Именно с этого документа началась вот уже 40-летняя история музея-заповедника «Кижи» — одного из крупнейших музеев традиционной крестьянской культуры Карелии и Русского Севера.
Сегодня музей-заповедник «Кижи» — уникальный островной музей и крупный международный центр экскурсионного обслуживания туристов.
А лет пятьсот назад на острове было довольно крупное по тем временам поселение — Кижский погост (так в старину называли центр района, включавшего несколько волостей со множеством сёл, деревень и починков). Немало повидали на своём веку стены древних кижских храмов — и отважных ушкуйников из Великого Новгорода, и царских приказных, и шведских, и польских интервентов, и восставших крестьян. Сказано: «У церкви Преображения Господня били в колокола в сполох и собирались из деревень с дубьём и кольём». Древо народного творчества произрастало не в «краю непуганых птиц», каким представлялись в прошлом веке северные окраины страны, а на реальной почве русской истории с её противоречиями и страстями, победами и поражениями. Так было и в 1714 году, когда в Кижах на месте старого, сгоревшего от удара молнии храма была возведена сохранившаяся доныне Преображенская церковь.
Северная война в разгаре, но исход её уже предрешён. Петровская Россия прочно утверждалась на берегах Балтики, становилась могущественной европейской державой. Одна за другой сдавались балтийские крепости — оплоты морского господства шведов, гремели салюты в ознаменование победы русского флота в битве при Гангуте. Избавившись от постоянной угрозы нападения воинственных соседей, крестьяне заонежских погостов возвращались к мирным трудам. Патриотический подъём эпохи определил и пафос кижского храма-памятника, прозвучавшего величальной песней русскому народу.
Купола, купола, купола… Двадцать два. Разметали в стороны свои крылья стрельчатые «бочки» — словно кокошники русских красавиц. А на гребнях — стройные барабаны и луковичные главы с креслами, покрытые чешуёй серебристого лемеха. В северные белые ночи светятся они загадочным фосфорическим блеском, на закате полыхают тревожным багрянцем; то голубеют, отражая небесную синь, то делаются зеленоватыми или бурыми, как земля. Один ярус, второй, третий, четвёртый… Всё выше, выше, и в самое небо вонзилась верхняя глава, венчающая всю эту грандиозную 37-метровую пирамиду. Если долго смотреть на неё снизу, в какой-то момент появляется почти физическое ощущение движения. Оно начинается внизу: высота основных объёмов нарастает к верхним ярусам и центральной главе. Заострённые «бочки» усиливают это движение, и вот уже главки как будто взбегают по уступам. Нерушимая громада куполов обретает ритмическую поступь, и от одного яруса к другому по плавным очертаниям луковичных глав струится крылатая сила, устремлённая ввысь.
Но не менее удивительно другое. Чем внимательнее всматриваешься в Преображенскую церковь, тем сильнее поражают неумолимая логика, безупречность архитектурной композиции, единственное в своём роде соединение артистической импровизации и строгой классичности всех пропорций и всех деталей.
В основании церкви — восьмерик, иными словами, восьмигранный сруб. С четырёх сторон пристроены прямоугольные прирубы на низких каменных фундаментах. Такая церковь называлась «о двадцати стенах» и известна была в народном деревянном зодчестве с давних времён. На нижнем, самом большом восьмерике — другой, поменьше, на нём третий, ещё меньше. Верх каждого прируба двухступенчатый, и каждый уступ покрыт «бочкой» с главкой; скаты «бочек» закруглены, вверху они сходятся наподобие киля у лодки. Один ярус из четырёх глав, над ним другой, такой же; выше третий ярус из восьми глав на «бочках», венчающих каждую грань нижнего восьмерика; ещё выше — следующий — из четырёх глав второго восьмерика; и наконец, на третьем восьмерике стоит одна самая верхняя и самая большая глава, завершающая всю композицию. Надо было обладать выдающимся талантом, чтобы спаять воедино все части этого грандиозного сооружения. Вся многоглавая пятиярусная композиция великолепно вписана в один чёткий и слитный пирамидальный силуэт. Преображенская церковь смотрится величественным скульптурным монументом, сработанным резцом мастера из цельного куска дерева. Она звучит гулкой и торжественной мелодией, в которой образ многоглавия воплощает идею сплочённости большой и единой народной общины.
О строителе Преображенской церкви в народе сложилась легенда, будто он, закончив работу, забросил свой топор далеко в Онежское озеро и сказал: «Поставил эту церковь мастер Нестор, не было, нет и не будет такой». Красивое сказание, но оно только легенда. За «чудом» в Кижах — многовековая история русского деревянного зодчества, художественный и строительный опыт тех, кто возводил города и веси, могучие крепости и удивительные по красоте храмы и даже обычную избу поднял на уровень большого искусства.
За примерами ходить далеко не надо. Там же, в Кижах, собрано немало замечательных памятников северного зодчества — избы разных типов, ветряные и водяные мельницы, амбары, риги, часовни, Лазаревская церковь, построенная более шестисот лет назад, и многие другие. Окружённые постоянным вниманием учёных и реставраторов, они обретают свой первозданный облик и новую долгую жизнь.
Красота бревенчатого сруба… Тот, кто не почувствует её, никогда не познает самой сути русского деревянного зодчества. Венцы из мощных, в обхват, брёвен и естественная, ничем не прикрытая и не приукрашенная текстура золотистого дерева, живого, трепетно вобравшего в себя тепло человеческих рук и неяркого северного солнца, — вот что навсегда западает в душу. Невозможно представить себе кижские церкви сделанными из другого материала: они задуманы в дереве, построены из него, и вся их красота — в стройных, прямых как стрелы, могучих карельских соснах и елях, в непревзойдённом искусстве простых людей с плотницкими топорами.
Каждый венец требовал немалого терпения и мастерства, очень точного глаза и твёрдой руки. Ведь надо было сделать пазы, потайные зубья, врубки, подогнать брёвна друг к другу так, чтобы всё было плотно, без щелей. И без единого гвоздя! — так сруб прочнее, устойчивее, долговечнее. Купола, барабаны под ними и «бочки» крыли осиновым лемехом — особой формы деревянной черепицей, которую тесали и круглили по форме топором, — и так тридцать тысяч раз! Польза и красота в народном зодчестве сплавлены воедино, а высшие его достижения неотделимы от исчерпывающего знания дерева как строительного материала и материала искусства, тонкого и глубокого ощущения его эстетической выразительности.
Высоко взметнулась Преображенская церковь, и видно её за много вёрст от Кижей. Она то возникает на глади озера как на ладони, то появляется в кружеве редеющего леса или прибрежных кустов, то синим силуэтом рисуется где-то вдали, то неожиданно выплывает из-за какого-нибудь острова или мыса. Она царит повсюду и всем своим обликом напоминает о величии человеческого духа, разума и таланта.
Трудно даже представить себе, что может стоять рядом с этим удивительным зданием. Но крестьянские зодчие нашли решение, и спустя полстолетия, в 1764 году, в Кижах была сооружена Покровская церковь. Мощный, патетический хорал церкви Преображения поддержан созвучным ему и в то же время самостоятельным аккомпанементом. Покровская церковь совсем иная, чем её «старшая сестра», образный лад её настроен на другую высоту тона.
На нижнем четверике возвышается восьмерик, завершающийся плавным, но энергичным повалом — сильно расширенным верхом. А под ним — декоративный пояс из резных треугольных фронтонов. Он вносит в монументальное сооружение жизнерадостную мелодию, ноту теплоты и чисто русской любви к узорчатой нарядности. Ещё выше — великолепное многоглавие: по углам восьмерика поставлены главы и в центре — девятая, самая большая. Купола отличаются особенной выразительностью строгих, утончённых пропорций, изысканным профилем контуров, богатством и разнообразием композиционных сочетаний. Поставлены они не на пологую кровлю, а на небольшие восьмерики, покрытые зубчатыми полицами, похожими на перистые ожерелья. Девять глав образуют поразительную по красоте ажурную корону — лёгкую, женственно-изящную, пронизанную светом и воздухом и в то же время торжественную, царственно-величавую: словно русская красавица в шитом жемчугом уборе.
Между Покровской и Преображенской церквами стоит ещё одно строение — колокольня, построенная сравнительно недавно, в 1874 году, но на месте и по подобию старинной шатровой звонницы. Применительно ко второй половине XIX века уже трудно говорить о чистоте народного творчества, присущей более ранним памятникам, и нынешняя колокольня не отличается особыми художественными достоинствами. Ценность её в том, что она является составной частью единого, исторически сложившегося архитектурного ансамбля Кижского погоста. Завершает и как бы замыкает этот ансамбль низкая бревенчатая ограда, создающая очень выразительный контраст с монументальными вертикалями церквей и колокольни. Старинная стена, к сожалению, не сохранилась, потому реставраторы воссоздали ограду с тремя входами, характерную и типичную для многих северных погостов.
