через два часа встал на короткий привал. Ну, теперь уже точно не догонят. Проснувшись в одиннадцать часов ночи, я продолжил движение на запад и вскоре приблизился к границе лесного массива. Далее простиралась сельская местность — поля, деревни, рощи да перелески. Привязав мерина к дереву, я, осторожно ступая, вышел на опушку и двинулся вдоль неё, внимательно глядя по сторонам и прислушиваясь к ночным звукам. Осторожность себя оправдала — всё-таки немцы здесь выставили оцепление, хотя и не очень плотное. Вражеские секреты располагались на расстоянии полукилометра друг от друга. Вполне разумно — топот копыт они на таком расстоянии вполне могут услышать, да и полная луна им в помощь, а пешком по открытой местности я тут далеко не уйду. Секреты состояли из нескольких солдат, скорее всего с пулеметами. В принципе, можно снять, но тут встает вопрос — а что делать дальше? Даже преодолев линию оцепления, здесь на лошади тоже не скрыться. Поразмыслив над сложившейся ситуацией, я вернулся к мерину, сложил в ранец все самое необходимое и, дойдя до опушки, ползком преодолел линию секретов, направляясь к виднеющемуся невдалеке хутору.
Здравый смыл меня не обманул — здесь расположилась временная база немецкого подразделения. Во дворе стояло три грузовика «Опель-Блиц» под охраной караульного, ещё двое солдат в составе парного патруля непрерывно обходили хутор по кругу. Через двадцать минут наблюдения, ровно в час ночи, из дверей дома появился унтер в сопровождении трех солдат и произвел смену караулов. Обдумав всё увиденное, я решил, что не мешало бы немного поспать и забрался на сеновал. Резать фрицев надо на смене караулов, до которой ещё два часа, так зачем же время терять? После того, как меня призвали в РККА, я вообще ни разу нормально не выспался, так что, хоть полтора часика, но вздремну. Однако моим сладким мечтам не суждено было сбыться — забравшись на сеновал, я почувствовал легкое движение под накиданной в углу кучей сена. Тихонько приблизившись, я шепотом просил у тишины:
— Кто здесь? Выходи, а то я штыком пощупаю!
Так же шепотом оттуда донеслось:
— Только попробуй, я и стрельнуть могу!
— Стрелять не надо, а то немцев разбудишь!
Из под сена появилась голова, а потом и рука с пистолетом:
— Так ты штыком не тычь, и всё будет тихо!
Решив, что хватит препираться, я представился первым:
— Младший лейтенант Ковалев! Только не удивляйся, я в немецкой форме, это трофей.
— Капитан Кузнецов! — Мой новый знакомый теперь полностью вылез и я разглядел на его кителе знаки различия погранвойск.
Не было печали, но вот появился новый начальник, и что мне теперь с ним делать?
На правах старшего по званию, Кузнецов потребовал, чтобы я ему доложил о своих похождениях, что я и сделал, рассказав о том, как меня, сильно контуженного, засыпало землей при взрыве авиабомбы, что по счастливой случайности не задохнулся, пролежав под завалом более суток, потом плутал по лесу, отходя от контузии, а когда более-менее пришел в себя, пробрался в Кличев, где убив офицера и его денщиков, ускакал на лошади. Капитан, слушая мой рассказ, посматривал на меня недоверчиво, но наличие сабли на поясе и трофейных консервов, которыми я угостил проголодавшегося командира, несколько повысили его лояльность.
— Так, получается, это тебя немцы ищут?
— Ну да, похоже, — не стал спорить я с очевидным фактом.
— И что думаешь дальше делать?
— Всех немцев на хуторе убить, захватить машину и убраться отсюда подальше на юг, а там выйти к нашим.
Капитан молчал, видимо слегка охренев, от моих наполеоновских планов, а я продолжил:
— Постового и патруль я сниму без проблем, а вот со сменой могут быть некоторые сложности — там надо сразу убивать четырех человек. Так-то тоже вопрос решаемый, но есть опасность нашуметь и разбудить тех, кто в избе, тогда придется уходить с шумом — забросать дом гранатами и свалить на машине.
— А может проще снять часовых и уехать на машине?
— Это тоже самое, что и с шумом — оставшиеся в доме поднимут тревогу, а вот если получится тихо всех перерезать, то будет фора в пару часов, за которые можно отъехать километров на семьдесят.
Благодаря ночному зрению, я хорошо видел недоверчивое выражение его лица, но несмотря на сомнения, капитан согласился:
— Делаем так: ты снимаешь постовых, раз так уверен в себе, а я подстрахую, потом смену режем вместе — я ведь тоже кое-чего могу, и дашь мне саблю, я в кавалерийском учился, обращаться умею.
Далее мы обсудили детали и после очередной проверки караулов, крайней перед сменой, спустились с сеновала. Капитан хоть и заметно прихрамывал, но, разувшись по моему примеру, двигался бесшумно. Первым я зарезал часового у машин, потом, спрятавшись за углом дома, дождался, когда патрульные подставят мне спины и убил их, ударив одновременно обеими руками. Став свидетелем быстрой и эффектной расправы, капитан стал смотреть на меня гораздо более дружелюбно. Потом он пошел к бывшим хозяевам хутора, которых немцы выселили в сарай, чтобы сообщить, что скоро придется уезжать. Оставаться тем нельзя — немцы совершенно точно их убьют.
Через десять минут пограничник вернулся и мы заняли позиции с двух сторон от крыльца. А когда немцы вышли из дома и затворили за собой дверь, мы их немедленно атаковали. Получилось почти без шума, только один из клиентов капитана успел издать кроткий стон. Опустив трупы на землю, я прислушался к звукам доносящимся из дома. Только сопение и похрапывание — значит работаем дальше. Войдя в прихожую, мы с капитаном разделились — он пошел в комнату к офицеру, а я к солдатам. Хозяева ему рассказали, кто из немцев, где устроился. Тут наш план едва не пошел насмарку — стоило только мне зайти в комнату, как от другой двери донесся громкий скрип, потом раздался удивленный возглас и грохот падающей мебели, из-за этого шума солдаты немедленно проснулись и повскакивали, с криками хватаясь за оружие.
Пришлось работать в ускоренном темпе. Делаю шаг к ближайшему фрицу, наношу удар ножом в грудь, вырываю из его ослабевших рук карабин и бью прикладом в голову следующего, практически одновременно с этим пробиваю ногой в пах еще одного, затем наношу удар кулаком в голову шустрику, уже успевшему дослать патрон в патронник и одним прыжком в дверях настигаю последнего, пытающегося убежать с криком «Аларм», свертывая ему шею. Потом открываю дверь и в полный голос спрашиваю:
— Капитан?
— Живой? — отозвался вопросом мой напарник, появившись в двери офицерской комнаты с пистолетом в руке.
— Да, погоди чуток,
