Катон вдруг вспомнил, что эскадрон Требеллия потерял боевое знамя, однако гнаться за варварами в лес, чтобы его вернуть, было большой глупостью. Незачем напрасно рисковать жизнями людей. По возвращении в Глевум декуриону придется держать ответ перед командующим. В армии потеря знамени не допускается, и оправдания этому нет, даже если речь идет о самой маленькой боевой единице. Требеллию, по меньшей мере, грозит разжалование в рядовые и всеобщее презрение, и это позорное пятно навеки погубит его репутацию. Но уж лучше так, чем потеря остальных людей при попытке спасти честь эскадрона. Возможно, со временем знамя найдется. Когда римляне разгромят силуров и присоединят их земли к провинции Британия.
– Макрон, прикажи Требеллию отвести людей в форт, пока он еще не успел наделать глупостей.
– Ясно, – кивнул Макрон.
Катон попросил двух наемников помочь ему добраться до ворот форта. Еще два воина несли бесчувственного пленника. Сначала надо привести в порядок больную ногу и дать время раненому прийти в себя, и уж потом выяснить, какую информацию можно от него получить.
Глава 14
Требеллий, отступив на шаг от пленника, вытер о тряпку окровавленный кулак.
– Думаю, теперь он готов ответить на все вопросы.
Катон наблюдал за происходящим, сидя на табурете в офицерской столовой. Легкие раны на ноге промыли и перевязали, но колено, вывихнутое во время короткой схватки с копьеносцем, причиняло сильную боль при ходьбе. Один из наемников соорудил для него нехитрый костыль, чтобы можно было передвигаться, пока не заживет колено. Ходить с костылем было неудобно, но Катон утешал себя надеждой, что через пару дней полностью выздоровеет. Чего нельзя сказать о копьеносце, который сейчас расплачивался за посягательство на жизнь префекта.
Силура раздели до пояса и сковали руки спереди, продев древко копья через сгибы локтей за спиной. К древку привязали веревку, а ее другой конец перекинули через прочную балку в офицерской столовой. Требеллий потянул за веревку, поднимая пленника на ноги, заставляя его встать на носки, а затем закрепил веревку на балке. Потом он стал наносить удары в живот и лицо, не слишком сильно, чтобы не покалечить, однако вполне достаточно, чтобы помучить и запугать. Требеллий рассказал, что учился искусству вести допрос, и, наблюдая за декурионом, Катон пришел к выводу, что тот хорошо освоил ремесло. Макрон сидел за столом рядом, склонившись над миской с дымящейся ячменной похлебкой, и тоже следил за допросом. На столе стоял кувшин с вином, две кружки и миска с похлебкой для Катона, к которой префект даже не прикоснулся.
– Ладно, – откашлялся Катон. – Спроси, откуда пришел его отряд. Хочу знать, где находится их селение.
Требеллий, как умел, перевел вопрос. Силур, подняв глаза на Катона, сплюнул в его сторону кровавую слюну и что-то пробормотал. Требеллий, закинув голову пленника назад, ударил его по лицу.
– Хватит, – остановил его Катон. – Что он сказал?
Требеллий отпустил волосы силура, и его голова бессильно упала на грудь.
– Посылает куда подальше, господин префект. А еще желает нам отыметь друг друга.
Макрон опустил бронзовую ложку и изобразил возмущение.
– Какая непристойность! Надо научить этого варвара выражаться прилично. Игра стоит свеч. Скажи ему, декурион, что, если он не проявит к нам подобающего уважения, я приду и поимею его сестру, и мать, и всех дочерей. И даже проклятых собак, если он не образумится и не начнет говорить дело. – Макрон помахал ложкой. – Давай, переводи!
После короткого разговора с пленным декурион с усмешкой сообщил:
– Он говорит, его собаки не станут иметь с тобой дела, хватит с тебя и свиней.
Макрон молча смотрел на пленного, потом раскатисто захохотал.
– А парень не сдрейфил… пока, – добавил он уже более суровым тоном.
Катон жестом попросил друга замолчать.
– Скажи, так или иначе, ему придется сообщить все, что меня интересует. Он может избавить себя от страданий, или мы продолжим допрос до вечера. А может, и дольше, пока не получим желаемое. Он ничем себя не опозорит, если сообщит нам нужные сведения и спасет себя от ненужной боли.
Требеллий перевел слова префекта, подкрепив их очередным ударом в живот. Силур застонал, но, стиснув зубы, не произнес ни слова. Катон приказал Требеллию продолжить допрос, и декурион постарался на славу, нанося поочередно удары в живот, в голову и под ребра. Силур держался стойко и лишь стонал от боли и прерывисто дышал. Украшенная синими татуировками грудь то судорожно вздымалась, то опускалась.
– Нет, так мы ничего не добьемся, – решил, наконец, Катон. – Надо избрать другой путь. Декурион, опусти пленника вниз и принеси воды и хлеба.
– А может, приложить к заднице раскаленное железо? Я мигом устрою. Очень действенный метод развязать язык, – предложил Требеллий, вытирая вспотевший лоб.
– Пока не нужно, – отказался Катон. – Хотя потом, возможно, пригодится. Давайте попробуем его просто разговорить. Найди Децимуса и попроси принести какой-нибудь еды и воды, а также вина для меня и центуриона.
Требеллий развязал веревки, и силур со стоном рухнул на землю. От удара у него перехватило дыхание. Декурион отправился выполнять приказ, а Требеллий убрал из-под локтей пленника древко копья, освободив ему руки. Силур лежал на боку, корчась от боли. Наконец к нему вернулась способность нормально дышать, и тогда, справив малую нужду, он с трудом добрался до стены и сел, прислонившись к ней. Все это время варвар не сводил с римлян горящего ненавистью взгляда.
Доев похлебку, Макрон отодвинул миску в сторону и вытер рукой рот.
– Послушай, – обратился он к другу, – по-моему, мы этому типу не нравимся.
По губам Катона пробежала легкая улыбка.
– А мы притащились в такую даль, чтобы поделиться благами цивилизации, – не унимался Макрон. – И вот как нас отблагодарили. Иногда мне кажется, варвары не заслуживают усилий, которые мы прилагаем, желая придать им человеческий облик. Что собираешься делать с этим уродом, когда Требеллий закончит работу?
– Думаю, декуриону с этим парнем не справиться, – откликнулся Катон, в задумчивости постукивая костылем по сапогу. – Крепкий орешек, ничего не скажешь. Придется взять его с собой. Привяжем к мулу, а когда доберемся до Брукциума, допросим еще раз. Наверняка в гарнизоне у Квертуса имеется заплечных дел мастер.
Силур стрельнул глазами в сторону Катона, и префект заметил, как его лицо исказилось от страха. Это длилось лишь мгновение, а затем пленник снова стиснул зубы, продолжая молчать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
