«Вот же черт», – только и подумал Ин Юнчен, улыбаясь матери в ответ.
Саша
Что-то с Кан Сяолуном было не так, но что именно, Александра понять не могла и поэтому сама на себя немного сердилась. В интуицию и предчувствия она решительно не верила, слишком уж это были вещи эфемерные, недоказуемые. Ну и правда – какой разумный человек, например, всерьез решит отложить важную встречу, потому что «сердце ему так подсказало»? Что за глупости!
Спокойная практичность и взвешенный подход к проблемам и сложностям – вот что всегда казалось девушке самой правильной жизненной стратегией. Но теперь, когда бабушкин дневник превратил ее существование в бесконечную череду недомолвок, тайн – и храни предки! – странностей, Саше приходилось признать – не все способна объяснить логика.
Поэтому доверять или нет собственным опасениям относительно Кан Сяолуна, девушка не знала. В один момент при взгляде на него ей хотелось отскочить в сторону и зашипеть кошкой, повстречавшейся на узкой тропинке с охотничьим псом. В другой – зачарованно улыбнуться и согласиться со всем, что он скажет, даже зная, что в его мягких плавных словах, как змея в высокой траве, притаилась ложь.
– Есть люди, – как-то раз сказала ей почтенная Тьян Ню, глядя куда-то вдаль, – которые приходят в этот мир, чтобы губить души. Не сгоряча, в бою, драке или ссоре, о нет. Оружие таких – тишина и наветы, предательства и интриги. Тигра, – тут бабушка чуть заметно улыбнулась, – можно укротить. Паука – нет.
Отчего именно сейчас вспомнились ей бабушкины слова, Саша решила не раздумывать, потому что в голову невольно лезли совсем уж странные догадки. Что бы, интересно, сказал ей утонченный племянник профессора Кана, если б она поинтересовалась, не демон ли он какой или дух, перебравшийся из Древнего Китая на жительство и работу в Тайвань?
Мысль эта заставила ее прыснуть, и Кан Сяолун, до этого момента рассматривающий сквозь увеличительное стекло лежащую на темном бархате рыбку, поднял голову. Глаза его, большие и бесстрастные, казалось, впитывали в себя свет, становясь все темнее.
– Госпожа Сян Джи, – поплыл, извиваясь в воздухе, его голос, – что-то показалось вам смешным в моих действиях?
Девушка заставила себя улыбнуться и поерзала в кресле, куда усадил ее профессорский племянник перед тем, как приняться за изучение бабушкиного подарка.
Странный человек… мужчина. Странный, непонятный. Опасный.
– Что вы, – стараясь держать собственный голос под контролем, возразила она. – Поверьте, в вас нет ничего, способного рассмешить меня или позабавить.
– Хм, – губы его чуть сжались, – интересный ответ. Вы не доверяете мне, не так ли?
Саша не сдержалась – вздрогнула, и профессорский племянник медленно, словно наслаждаясь рассыпавшейся по комнате неловкой тишиной, опустил ресницы. Девушка нервно вздохнула. Ей показалась или во взгляде его и правда блеснула снисходительная ленивая насмешка?
Сама не замечая, что делает, Александра вцепилась свободной рукой в запястье. В кабинете профессора Кана было сумрачно – комната, полная древностей, старых книг и свитков, словно бы не позволяла солнечным лучам разогнать, развеять тени. Все вокруг напоминало о времени и его быстротечности, и сам Кан Сяолун с лицом, будто вырезанным из светлого нефрита, вдруг показался девушке не существом из плоти и крови, а статуей, которую века назад выточил из камня охваченный божественным безумием скульптор.
– Интересный вопрос, – выталкивая воздух из вмиг пересохшего горла, отозвалась она. – Я слишком плохо знаю вас, чтобы ответить на него, и не имею привычки доверять первым впечатлениям.
Кан Сяолун прикоснулся кончиками пальцев к щеке.
– А вы нравитесь мне, – с той же пугающей прямолинейностью, в самой простоте которой чувствовались подвох, обман и тихая, бездонная тьма, промолвил он. – Как раз потому, что я не нравлюсь вам. Но первые впечатления, как вы верно заметили, могут быть обманчивыми.
Саша мигнула. И как это следовало понимать? Оскорбил ли он ее сейчас или признался в симпатии? Как… как Кан Сяолун сумел исказить ее собственные слова таким вот образом? «Играет, – подумала вдруг девушка, – он играет со мной. Смотрит. Наблюдает».
– Я рада, что мы с вами пришли к согласию по этому вопросу, – настороженно подобравшись, проворковала она. – Но возвращаясь к моей рыбке?..
– Рыбка, – на одно мгновение лицо профессорского племянника как-то заострилось, потеряло свою изящную, холеную красоту. – О! Она настоящая.
– Вы хотите сказать – старинная? – холодея, уточнила внучка Тьян Ню.
– Я хочу сказать – древняя, – последовал ответ. – Вы знаете, что такое время? Не секунды, которые отсчитывают стрелки на ваших часах, госпожа Сян Джи, не минуты и даже не годы, а века, канувшие в безвестность, в никуда, проглоченные тьмой? Эта рыбка – время.
Александра ошеломленно застыла. В первый раз за их встречу с лица Кан Сяолуна сползла маска спокойного терпеливого безразличия, в голосе зазвенела настоящая страсть, и профессорский племянник весь будто засиял. На ровной и гладкой коже его затрепетал румянец, глаза заблестели. Если раньше он казался девушке просто красивым, то теперь в облике его появилось что-то поистине потустороннее.
Саша судорожно вздохнула. Слова Кан Сяолуна о том, что рыбка и вправду была создана много веков назад, подтверждали написанное в бабушкином дневнике. Значит, почтенная Тьян Ню на самом деле побывала в прошлом! Она была знакома с Лю Дзы, тем самым мятежником, о котором барышня Сян читала в школе в книгах по истории, будущим императором, основателем новой династии! И не только с ним. С Сян Юном тоже – с верховным правителем Западного Чу!
Девушке внезапно стало страшно – по-настоящему страшно. Такой неизбывной, дремучей жутью повеяло вдруг на нее от маленькой терракотовой рыбки, что она не удержалась – схватилась рукой за горло, пытаясь удержать вскрик.
Кан Сяолун смотрел на нее, не отрываясь.
– Я вижу, – наконец произнес он своим прежним, размеренным и мелодичным, голосом, – что вы понимаете.
– Д-да, – едва выговорила девушка.
– Вы хотите продать рыбку? – неожиданно спросил племянник профессора. – Она не имеет цены – есть вещи, стоимость которых не поддается оценке. Но, думаю, за нее вы получите…
– Ни в коем случае, – вскочила с кресла Александра, гневно сжав губы. – Ни за что! Я хочу узнать о ней больше, понять, как получилось, что Тьян Ню оказалась… то есть мне нужна информация. Эта рыбка не будет выставлена на продажу.
Договорить она не успела: Кан Сяолун внезапно отошел от стола, где под ярким светом лампы изгибалась терракотовое, заключенное в камень время. В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он почти вплотную приблизился к Сян Джи. Теперь в нем не было ничего томного или изнеженного – только свитая в кольца стремительная, холодная сила.
– Позвольте помочь вам, – то ли прошипел, то ли прошептал он. – Мой уважаемый дядя будет отсутствовать как минимум неделю, так примите мою помощь взамен. Я хочу помочь вам. Я должен.
Саша отшатнулась было, но племянник профессора не позволил ей отойти. Крепко, но осторожно он удержал ее за руку, и девушка почувствовала, что в этот раз Кан Сяолун не лжет.
– Позвольте, – не попросил – приказал он, и мисс Сян сдалась.
– Хорошо, – выдохнула она. – Помогите мне, господин Кан.
Империя Цинь, 207 г. до н. э.
Татьяна
С вершины горы открывался потрясающий вид на окрестности. Он стоил того, чтобы потратить час на подъем. Да и если не торопиться, останавливаться и попутно собирать лекарственные травы в бамбуковую корзинку, то время пролетит незаметно и ноги не устанут. В скальном храме китайской богини христианка Татьяна чувствовала себя почти как дома, так здесь было тихо и спокойно. Ни бесконечного чириканья крестьянок, ни…
– Что, прячешься от героя?
Даос материализовался из золотистого сияния и завис в воздухе, словно бы насмехаясь над силой земного притяжения.
– Как вы это делаете, дедушка Линь Фу? – в который раз поразилась Таня.
– Духовные силы человека вообще-то безграничны, дитя, – снова отмахнулся от вопроса Колобок. – Ты мне лучше скажи, почему опять сбежала от генерала Сян Юна? Он сейчас слабее котенка, какое там приставать? Да и не станет он, – рассуждал даос, нарезая плавные круги вокруг алтаря Нюйвы точно гигантский шмель. – Боишься его? Зря. Пальцем не тронет. Так в чем же дело? Не люб?
– Дедушка! – вспыхнула небесная дева. – Ты как будто сватаешь меня за этого человека. Я его не знаю совсем, чтобы любить или не любить.
