лишь тогда, когда тот шумно плюхнулся на ступеньку рядом с ним.
— Ты опоздал, — озвучил очевидную вещь Койл, убирая телефон, с фото Энни на заставке, в карман.
— Спасибо, мистер очевидность, — отозвался Джейс, пытаясь отдышаться и пуская изо рта ледяные клубы пара. — Решил заняться творчеством с утра пораньше.
Джейс старался вести себя как обычно, хотя все было далеко не как обычно. Он находился в глубоком смятении от новых, чуждых для него чувств, что он стал испытывать к девушке, которую ни разу не видел. Но от внимательного взгляда холодных глаз Койла было сложно что-то утаить, друг слишком хорошо его знал.
— Ты сегодня какой-то другой, — заметил Скульптор, усмехнувшись.
— Сегодня я более лохмат, чем вчера, — отозвался Джейс, напрягшись. Он был не из тех, кто выставлял свои чувства нараспашку.
— А не связано ли это с тем, что вчера ты едва не поцеловался со своей «напарницей», с которой вы «всего лишь друзья», — не отставал Койл. Видимо, ради этого-то он и ждал друга на морозе, забив на начавшуюся пару.
— Ну, раз Мирина растрепала тебе это, то должна была заметить и то, что это Инди загнал нас под Омелу, — хмуро отозвался Джейс, поднимаясь на ноги.
— Даже кот видит то, что ты так настойчиво отрицаешь, — не отставал Койл, смотря на друга снизу вверх, не двигаясь с места. — Я вел себя точно так же, как ты, когда встретил Энни.
— Но ты встретил настоящую Энни, а не набор пикселей, которые я, между прочим, уже пытался пригласить на встречу, — буркнул Джейс, запуская пальцы в розовые волосы. Он всегда делал так, когда волновался. Дурная привычка.
— И она отшила тебя? — удивленно спросил Койл, приподняв брови, сверля затылок своего друга серыми глазами.
Ничего не ответив, Кларк закинул черный рюкзак с надписью «Vans» себе на плечо и зашел в универ, встретивший его тишиной. Шла пара.
***
«Как думаешь, на сколько лет могут посадить за убийство самого нудного препода на свете?» — пришло очередное смс на Дианин смартфон. Эрика и Лиз смерили ее любопытными взглядами, когда девушка в очередной раз принялась что-то увлеченно там писать.
«Не смей, что станет с Инди, если тебя посадят?»
«ОЧЕНЬ нудного препода! Если что, я оставлю его на тебя, станешь матерью-одиночкой(»
«Если оставишь нас наедине, мне будет проще пустить его на стейки:) Лишний рот мне не нужен»
«Ты СТРАШНАЯ женщина»
Подруги сидели в пустой аудитории, где уже на следующей паре они должны будут репетировать сценку. Занятия у их группы уже закончились, а у параллельной оставалась еще одна пара. Остальные одногруппники Эрики, Лиз и Дианы отправились по своим делам, пообещав вернуться вовремя.
В классе стоял навязчивый запах пыли и пластмассы, которой пахла новая мебель. Диана вытащила из своей сумки новенький учебник и уткнулась в его переплет носом, перебивая запах класса ароматом свежих чернил и новой бумаги. Этот запах был одним из ее любимых.
Диана сидела на подоконнике, любуясь заснеженными деревьями в университетском сквере. Весь день до этого она проходила в глубокой задумчивости, заставив своих подруг изрядно поволноваться. Но, постепенно, она смогла собрать сложный пазл из своих мыслей и чувств, что навалились на нее с избытком. Теперь девушка могла с уверенностью сказать, что беспокоиться ей совершенно не о чем. Это нормально, что она испытывает к Каго столь теплые чувства, ведь он ее лучший друг и бескрайне дорог ей. А все остальное лишь выходки ее воспаленного воображения. Непринужденные глупые смс от ее напарника были живым тому подтверждением: между ними все осталось, как и прежде.
И вообще, девушка предпочитала придерживаться мнения, что все, что ни делается, делается к лучшему. Ведь так говорят?
Сегодня она снова переоделась в женском туалете перед занятиями, приводя себя в нормальный, по ее мнению, вид.
— Диана, а ты не думала о том, чтобы дать этому Арчи шанс? Кто знает, вдруг это только его сценический образ такой гадкий, а на самом деле, он нормальный парень? А если все сложится удачно, потом напишешь романтичную историю, основанную на реальных событиях, по твоей книге снимут фильм, а тебе дадут Оскар, — рассуждала Лиз, разлегшись на парте. Ее длинные волосы растрепались и свисали с края парты, а сама девушка наблюдала за своей блондинистой подругой снизу вверх, задорно мотыляя, при этом, ногами.
— Какой Арчи? — медленно протянула Диана, кажется, даже не слушая свою подругу. Повисшее молчание заставило ее оторваться от своих мыслей и от окна. Подруги смотрели на нее с непониманием и укором.
— Ты сегодня какая-то слишком растерянная, — заметила Эрика, элегантно сидящая на стуле. Ее длинные ногти выбивали какой-то ритм по деревянной поверхности стула, что начинало раздражать.
— Даже больше, чем обычно, — подтвердила Лиз, принимая сидячее положение.
Поняв, что подруги правы, Диана встряхнула головой, прогоняя лишние мысли и слезла с подоконника, так как из ветхой рамы начало сильно поддувать. Девушка приблизилась к своим вещам, которые кучей скинула на одну из парт и взяла светлый шарф, который тут же накинула себе на плечи. Она нашла этот шарф сегодня утром в своем гардеробе и, не задумываясь, взяла его с собой. Он напоминал ей о Каго.
— Простите, я просто задумалась, — Диана взялась за бумажный стаканчик со своим еще не допитым, но уже успевшим остыть, латте и сделала маленький глоток. Остывший кофе был не таким приятным, как свежесваренный, но она чувствовала острую необходимость сделать хоть что-то, чтобы спрятаться от внимательного взгляда подруг. — Конечно, я думала об этом… Но тут дело даже не в самом Арчи, а в том факте, что меня насильно выдают за него замуж. Нельзя же так, я считаю, что перед таким ответственным шагом, нужно долгое время повстречаться друг с другом. Я же не героиня какого-то дешевого романа, чтобы прыгать в омут с головой, в надежде, что это все-таки окажется мой человек.
— Ты права, но твоего отца сложно переубедить, сама же знаешь… — печально улыбнулась Эрика, вспоминая, как пыталась отпросить подругу у Адама к себе на день рождения. Безрезультатно, а ведь Эрика умеет убеждать.
— Знаете, я готова уже на улице жить, лишь бы вырваться от него… Но с другой стороны, мне его жаль, — грустно закончила Диана. Как и всегда, любая ее решимость заканчивается жалостью к этому одинокому зачерствевшему сердцем человеку.
— Ну не на улице, а, вообще-то, у меня! — с жаром заявила Лиз, воинственно поднимая кулак. — Будем сплетничать до утра, плакаться в моих плюшевых зайцев и есть мороженку. Тонну мороженки.
— Или у меня, — подтвердила Эрика, тепло
