Джурджиты
Мечта о том, чтобы отобрать у киданей Пекин и Татонг продолжала будоражить умы деятелей китайской империи. Император Хуэйтц-зун (1101-1125) – впрочем, один из выдающихся монархов династии Сун, поклонник искусства и художник – допустил ошибку, «пригласив варваров пойти против варваров, тех, кто находился далеко, против тех, кто находился рядом». В этом сказалась вечная китайская тактика так часто применявшаяся с успехом, в частности, в начале правления династии Тан – Тайцзуном Великим. Но в отдельно взятом случае это явилось ошибкой. Эти образумившиеся, с навыками цивилизации, достаточно китаизированные кидане стали соседями, которых можно было терпеть. За ними в лесах Уссури на северо-востоке Маньчжурии и нынешней русской береговой провинции, обитал тунгузский народ джурджитов, называемые в китайской транскрипции – жуженами, по-арабо-персидски – джурчэнами. [304]
В донесении китайского посла – Хью Кангтзуна в 1124-1125 гг. говорится об этих джурчитах, как о настоящих варварах: [305] ставка хана, окруженная пастбищами и стадами домашних животных. В этом поселении не было ни крепостных стен, ни улиц и улочек, за исключением изгороди, окружавшей стойбище или барачный лагерь хана, который восседал на троне, покрытом двенадцатью тигровыми шкурами. Устраивались сцены варварских праздников с попойками, музыкой, дикими плясками, пантомимами на темы из охотничьей жизни и военных сражений – высочайшая степень роскошного образа жизни лесных людей и, накрашенные женщины искуссно справлявшиеся с зеркалами, солнечные блики от которых направлялись на зрителей (игра в богиню молнии, напоминавшая японский сюжет с Аматерасу в роли героини). Корейские послы при императорском дворе Китая говорили, что эта героиня вступила в союз с этими истинными варварами, «которые были ужаснее волков и тигров», чтобы разгромить киданей, и только этот защитный экран защитил ее от этой глубинной сущности варварства.
Лидер, а именно полный энергии Акута, из правящего клана Ванюэна, стал объединять джурчитов (1113-1123). [306]
Начиная с 1114 г., почувствовав тайную слабость киданьских правителей, теперь уже достаточно китаизированных, он взбунтовался против их сюзеренитета и повел свою орду на покорение их государства. В течение девяти лет он отнял у них все их владения с севера на юг: в 1114 г. Нингкианг (на юге нынешнего Харбина, где находится приток Сунгари), в 1116 г. – Лэаоюанг, после падения которого вся нынешняя Маньчжурия перешла к джурджитам, в 1120 г. Линхуанг, северную столицу киданей (на Шарамурене на север нынешнего Жэхоля, в 1122 г. – Татинг, их основную столицу (в направлении Тзифэнга на севере Жэхоля) и в том же году занял Та-тонг на севере Шаньси. В союзническом договоре так необдуманно заключенного императором Китая – Хуэйтцуном с джурджитами, было указано, что при разделе киданьской империи, Пекин будет возвращен Китаю. Китайцы оказались неспособны осуществить эту цель и столицей овладели джурджиты (1122), после чего они с достаточным высокомерием передали ее как дар Китаю (1123). Последний киданьский правитель – Юэлию Юанхи, укрывшийся в районе Кукухото, предпринял попытку организовать сопротивление вокруг Вучэу (около Шопингфу).(1124), до тех пор пока не был взят в плен джурджитскими рассыльными (1125).
Джурджиты, покорившие таким образом империю киданей, приложили усилия под дальнейшим нажимом имперского клана Ванюэна, для создания некоего законного государства с китайским обликом. Они дали их династии Ваюэнов имя золотой династии: Алчун по тунгуски, Цин – по китайски, к которому восходит Цинь и которым мы в дальнейшем будем пользоваться при описании китайской истории. [307]
Замена этим тунгусским народом, отличавшимся полным великолепием варварского темперамента, разумных и зажиточных киданей, обернулось против самих китайцев, которые так неосторожно способствовали таким разительным событиям. Цинский правитель Акута, ушедший из жизни на вершине своего триумфа (1123), был заменен его братом Вукимаем, обладавшим еще большими амбициями (правил с 1123 до 1135 год). Китайский императорский двор допустил опрометчивость, так небрежно отнесясь к овладению несколькими пограничными городами на севере Пекина, даже дойдя до того, что тайком поддерживал восстания против цинов. Все это привело к войне. За несколько месяцев цинский генерал Ньенмохо отбил у китайцев Пекин и долину Хубея, затем Тайюань и центр Шаньси (1125, 1126). Другой цинский генерал Валипу, к которому вскоре присоединился Ньенмохо, переправился через Желтую Реку и оказался перед китайской столицей Кайфыном, защитники которого, начиная от жалкого императора Хуэйтцуна и его сына Цинтцзуна, сдались на милость врагу (конец 1126 г.). Два несчастных принца со всей свитой, скарбом, богатствами, были доставлены в цинскую «столицу» в Нингкьянг на юге Харбина в глубинной части Маньчжурии (начало 1127 г.). [308]
Гаотцзун, один из представителей императорской семьи династии Сун, избежал катастрофы. Его провозгласили императором на юге в Нанкине под прикрытием заставы Юангтзэу (1127). В это время цины завершали взятие последних бастионов Северного Китая, которые все еще находились во власти императора: Хокьен и Таминг в Хубее, Тзинан в Шаньдуне, Чангте в Хунани, Хочонг (Пу-чэу) на юго-западном краю Шаньси, не говоря уже о Кайфыне, который китайцы вновь вернули себе, воспользовавшись отсутствием цинского гарнизона и который нужно было удержать в дальнейшем (в данном случае мы наблюдаем эту несогласованную тактику ведения осадной войны у Чингиз-хана и в пределах одних и тех же мест).
После военных действий на севере, пришел черед центральной части. В 1129 г. цины под предводительством Ньенмохо, подчинили себе страну между нижними Хуайхо и Юантзэу. После короткой передышки они атаковали линию нижнего Юантзэу двумя армиями; одна на западе перешла реку у Хуангчэу в Хубее, дошла до Кьянгчэу (Киэукианг в Цзянси), на севере озера Пойан, и на Хунгчэу (Нанчан) в южной части озера, откуда она достигла Кьенчэу (Каньчэу на юге Цзянси), что явилось крайней точкой проникновения вперед. Эта армия пересекла галопом почти всю южную часть Китая от севера до юга. Даже сами монголы в последующий век не продвигались так быстро.
Вторая армия цинов, которая действовала в нижней части Янцзы, пересекла реку около Тайпина и заставила сдаться Нанкин. Император Гаотцзун бежал в направлении Нингпо (тогдашний Минг-чэу), затем двинулась к порту Вэнчэу на юге Чекьянга. Цинский генерал Вучу быстро следовал вперед, начиная от Нанкина, чтобы захватить Хангчэу и Нингпо (конец 1129 – начало 1130 г.).
Однако армия цинов, состоявшая из всадников кавалерии, рискнула продвинуться слишком далеко в глубь территории Южного Китая с затопленными землями, пересеченной большими и малыми реками, каналами и рисовыми полями, густонаселенной различными народностями, которые не давали передышки и создавали враждебное окружение. Предводитель армии Вучу вознамерился вернуться на север, но ему перекрыла путь река Янцзы, широкая как море, где хозяйничали китайские флотилии. В конце концов, один изменник указал ему место, где можно было переправиться через реку в направлении Чэнкианга на востоке Нанкина (1130). Юг был освобожден от цинов, император Гаотцзун вернулся в Хангчэу в 1132 г., город, который оставался столицей Китая вплоть до монгольского вторжения.
Поражение привело цинов в замешательство. Китайские генералы начали отвоевывать города между Янцзы и Желтой Рекой. Ю Фэй, самый отважный из них отвоевал у цинов крупный город Сианьянг (1134). В 1138 г. он двинулся на Кайфын, когда император Гаотцзун, отличавшийся тщедушием, утомленный войнами, заключил мир с цинами. Цинский правитель Холома (1135-1149), пришедший на смену своему кузену Вукимаю, также стремился к подобному миру, так как со стороны севера назревала другая опасность: заявившие о себе монголы, по меньшей мере своим историческим именем, объединились под началом хана Кабула и начали нападение на цинов с тыла, со стороны восточного Гоби (1135, 1139), их активные действия привели к тому, что в 1147 г. цины вынуждены были уступить им ряд приграничных районов. [309]
В этих условиях подписание соглашения о мире между цинами и китайской империей Сун не оказалось трудным делом (1138). Граница проходила вдоль течения реки Хуайхо, затем по верхней линии между бассейном Желтой Реки (и р. Вэя), а также верхнего Ханя. Бассейн Желтой Реки и Вэя оставался у цинов, а бассейн Ханя у китайцев. Цины владели также Хубеем, Шаньдуном, Шаньси, почти полностью – Шэньси, Хунанем и несколькими северными районами Нганхуэя и Ганьсу. Их владения в Китае странным образом были более обширны, чем у их предшественников – киданей.
