- Давай, нужно провести ряд тестов по разрушению косвенных связей, - подбодрил я свою вторую личность.
- Это что еще за зверь?
- Все крупные и явные части кода уже стерты, а вот распределенные алгоритмы еще могут оставаться. - Я поведал результаты работы.
- Они же со временем теряют целостность и просто станут безвредными. - Лайс все же знал примерно столько же, сколько и я сам.
- Да, но ждать сейчас нельзя, а лучший способ добить их это завалить их горой знаний. - Я спрыгнул на пол с кровати и выгреб из тайника в подушке базу данных. В ожидании изучения, кристалл переливался голубыми волнами. Размером всего лишь с наперсток, он, тем не менее, содержал огромную прорву информации.
- Предлагаешь мне изучить всю базу? - Лайс недовольно поморщился, - тут же данных на 80-90 часов чистого времени.
- Ну, во-первых всего лишь на шесть десятков, у тебя ведь интеллект не меньше моего, да и еще учить будем мы на пару под ускорением. - Мерцание кристалла подстроилось под пульс тела, став завораживающим зрелищем.
- Для этого как минимум нужны дополнительные нейросети, да и ограничение процедура разгона не очень полезна для организма.
- Применение один раз в год не принесет большого вреда, так что давай руки в ноги и вперед выполнять план. - Я поднес кристалл к левому запястью, имевшему нейроразъем.
- Ок. Отключаемся через три, два, один... - Отсчитал второй, отлично зная методику переноса базы в голову.
ИС отрубил оба потока сознания и запустил процедуру скачивания данных из кристалла. Программа писалась лично мной. Как говорят про стандартный алгоритм считывания - быстро, просто и абсолютно непонятно. Вот именно последнее мне и не нравилось - отдавать тело под контроль неизвестной программы не позволяла еще больше разыгравшаяся в последнее время паранойя. С результатом трудов нескольких поколений программистов ей не поспорить, но всего лишь двукратный проигрыш в занимаемом объеме памяти при прочих равных - не очень плохой вариант, на мой взгляд, да и изучение базы стало возможным начинать с любого места, а не только строго по порядку. Эта же разработка позволяла изучать битые базы, путем совмещения неиспорченных частей.
Плавное мерцание волн света, бегавших по драгоценному камню, угасло. А комната озарилась светом маленькой звездочки. разгорающейся внутри кристалла. Холодное голубое пламя лизнуло деревянную мебель, пахнувшую березой, и исчезло, когда звезда сгорела до тла. Где-то глубоко внутри шара происходило считывание оптических ячеек памяти, вызвавшее подобный красивый побочный эффект. В основе работы кристалла лежит материал с гигантской оптической плотностью. В сочетании с зеркалами он задерживал в себе фотоны на месяцы или даже годы. Срок определялся только дефектами в кристаллической решетке, рассеивающими на себе фотоны. Ненадежность технологии нивелировалась избыточной записью данных, благо в кристалл впихнуть можно очень много. Повторная запись разрушала кристалл, снижая емкость обычно на один уровень, то есть в кристалл из-под базы третьего уровня можно записать второй уровень или ниже, но снова третий не получиться.
- Ррр, наверно снова кучу мути впихнули, - пробурчал Лайс, приступая к разбору полученных данных.
- Угу, правильно начинай, а я пока поем и загружусь в поезд, - отозвался я, пряча в карман потухший уголек - его потом можно продать.
Наскоро закидав в желудок парочку бутербродов, я поспешил на железнодорожную станцию. Даже к концу двадцать первого века электрички оставались главным транспортом пролетариата, соединявшим пригород и бывшую столицу Российской федерации.
Перенос резиденции правительства произошел спонтанно почти век назад, когда один из президентов провел по болезни на Балканах около полугода. К моменту выздоровления маленькая деревушка разрослась до крупного поселка, так как сюда приехали все депутаты и еще куча разных чиновников. А еще через неделю на специальном заседании государственной думы, столицы перенесли за границу самой страны - видать депутатам уж очень понравилось жить на курорте. После этого Москва начала стремительно увядать, превращаясь в большую деревню. К середине века недвижимость в городе настолько обесценилась, что одна частная компания скупила всю область, положив начало корпорации 'Cyber-Bio systems'.
Пробежка до станции выявила одну небольшую особенность усвоенной ранее базы данных по движениям тела. Хотя алгоритмы и имели большую вариативность, но ориентация на строение кицуне все же прослеживалась. Так при беге ноги отталкивались не всей ступней, а лишь кончиками пальцев. Поэтому после пары километров бега, ноги взвыли от несвойственной им нагрузки.
- Так будешь помогать разбирать базу? - Усмехнулся Лайс, не ощущавший ноющих мышц.
- Раз такой умный, то сам может походишь! - Настроения принимать насмешки не имелось совсем, тем более от самого себя.
- Ничего нам еще метров двести осталось пройти, - подбодрила субличность.
- Рррр. Помолчи!! или я останусь в голове один!! - прорычал я про себя, скорчив такую зловещую гримасу, что встречный прохожий отшатнулся в ужасе.
- Осто... - Второй попытался сказать, но его оборвала команда ИСу.
- Умолкни!! - Лайс оказался заперт один на один с базой данных.
Загрузившись на поезд, я смирил пыл и выпустил в принципе невиновного лиса из темницы. В качестве примирения мы провели процедуру синхронизации, слившись на короткий момент в одно целое, что сразу дало эффект. Мир словно изменился: краски более сочные, звуки тихой музыки играющей в наушниках соседа словно стали звучать в голове, даже запах дешевого пластика больше не нервировал нос, но это продлилось лишь мгновение, а потом мы распались на две части личности. Все разногласия исчезли, ведь память стала общей. Отсюда вывод слияние надо производить чаше для психической стабильности.
Для отвлечения от обсуждения противоречий мы принялись за базу по массажу. Совместная работа удваивала эффективный интеллект, достигавший теперь трех сотен единиц. Подумать только ТРЕХ сотен, встретить подобные показатели можно только среди очень богатых людей, установивших себе имплантанты и очень дорогие нейросети, с большой плотностью. Разница объяснялась просто, большая часть ресурсов их нейросетей не задействовалась в связи с невозможностью обеспечить синхронность работы нейронов, разнесенных на большие расстояния, а у меня излишки забирали Лайс, создав второй центр по работе с информацией.
В наследство от старого лиса осталась программа, базирующаяся на моей старой работе. Очень извращенным способом он смог заставить оба потока работать в параллель, тратя лишь небольшую часть мощности на синхронизацию, что сразу сделало меня гением в плане перемалывания информации. Простой пример: с таким показателем легко можно устроиться в CERN, сдав тест на инженерный минимум в 200 единиц интеллекта. А ведь зарплаты там очень большие и персонала постоянно не хватает. Требование именно нескольких сотен объяснялось одной особенностью устройства человеческого разума: каждые 50 единиц происходил резкий скачок в эффективности мозговой деятельности, как выражались программисты 'В мозгу появлялся еще один регистр'. Человек в голове может держать одновременно очень небольшое количество вещей. По исследованиям выявилась прямая зависимость от общего уровня интеллекта, на уровне 100 - две, в районе 150 - три, и так далее. Умение рассредоточивать внимание очень помогало при работе с современной техникой, так и не ставшей полностью автоматической, но обросшей кучей возможностей.
Вот с таким, немного приподнятым настроением, я ехал на рынок за покупкой отдельной нейросети под нужды ИСа, вытесненного куда-то на периферию и использующего жалкие остатки вычислительных мощностей. Развлечением в дороге служила все та же база по массажу, содержавшая кучу разрозненной информации. Горбушка встретила меня старыми рекламными плакатами, с изображениями новинок компьютерной индустрии. Годы идут, технологии меняются, а рынок остается все тем же самым. Здесь до сих пор принимают наличкой, торгуются и спорят до хрипоты, покупают и продают вещи сомнительного происхождения. Здесь в одной палатке можно найти древнейшую денди, а в соседней палатке купить имплантант выпущенный 5 часов назад в США. Все возможно - были бы деньги, а вот с ними беда, поэтому обратимся к дядюшке Сэму.
Сэм никакой мне не дядюшка, но его все так называли за феноменальное сходство со старым плакатом середины двадцатого века. Сложившуюся кличку поддерживало нежелание дядюшки проводить операцию омоложения лица, но физически он все еще в форме. Преодолев пролет вниз по ржавой лестнице, и пройдя через крашеную дверь, я оказался в здоровенном ангаре под территорией рынка. Все пространство делилось перегородками высотой в полтора метра на индивидуальные кабинки. Галогеновые лампы, висящие под потолком, ярко освещали зал для продаж. Сэм прибрал к себе почти всю покупку/ продажу б.у. имплантантов. Цены в магазине держались выше среднего уровня, но качество гарантировалось.
