Халифа Омара и его воинов не привлекали сокровища покоренных народов, они считали, что мусульмане должны оставаться при своих старых кочевых обычаях. Когда был захвачен драгоценный, шитый золотом, самоцветами и жемчугом ковер персидского царя, его разделили между всеми правоверными поровну. А царский дворец в Ктезифоне{24} Омар попросту приказал сжечь, чтобы не вводить в соблазн соратников. С таким человеком рахдонитам было трудно договориться, и многим пришлось бежать в Согдиану в поисках спокойствия. Но вскоре арабская конница пришла и в Среднюю Азию. Мерв{25} стал главной военной базой, откуда мусульмане сокрушали ожесточенное сопротивление местных племен. Разрозненность мелких согдийских княжеств, которую так долго культивировали рахдониты, теперь сослужила им плохую службу. К 30-м годам VIII века с Согдианой было покончено, она стала частью арабской провинции Хорезм{26}.
До VIII века иудаизм был в Хорезме массовой религией{27}. Теперь носителям этого вероисповедания пришлось заняться поисками новой «родины». Собственно, выбор был предрешен. Невдалеке от западных границ Хорезма находилась Хазария, словно самой судьбой предназначенная для иудейских беглецов. Каганат отличался необычайной веротерпимостью, находился на пересечении торговых путей, мог предоставить защиту от арабов. Все это более чем устраивало рахдонитов.
Кроме того, в каганате их ждали единоверцы. Еще в VI веке сюда переселились иудеи из Персии, занявшие территорию между реками Сулак и Терек в современном Дагестане. Теперь они радушно встретили беглецов из Хорезма.
Поток еврейских иммигрантов шел в Хазарию и с Запада. В 723 г. византийский император Лев Исаврянин{28} издал указ об обязательном крещении евреев. Часть из них притворно перешла в христианство, но многие предпочли бежать в хазарскую северную Тавриду{29}. Этот исход настолько усилил иудейское присутствие в Хазарии, что со второй четверти VIII века еврейская община каганата под руководством некоего Булана развивает бешеную активность. Иначе не скажешь, учитывая ожесточенные споры с христианами и убийство мусульманского проповедника{30}. После этого от былой веротерпимости в каганате не осталось и следа.
В ответ на притеснения мусульман арабская армия ворвалась на территорию каганата и, разгромив хазарские войска, прошла страну огнем и мечем. Получив от хазар обещание перейти в мусульманство, арабы ушли, после чего иудеи более осторожно, но не менее упорно принялись прибирать страну к своим рукам.
Начался процесс иудизации государства. Но при этом «обращать в иудаизм население Хазарии никто не собирался»{31}. Иудаизм к этому времени практически отказался от прозелитизма, и стать иудеем мог только этнический еврей. Поэтому, по словам Гумилева, иудаизм в каганате распространялся «половым путем». Красавицы-еврейки пополняли ханские гаремы, и родившиеся от них наследники беков, оставаясь «своими» для доверчивых хазар, были евреями для евреев, ведущих родство по матери. Они росли иудеями, женились на иудейках и их потомки, аристократия хазарского общества, признавались средневековыми еврейскими книжниками всего мира своими собратьями — из колена Симонова и полуколена Манасиева.
«За 80 лет в Хазарии появились люди, говорящие по-хазарски, но не бывшие хазарами»{32}, как сейчас сказали бы — хазароязычные.
Так произошло расслоение знати и народа, так появился «малый народ» Хазарии. И этим Хазария тоже сходна с Россией, где подобный процесс шел со времен Петра I (вспомним хотя бы петровского любимца, крещеного еврея вице-канцлера Шафирова или «дворянина» Ульянова-Ленина-Бланк) и привел в 1917 году Российскую империю к тому же концу, что и Хазарскую в начале IX века.
Восемь десятилетий спустя после Булана процесс иудизации завершился государственным переворотом. Его совершил «сын сыновей Булана» — его внук Обадия, который ограничил власть кагана и сделал иудаизм государственной религией Хазарии. Все государственные должности были распределены между евреями{33}.
Как в России XX века русские стали людьми третьего сорта, а все преимущества, начиная от квот на поступление в вузы и заканчивая назначением на руководящие должности, предоставлялись национальным меньшинствам, так же и в Хазарии IX века сами хазары «превратились в покоренных, бесправных подданных правительства… чуждого им этнически, чуждого по религии и задачам… В государстве, именовавшемся хазарским каганатом, в IX–X вв. хазары составляли наиболее угнетенное меньшинство. Сравнительно с хазарами аланы, буртасы, савиры и гузы{34} были почти свободными племенами…»{35}.
Нельзя сказать, что все в каганате покорно склонили головы. В 810–820 гг. ожесточенная гражданская война охватила страну. Против иудейского владычества выступили потомки степняков-тюркютов. Однако вторая составляющая титульной нации — живущие оседло хазары — уже не были способны к сопротивлению и не поддержали восставших. С помощью печенежских наемников иудейским правителям Хазарии удалось расправиться с противником. Все непокорные племена были подвергнуты геноциду или бежали за пределы каганата. Трагедия, разыгравшаяся 1200 лет назад в степях между Волгой и Доном, напоминала по своей ожесточенности ветхозаветное завоевание Палестины, когда побежденные вырезались от мала до велика, а их дома, скот и имущество сжигались дотла. Но еще больше эта «революционная» война напоминала другую, прокатившуюся по этим же местам одиннадцать веков спустя и с такой беспощадной правдивостью описанную в мемуарах князя Жевахова. И действующие лица, и характер их действий, и результат — все одинаково, что в начале IX века, что в начале XX…
Первой жертвой «нового порядка» в Хазарии стали представители других религий. Фактически перестала существовать христианская церковь, Доросская митрополия, включавшая семь епископских кафедр. В 834 г. из страны были изгнаны хазарские мусульмане. В 922 г. гонение на мусульман повторилось. Десять лет спустя было уничтожено христианство в завоеванной Албании{36}, в 939 г. — произошло массовое убийство хазарских христиан по приказу царя Иосифа.
В начале X века беженцы из Согдианы, так неосмотрительно принятые сердобольными хазарами, стали безраздельными владыками всей Восточной Европы и караванных путей от Белого моря до Персидского залива и от Китайской стены до еретического и также иудизированного французского Прованса. И в это же время каганат начинает ощущать затруднения как внешнего, так и внутреннего характера. Многие народы, прежде объединенные в границах каганата, пытаются теперь любыми путями покинуть тонущий корабль хазарской государственности. Иудейским правителям то и дело приходится подавлять недовольство то волжских болгар на севере, то кавказских алан на юге, то славянских племен на западе. Гонения оттолкнули от каганата мусульманские страны и православную Византию. В условиях внешнеполитической изоляции и все возрастающего внутреннего недовольства господствующим режимом, самозваные правители каганата могли опираться только на наемников. Двенадцать тысяч мусульман-хорезмийцев охраняли засевших в Итиле{37} иудейских царей. Но эти элитные войска отказывались сражаться против своих единоверцев. Гораздо удобнее были печенеги{38}, готовые грабить кого угодно. Именно им иудеи доверили охранять{39} Саркел, который приобрел к тому времени первостепенное значение для безопасности каганата.
Этот город был построен на нижнем Дону (станица Цимлянская) вскоре после окончания гражданской войны, в 834 г., и сразу стал главной военной базой каганата на западе. Отсюда хазарские владыки контролировали не только Приднепровье и Черноморское побережье, но и остатки бежавших на Балканы повстанцев. Еще более важным было экономическое значение Саркела. По словам византийского императора Константина Порфирородного, «из Саркела и прилегающих провинций идут все средства жизни и все довольство Хазарии»{40}. Вскоре после основания этот город стал символом иудейского господства над огромной территорией от Оки до Крыма и от Дона до Припяти. Мало этого — опираясь на уже захваченные славянские земли, каганат планировал продолжать отсюда дальнейшую экспансию на север, чтобы взять под контроль весь путь «из варяг в греки»{41}.
Однако история распорядилась так, что к середине IX века у «хазар» появились соперники за власть над востоком Европы. Общеизвестен летописный рассказ о призвании варягов. Особенно часто цитируется фраза об отсутствии порядка в русской земле. Однако далеко не междоусобные споры вынудили наших предков вызвать из-за моря воинственных варяжских князей с профессиональными воинами-дружинниками (не будем сейчас углубляться в критику «норманнской теории»). По словам Ключевского, призванные князья «принялись прежде всего за стройку пограничных укреплений и всестороннюю войну, значит, они призваны были оборонять туземцев от каких-то внешних врагов»{42}. Но после изгнания норманнов из Новгорода, у славян оставался один враг — Хазарский каганат. Именно постоянное ощущение хазарской угрозы заставило славянские и финские племена объединиться под властью Рюрика{43}.
