рябью, а затем я увидел появляющиеся словно из ниоткуда крупные снежинки.
— Красиво. — непроизвольно восхитился я. — Объемный щит, замкнутый в сферу, с проявлением стихии?
— Ледяная скорлупа. — улыбнувшись ответила Екатерина. — Если в тебе больше от меня чем от Бориса, лет через пять ты освоишь и такой фокус. Все стихийные конструкты гораздо плотнее. Так что теоретически он должен выдержать даже Ярость Морозовых — главный аргумент Петра во всех спорах. Жаль только, что я не могу его распространить на большую площадь.
— Ничего страшного, тебя он защитит, и это главное. — пожав плечами ответил я.
— Я не для того тебя позвала, чтобы кичиться силой или демонстрировать превосходство. — улыбка Екатерины чуть потускнела. — С этим вы, мальчики, и без нас прекрасно занимаетесь. Но сейчас скорлупа отрезала нас от всех наблюдателей.
— Ты все же решила открыть мне секрет? — удивленно проговорил я.
— Нет. И не потому, что не хочу, просто… на самом деле я сама не понимаю, как это работает. — ошеломила меня откровением Екатерина.
— Как это возможно. Это ведь ты, создаешь кристаллы, а не кто-то другой. — нахмурившись сказал я.
— Верно. Но это не мой секрет. Борис, перед тем как отправился в свою злополучную экспедицию, позаботился о том, чтобы мы ни в чем не нуждались. Он что-то сделал с моим камнем резонанса, а потом научил им пользоваться. — объяснила Екатерина. — Как ты с легкостью используешь свой коммуникатор, и даже знаешь, из чего он примерно состоит. Но способен ли ты сам, с нуля, создать его?
— Нет. — покачал я головой. — Но я не инженер конструктор, а стоит профессионалам взяться за эту проблему, и они найдут решение. Может не такое же красивое или компактное, но те же функции оно выполнять будет.
— Это… вторая причина, по которой я проводила эксперименты. Когда ты не очнулся и стало понятно, что можешь не проснуться никогда, я начала искать решение, чтобы передать его другому наследнику. — говоря это Екатерина непроизвольно отвернулась и я увидел, как больно ей говорить об этом. — Месяц назад, когда стало понятно, что мы проигрываем в войне, я совсем отчаялась. Ведь результатов не было, но сейчас, когда мы с тобой вновь узнали друг друга, у меня вновь появилась надежда. Там, где не справилась я — у тебя все получится. Нужно только время и усердие.
— Я могу хотя бы посмотреть на инициацию? — нахмурившись поинтересовался я. — Может мне станет понятней…
— Боюсь это невозможно. Мы пробовали, но во время самой процедуры все в предназначенном для инициации помещении начинают страдать от диссонанса. — покачала головой императрица. — Меньшиковы приложили массу усилий и средств, чтобы записать процесс инициации, но оборудование выходит из строя, а люди… они не выживают. Самым существенным положительным результатом наших экспериментов стали стабильные Врата. Но пройти сквозь них могу только я, и похоже из-за тех изменений, которые получила от Бориса.
— Прости, я не хотел на тебя давить. — сказал я, прекрасно понимая, что и саму Екатерину обследовали с ногтей до кончиков волос. Не идиоты же там сидят. А значит мы опять оказались в парадоксально паршивой ситуации.
— Все в порядке. — улыбнулась Екатерина, снимая Ледяную скорлупу. — Петр знает о моей ценности и не даст меня в обиду. Ты же не должен об этом сейчас думать. Учись, познавай новое и себя. И может после того, как ты освоишь стихию — совершишь прорыв.
— Спасибо, матушка. — ответил я, придя в уме к тем же выводам. Мне катастрофически не хватает информации. И получить ее я могу в самом очевидном месте — в военной академии. Жаль только и без нее дел невпроворот.
Глава 12
— В чем дело? — спросила Мария, когда я вернулся в покои. Я попробовал натянуть вежливую улыбку, как без проблем не раз проделывала Екатерина, но вышло у меня не очень, практики не хватало. — Союз разорван?
— Нет, с союзом все нормально, по крайней мере пока. — ответил я, взъерошив волосы. Ситуация с бывшей императрицей выбила меня из колеи. Моя главная цель — устранение ордена оказалась сложно достижима. Мало того, перед расставанием с биологической матерью я тщательно проанализировал ее тело и камень с помощью третьего глаза, и не нашел никаких существенных изменений. Что бы не дало ей силы создавать резонансные камни, я этого не видел, или оно просто лежало в иной плоскости.
— Нормально, не значит хорошо. О чем вы разговаривали? — настойчиво спросила Мария, поднявшись с кровати.
— Она просит поддержать проект всеобщей амнистии на голосовании в думе и дворянском собрании. — ответил я, не став вдаваться в подробности. — Как только будет что обсуждать — его принесут. Но пока я отказался. Амнистия нужна, но только частичная и по конкретным статьям. Ну и индивидуальное помилование, на случай спорных моментов. Уверен они будут.
— Если ты не хочешь разом простить всех — неминуемо. — согласилась Мария. — Как и споры о том, кто должен попасть в список, а кто — нет. Нужно будет создать комиссию по рассмотрению законопроекта, выбрать наиболее заинтересованных сторон. Это ты хорошо придумал, создать рычаг давления там, где его нет. Но в начале нужно понимать кто нужен нам самим и что они могут за это предложить.
— Одна вещь мне точно не помешает — сторонники в борьбе с орденом. — ответил я, сев в кресло. Мальвина, на секунду замерла, решая, что именно ей делать, а потом уселась мне на колени словно маленькая девочка, свесив ноги сбоку. Обняв ее, я откинулся на спинку и Мария, засмеявшись, повалилась следом умостившись у меня на груди. Идиллия, если бы в этот момент я не думал о дальнейших шагах.
— Ты твердо решил их уничтожить? — через несколько секунд спросила Мария. — Это будет нелегко.
— Все вокруг твердят мне что это невозможно. Не в текущей политической обстановке и состоянии империи. — усмехнулся я. — Так что твое «нелегко» граничит с фантастическим везением.
— Как говорит папочка — «нецелесообразно», это да. Но невозможно. — Мальвина фыркнула, забавно сморщив носик. — Если это то чего ты хочешь, я тебе помогу. К тому же это будет весело.
— Весело? — удивленно спросил я.
— Уничтожить
