— Ладно, завтра разберемся, — сказала она. — А теперь давайте спать.
Она сочно зевнула, прикрыв ладонью рот, рассмеялась и нырнула в палатку. В ее облике и поведении угадывалась полнейшая беззаботность. И Александром вновь овладели сомнения: надо ли спать? Она, жительница далекого Ленинграда, не знает тайги, не знает Павлова, она и мысли не допускает о какой-то опасности. Но он, Александр, — таежный человек, бывший фронтовик, судьба сталкивала его с Павловым, и ему хорошо известно, к чему приводит беспечность. Нет, не нужно спать. Завтра надо установить посменное дежурство, а сегодня посторожит он.
Александр застегнул на все пуговицы телогрейку и уселся на валуне, положив на колени ружье.
2. След потерян
С утра рабочие начали копать новый ряд шурфов, а Лариса в сопровождении Александра отправилась к обнаруженным ночью ямам.
Сперва они осмотрели яму на косе. Вчера она показалась Александру довольно глубокой, во сейчас, при солнечном свете, словно бы обмелела, воды в ней было не больше чем на десять сантиметров. Она напоминала воронку — видно, во время половодья стенки осыпались.
Подошли к другой яме. Лариса легко спрыгнула в нее. Она растерла между ладонями комочек грязи и почувствовала прикосновение к коже чего-то твердого, наподобие сухой горошины. На ладони, словно капелька крови, выступившая сквозь сероватую грязь, лежал красный камешек.
— Пироп!
Она взяла еще горсть грязи, потом еще и еще, и почти в каждой находила один, два и даже три красных камешка. Она выбирала их и складывала в карман.
— Жаль, лопату не захватили, — сказала она, выбравшись наконец из ямы.
Большие глаза ее светились такой радостью, что казалось, не солнце, а они освещали все вокруг. Александр откровенно любовался ею. Она что-то говорила, он отчетливо слышал слова, но не понимал их смысла. Вдруг она прервала свою речь и спросила:
— Что с вами? Вы побледнели… Вам плохо?
Он понял, что если сию же секунду не уйдет, то скажет или сделает такое, о чем потом пожалеет. Он повернулся как-то деревянно, словно манекен, и так же деревянно зашагал прочь. Она некоторое время в растерянности стояла на месте, потом догнала его и спросила, сбоку заглядывая в лицо:
— Я вас чем-нибудь обидела, Саша? Но чем? Простите, если…
Впервые она назвала его по-русски, ласково, словно друга: «Саша». У нее был мягкий, обезоруживающий голос. И от этого он испытывал сейчас страстное желание заорать на всю тайгу диким голосом и бежать, бежать, куда глаза глядят, только бы не видеть ее. Внешне Александр оставался спокойным. Только очень внимательный наблюдатель сумел бы угадать его состояние. Замедлив шаг, Александр сказал:
— Нет, вы ничем меня не обидели. И я здоров. Однако, надо возвращаться.
— Да, да, — торопливо согласилась Лариса, едва поспевая за ним. Она почему-то не возразила ему и не попросила идти помедленнее. Неосознанным женским чутьем она угадала, что сейчас лучше ничего не говорить и вообще подчиниться. Она думала: «Какой странный человек! Огромный, сильный, а побледнел, как девица перед обмороком. И вчера ночью… Медведем ввалился в палатку, что-то пролепетал и ушел. И лицо у него было такое несчастное, как у ребенка!..»
Ей рассказывали, что в прошлом году он спас от гибели отряд экспедиции, попавший в безвыходное положение, что сам академик Великанш объявил ему благодарность. Значит, он мужественный, крепкий, надежный человек. Что же с ним случилось? Откуда такая нервозность? Задавая себе эти вопросы, она боялась ответить на них прямо и ново Инстинктивно она понимала, в чем дело, но не хотела себе признаться в том, что понимает. И не напрасно. Сама не подозревая, она сейчас любовалась им, широким разворотом его плеч, ловкой сильной походкой таежника. И сердце наполнилось благодарностью к нему, благодарностью, не больше, за найденные сегодня пиропы. Конечно, она все равно нашла бы их, но сколько дней было бы потеряно, сколько непроизводительного труда затрачено…
Когда они пришли в лагерь, никто бы не сказал, что между ними что-то произошло. Александр разговаривал с начальником ровно, благожелательно, был по-прежнему исполнителен.
В этот же день группа перебралась к косе — копать шурфы чуть повыше ям. Почти в каждой пробе находились пиропы. В одной из проб обнаружили довольно крупный кристалл алмаза. Еще день — пиропы и три кристалла. Работали весело. Слова «алмазная россыпь» не сходили с уст. Симаков вслух подсчитывал, какую премию они «отхватят» за найденные алмазы. Лариса все эти дни пребывала в лихорадочном состоянии. Она чувствовала необычайный душевный подъем. Они стала требовательна во всем, что касалось дела. Она сама бралась за любую работу, и люди, зараженные ее энтузиазмом, трудились от зари до зари, не зная усталости.
Трубка пряталась где-то близко. Казалось, еще одно усилие — и голубая алмазоносная земля ляжет покорно к ногам пришельцев.
Невдалеке от первых двух были найдены еще три ямы. Кто-то основательно исследовал берег. Ларису мало интересовало кто. Кто бы он ни был — спасибо ему за открытые пиропы.
Выше косы река поворачивала влево, огибая увал, пологие склоны которого заросли ерником. Лишь только искатели поравнялись с увалом, алмазы перестали попадаться. Зато пиропов стало еще больше. Ларису не беспокоило исчезновение алмазов, она верила: пиропы приведут к цели. Но вскоре она с удивлением заметила, что темп работ снизился. Рабочие, за исключением Васильева, копали вяло, не торопясь, часто устраивали перекуры. Временами она ловила на себе злой взгляд Симакова. Однажды, когда рабочие собрались для очередного перекура, она подошла к ним.
— Что это значит, товарищи? Вы недавно отдыхали и опять сидите! Нам надо торопиться, пока ясная погода. Вы знаете, лето здесь короткое.
— Как же, знаем, — нагловато ухмыльнулся Симаков. — Только не знаем, товарищ начальник, зачем вы нас заставляете перелопачивать пустую породу, когда рядом алмазная россыпь?
Он оглянулся на товарищей, как бы спрашивая: «Верно я говорю?»
Лариса почувствовала, как в ней поднимается гнев.
— Товарищи, — тихо оказала она, пересиливая волнение, — алмазная россыпь никуда не денется. Вслед за нами придут эксплуатационники и возьмут алмазы. А мы изыскатели. У вас другая задача. Мы, как вам известно, должны найти коренное месторождение алмазов — кимберлитовую трубку. Вот Симаков говорит: пустая порода. Неправда. Вы же знаете: в этой породе содержатся пиропы. Значит, где-то недалеко трубка. Я понимаю, вы устали, но давайте приложим последнее усилие. Не сегодня, так завтра мы найдем ее…
