— Почему?. — возразил Дуглас, задумчиво погладив себя по подбородку. — А на жену? Кстати, вы хотите сказать, что все началось с разговоров преподобного Матерса во сне?
— Боюсь, именно так. А теперь лорд Кроули, черт бы его побрал! Поверьте, мне всегда хочется скрести себя губкой до костей после того, как я четверть часа побуду в его обществе! Он кончит еще хуже, чем мой отец, это можно смело предсказать. Гром и молния, мне это не нравится! Готов побиться об заклад, он что-то выведал и теперь начнет вынюхивать. Вы же знаете его репутацию! Наверняка половина Лондона уже осведомлена о его планах, по крайней мере самая мерзкая половина. Не удивлюсь, если кто-то из этих шутов окажется в Корт-Хэммеринге и попытается угрожать Хелен. Дьявол, теперь придется придумать, как защитить ее!
— Защитить Хелен? — удивилась Александра, всплеснув руками. Ее плащ при этом неосторожном движении распахнулся, и муж, сверкнув глазами, старательно запахнул его, приказав:
— Завтра же ты отправишься к своей проклятой модистке и велишь поднять вырез платья не меньше чем на три дюйма. Только взгляни на Хизерингтона. У парня прекрасные зубы, и будет жаль, если мне придется вбить их ему в глотку, чтобы гнусный пес не вздумал глазеть на тебя, а против такого искушения он вряд ли устоит. И будет валяться на тротуаре со сломанной челюстью, если ты собираешься по-прежнему выставлять себя напоказ.
— Понятно, — протянула Александра, игнорируя Бичема и подступая к мужу. — Ты жалеешь этого джентльмена, поскольку я вешаюсь ему на шею?
— Да, — признался Дуглас. — Возможно, тебе стоит побывать у модистки сегодня.
— Послушай, Дуглас, я надежно придерживаю плащ. Не можем мы поговорить о чем-нибудь более интересном?
— Вырез совсем не такой низкий, — мягко вставил лорд Бичем.
— А тебе откуда знать, негодяй ты этакий? — осведомился Дуглас.
— Клянусь, я просто пошутил.
— Не верю я тебе. И если бы ты по какой-то невероятной случайности обронил слово правды, значит, просто не в себе, Хизерингтон. С тобой что-то неладно. Признавайся, что стряслось? Уверен, дело совсем не в лампе. Вряд ли эта штука вообще существует! Неужели можно ее коснуться и что-то произойдет? Сказки!
— В чем-то я с вами согласен, Дуглас, но лопаюсь от злости, потому что эти мерзавцы доискались до правды. Вы знаете Кроули. Если он во что-то поверит, то на край земли пойдет, лишь бы добиться своего. Он наверняка раскопает все про Хелен.
Дуглас, прищурясь, уставился на него.
— Вы в самом деле за нее волнуетесь?
— Говоря по правде, — утешила Александра, — при одном взгляде на Кроули Хелен велит заковать его в колодки, которые валяются в конюшне.
— Колодки? — переспросил Бичем. — Такие доски с прорезью, куда человек просовывает руки и голову? А потом его выводят на площадь, чтобы все прохожие могли вдоволь над ним поиздеваться?
— О нет, — хихикнула Александра, — куда хуже! Хелен говорит, что издевательства — это чепуха. Слишком мягкое наказание.
Мужчины потрясение воззрились на нее. Александра покраснела до корней волос.
— Нет, — твердо заявила она, — о колодках потом. Сейчас нужно придумать, что делать. Несмотря на, волю и мужество Хелен, я беспокоюсь за нее. Что, если какой-нибудь дурной человек проберется в дом, чтобы вынудить ее рассказать о лампе? Возможно, Спенсер прав. Нужно защитить Хелен. Она все еще в Шагборо-Холле?
— Да. Управляется с гостиницей, устраивает брак между сыном мясника и своей горничной Тини. Флок, незаменимый для лорда Прита человек, во всеуслышание выражает свою тоску. Мой камердинер Неттл похудел от неразделенной любви к этой девушке и похож на бродячую собаку. Хелен же прекрасно себя чувствует и окружена обожающими ее людьми. Пытается расшифровать кожаный свиток. — Он чуть прищурился и, помедлив, добавил:
— Думаю, по прошествии времени она и это сумеет.
— Хелен вполне способна сломать шею любому оборванцу, которого я подберу на улицах Сохо, — вмешался Дуглас. — Позже мы поговорим насчет колодок, Александра, скорее всего в постели, хотя… — Он кашлянул. — Хелен не только красива, сильна, но еще и умна. В этом а с тобой согласен.
— В чем дело, Дуглас? — встревожилась жена, поднимаясь на цыпочки. — Расписываешь тут достоинства Хелен, а это меня расстраивает. Знаю, ты восхищаешься ею, но лучше бы держал свое мнение при себе. Советую тебе раз и навсегда выбросить ее из головы, потому что теперь ты женат на мне. Забудь о колодках и Хелен. Слышишь, Дуглас?
Но тот уже уставился на снова распахнувшийся плащ жены. Судорожно сглотнув, он провел кончиком пальца по ее носу и заверил:
— Я знаю, с какой стороны хлеб маслом намазан, счастье мое. Просто пытался уверить Хизерингтона, что волноваться нет причин.
— Не нуждаюсь я ни в каких уверениях, — начал было лорд Бичем, но тут же махнул рукой. — То есть нуждаюсь, конечно. Сегодня же напишу Хелен и предупрежу, чтобы была поосторожнее. Кроме того, я не видел ее почти две недели, хотя многое узнал за это время. Потом мы решим, что предпринять.
— Но сначала расскажете нам обо всем, что обнаружили, — запротестовал Дуглас, подталкивая Бичема к своему экипажу. — Мы вас подвезем.
— Я хочу знать, почему Хелен не с вами, Спенсер, — вмешалась Александра, — Представить не могу, что она отпустила вас после того, как речь зашла о ее бесценной лампе.
— Она и не хотела… — пробормотал лорд Бичем, не собираясь пояснять, что уехал один, пытаясь на свободе разобраться в своих чувствах к ней. И пришел к твердому решению. Он пока не собирается жениться, а поскольку Хелен — благородная леди, так больше продолжаться не может. Сделать ее своей постоянной любовницей было бы неблагородно. Не может быть и речи о том, чтобы брать ее по три раза в день. Следовательно, необходимо забыть о похоти и заняться делами. Оставаться ее партнером, и никем больше. Он много размышлял над этим и знал, что способен сдержать себя.
Черт побери, по правде сказать, все это время, несмотря на занятость, он постоянно ощущал, что какая-то часть его по-прежнему пребывает в Корт-Хэммеринге. Пожалуй, самая важная часть — сердце. Но это смехотворно! Он просто скучает и скоро забудет о том, что было. Время лечит все. Обратится к девушкам-хористкам, будет каждый вечер выбирать новую и кувыркаться с ней в постели, пока не упадет от изнеможения. Овладеет ею не три раза за ночь, а пять, возможно, даже шесть для пущей верности, что уж точно гарантирует кончину любого мужчины, включая его самого.
Все дело в новизне. Новизне ощущений. Ну, конечно, еще и в великолепных ногах Хелен, ее грудях.., он видел их обнаженными всего однажды, в полусгнившей хижине, когда помогал снять промокшую одежду.
