них совершенно наплевать.
— То есть вы станете договариваться с теми, кто безразличен к тому то нужно вам, чтобы он правильно проголосовал, а вы в ответ проголосуете за то, что нужно ему? — уточнил я, понимая, что подобное больше тянет на преступный сговор, чем на нормальное законотворчество. И это ведь еще только первый слой, самый очевидный.
То, что в дворянском собрании по понятным причинам, проистекающим из названия, никого кроме дворян нет, как и в боярской думе, само по себе ограничивает как разнообразие среди слоев населения, так и явно выражает мнение лишь небольшой прослойки общества. И вряд ли многие дворяне, даже недавно бывшие обычными людьми, станут отстаивать чужие интересы.
— Вижу тебе такая перспектива не очень нравится. — заметила Екатерина. — Но от этого никуда не деться. Тебе в некотором смысле проще, в боярской думе людей не так много, как и старых родов, держащих руку на политическом пульсе. И там ты сумеешь найти сторонников, если у тебя есть что им предложить.
— На сколько я понимаю ситуацию с этим как раз у меня проблемы. — ответил я, слабо улыбнувшись. — Приданое Марии состоит в простом признании меня цесаревичем, но пока я взойду на трон и получу доступ к казне — пройдут годы. Прямо здесь и сейчас я буквально нищий.
— Ну не такой уж и нищий. — рассмеялась Екатерина. — Пусть земли Романовых порядком поиздержались за пятнадцать лет, мне пришлось многим пожертвовать ради тебя, но ты все еще являешься их наследником. Небольшой стабильный доход у тебя с них будет. Не чета какому-нибудь промышленнику или магнату, но тебе столько в жизни не потратить даже если будешь званые вечера раз в неделю проводить.
— Пожалуй это первая хорошая новость. — улыбнулся я в ответ. — Вот только не наложит ли на эти владения свои руки регент?
— Отобрать их он у тебя не может. А вот ограничить во владении — вполне. — подумав ответила Екатерина. — Но, как я уже сказала, на жизнь этого вполне хватит. К тому же, официально ты до сих пор граф Суворов, а во дворце живешь как муж Марии.
— Ну да, будет странно, если какой-то граф начнет распоряжаться имуществом императора. — нехотя признал я. — А значит я снова возвращаюсь к тому, что влиять на своих возможных сторонников я смогу только обещаниями или услугами.
— Не стоит об этом думать. — отмахнулась императрица. — По крайней мере не сейчас. Тебе стоит завести больше друзей и знакомых среди детей боярских. И высшая военная академия лучшее место для этого. Там, за пять лет учебы, ты сойдешься со всем высшим светом России, а не только Петрограда.
— А до тех пор оставить вопросы взаимодействия фракций на вас? — не скрываясь усмехнулся я. — Боюсь мои сторонники меня не поймут.
— Еще больше отторжения вызовет если не достигший даже двадцатилетнего возраста юнец начнет вмешиваться в государственную политику. — заметила Екатерина. — Некоторые станут голосовать против не потому, что им не нравится закон, а потому что его поддерживаешь ты и твои сторонники. Выскочек никто не любит.
— Значит и закон об амнистии нам поддерживать не стоит? — поинтересовался я.
— Ты прекрасно понял, что я имею ввиду. — нахмурившись сказала Екатерина.
— Понял. — кивнул я, погружаясь в задумчивость. Ситуация в целом выходила дурацкая, формально получив статус цесаревича пользоваться им я не мог. А даже если заартачусь и пойду против всех, начав публичную политику, могу потерять даже тех немногих кто меня поддерживает. При этом влиять на ситуацию в стране у меня нет никакой возможности и средств.
Нет, конечно, смотря с кем сравнивать. Если брать условного горожанина, или даже мелкого помещика, то их я могу заткнуть за пояс одной левой. Если речь о провинциальном князьке — у меня для таких переговоров даже фрегат с полной командой есть. А вот дальше… разорваться не получится, значит придется договариваться и привлекать сторонников.
— Хорошо, пусть ваши сторонники подготовят проект закона об амнистии. Желательно в нескольких экземплярах и с разными условиями. Я соберусь со своими советниками и сторонниками, и мы выберем тот вариант, который лучше подходит нам. — решительно проговорил я. — Заодно сформулируем то, что хотели бы получить в ответ.
— Это очень правильная позиция. — улыбнулась Екатерина. — Если ваши ожидания не станут чем-то запредельным, то, вполне возможно, мы договоримся. Но скажу сразу — выступать против ордена сейчас мы не станем. Да и Петр этого не позволит. Стране нужно дать время, чтобы прийти в себя.
—В таком случае, матушка, я хотел бы обратиться к тебе с личным вопросом. — сказал я, вспомнив причину, по которой вообще решился на этот разговор. — В своем обучении управления резонансными кристаллами, я словно блуждаю в потемках, не зная даже в какую сторону мне стоит развиваться и на что обратить внимание.
— Я… не могу научить тебя этому. — проговорила Екатерина, на мгновение потеряв самообладание. В ее глазах я заметил отчетливые панические искры, а уголки губ императрицы предательски поползли в низ.
— Понимаю. Создание камней — твоя гарантия безопасности, и я не собираюсь претендовать на секрет. Но мне и в самом деле нужно обучение, без которого я просто застряну на текущем уровне. — стараясь особенно не давить произнес я. — Если вас смущает это место — давайте выберем другое, в котором шанс прослушки и видеоконтроля будет ниже.
— Нет. Это попросту невозможно. — ответила Екатерина, и отвернулась, давая понять, что разговор на этом закончен.
— Что же, не буду настаивать. — со вздохом сказал я, поднимаясь. — Спасибо за увлекательную беседу и урок. Я все запомню и буду ждать вашего законопроекта.
Я и в самом деле особенно не надеялся на то, что она так просто откроет тайну. Хотя некоторые объяснения все же хотелось получить. В конце концов, я уже продвинулся дальше, чем большая часть дворян и вплотную приблизился к боярским начальным рангам. Но даже освоение объемных конструктов совершенно не помогало понять, как может резонировать что-то из нашего мира.
— Сынок, постой. — попросила Екатерина, когда я уже дотронулся до дверной ручки. — Вернись ко мне.
— Хорошо, матушка. — удивленно проговорил я.
— Встань со мною рядом. — сказала императрица, и когда я выполнил ее указание, воздух вокруг нас поблек, пошел
