему морю. Больше всего Кусто сейчас угрожали какие-то неудачники, которых выгнали из всех перспективных мест по причине малочисленности, а также отсутствия связей или вооружения. Оставалось им исследовать то место, которым никто из более удачливых и авторитетных собратьев не интересовался.
Два десятка гоблинов настойчиво изучали перешеек между островками на утлых и ржавых металлических корабликах, каждый день осматривая часть подводного рельефа. Причем не просто так — у них еще и карты морского дна, судя по всему, были, потому что по вечерам они отснятый материал сравнивали с этими картами. При таком подходе не заметить полуторакилометрового в длину и почти километрового в диаметре тихохода они не могли. Рано или поздно это должно случиться, даже несмотря на то, что тихоход, как только почувствовал себя лучше, постарался замаскироваться еще надежнее. Все-таки ликс — существо космическое, и привык прятаться в совершенно других условиях.
Пока компанию спасала только склочная и злобная натура гоблинов. Они постоянно друг у друга воровали, пытались отлынивать от работы в пользу «товарищей», дрались, причем пару раз до смерти. С таким отношением, даже несмотря на неослабевающий энтузиазм, быстро поиски продвигаться не могли.
— Но делать что-то необходимо, — подытожил Герман, когда команда начала обсуждать угрозу. — Эти мелкие твари уже завтра окажутся примерно над нашим хвостом… в смысле, над твоим хвостом, Кусто. Может, заметят, а может — нет, тем более что океанский рельеф имеет свойство со временем меняться. Но дня через два они будут над центром, и тут уже точно будет поздно. Разница в полкилометра — слишком серьезная, чтобы не обратить на нее внимание. Надо их как-то отвадить или, в крайнем случае, убить. Только незаметно.
— И как «незаметно» ты собираешься их убивать? Не думаю, что выстрелы из плазменных орудий может кто-то не заметить. Тем более, для этого меня еще нужно как-то вытащить из-под воды. Я, знаете ли, космический истребитель, а не подводная лодка! — фыркнул удивительно спокойный в последнее время Охотник. Должно быть, загадочное яйцо действительно оказывает влияние на разум оказавшихся поблизости. Даже падение не нарушило спокойствие искина. Он, конечно, поворчал о том, что и не ожидал ничего хорошего от такой идиотской компании, но стоически воспринял многочисленные поломки, и даже не сильно ругался на Германа с Тианой, когда те чинили истребитель неправильно. По его мнению. «Впрочем, может, яйцо тут ни при чем, а на него так страх смерти повлиял», — подумал Лежнев. Кусто, конечно, постарался защитить «груз» при падении, но истребитель все равно оказался слишком хрупким для таких испытаний, восстанавливать его пришлось очень серьезно. К тому же Герман, Тиана, да и Кусто, об истребители вспомнили далеко не сразу после падения, и бедолага все это время был уверен, что оказался заперт в мертвом ликсе на планете, принадлежащей какой-то агрессивной цивилизации, которая вряд ли захочет его чинить. Яйцо, к слову, не пострадало совершенно. Более того, Кусто утверждал, что его восстановление поблизости от находки идет процентов на тридцать быстрее, чем рассчитано.
— Да ты-то здесь причем? — Лежнев недоуменно посмотрел на «аватарку» искина. Тот вытребовал, чтобы Кусто во время обсуждений рисовал для него анимированную голограмму. «Чтобы эти примитивы более серьезно воспринимали единственного адекватного собеседника. Бестелесный голос их не впечатляет», — так он это желание объяснил. В качестве аватарки Охотник выбрал почему-то робота с планеты Шелезяка. Чем-то его этот персонаж, когда искин его увидел, здорово развеселил.
— Стрелять
