повсеместно продолжалось. Правда, справедливости ради надо сказать, что предательства в оперативных батальонах в последнее время не было вообще. Даже начался обратный процесс, когда на сторону правительства стали всё больше и больше переходить банды из непримиримой оппозиции. Но, как сказал Юра: «Осторожность – мать фарфоровой посуды! И об операции нельзя говорить ни одному человеку… В противном случае – идти с ними ночью можно, сразу же настраиваясь на дорогу в Пакистан. Но я предупреждаю, – говорил он, – сдаваться не собираюсь! А поскольку я хочу жить, прошу вас, молчите…»
Поэтому Боря вообще о самом мероприятии, его задумке и плане доложил только старшему советнику по провинции полковнику Котову и Мохаммаду Нуру. От всех остальных замысел и суть операции мы утаили…
Советский советник Котов желание повоевать воспринял не очень радостно, но противиться не стал. А вот Моххамад Нур операцию одобрил и был очень инициативен, предлагая варианты её решения.
Это был уже 1988 год. Все до одного, и афганцы, и русские, знали о решении вывести советские войска из Афганистана. Но все делали вид, что эта секретная информация якобы именно им неизвестна…
Сам Мамадур был человеком особенным. По большому счёту, то обстоятельство, что именно он возглавлял Министерство безопасности Саманган, было настоящей удачей. Это был умный и проницательный человек, достаточно молодой пуштун из богатой и влиятельной семьи с хорошими связями и заточенный на победу социализма идеей. По крайней мере, так виделось и нам, и Борису. Он знал основы оперативной работы, учился в Ташкенте в специальной школе КГБ для руководителей из Афганистана и понимал, что присутствие русских делает его влиятельным человеком. Он знал точно: если сегодня он не добьётся в своей провинции явного перевеса сил над «непримиримыми», то с уходом советских войск ему, в лучшем случае, придётся уйти в горы или эмигрировать, а в худшем – ему и его близким грозила казнь… Поэтому он делал всё, чтобы именно русские и именно сегодня задавили все исламские комитеты и уничтожили все точки «непримиримых». Боря со своим оперативным батальоном нацелился на одну из таких баз, поэтому начальник МГБ был, что называется, «Очень “за!”».
Это был хорошо укреплённый, как говорится, с многоуровневой защитой исламский комитет во главе с непримиримым борцом с народной властью Дином Мамадом[69].
Советские войска давно разбомбили все укрепрайоны, которые были поблизости от дороги из Хайратона в Кабул. Оставались крепости, стоящие далеко в горах или пустынях. Эта крепость находилась ближе всего от главного города провинции Айбак, а, стало быть, от основной дороги в сорока километрах в горах. Дин Мамад относился к непримиримым борцам и продолжал активные боевые действия против русских и НДПА. Крепость его была рядом с районом кишлака Дарай Юсуф и называлась Ахтана. Подойти к этому месту незамеченными было практически невозможно. В хорошо и далеко просматриваемом пространстве пологих гор, за много часов до возникновения опасности, наблюдатели Дина Мамада засекали практически любое передвижение, направленное в их сторону. Да и сама крепость была такова, что с ходу её атаковать было бессмысленно: окружена она была с двух сторон глубокими ущельями и оврагами. По данным советской разведки, у главаря банды кроме его опыта многолетней войны были ещё и два иностранных советника. Кто такие, известно не было. Но Дин Мамад относился к ним очень заботливо и берёг, охраняя их, как своих детей. Вообще, захват американского советника в плен любым из подразделений Советской Армии, давал бы шанс командиру как минимум получить звание Героя Советского Союза. Но за всё время войны таких случаев пока ещё не было.
И мы тогда, сидя с Юрой на кухне Бориной виллы, тайно тоже мечтали, что именно нам в этот раз удастся поймать американцев.
Операция имела многоходовой план и зависела от совокупности случайных факторов и, как не уставал повторять Инчаков, «неслучайных, заранее подготавливаемых элементов». К случайным факторам относилось неожиданное появление информации, что именно в известном нам дукане[70] на базаре Айбака люди из банды Дина Мамада заказывают продовольствие для своих нужд. И произойдёт это очередное затоваривание, скорее всего, в ближайшие день-два. Кроме многих других продуктов: риса, сахара, соли, муки для потребности кухни повар выразил желание приобрести около пятнадцати или даже двадцати банок с рафинированным растительным маслом… Это были огромные, литров по пять-шесть, железные банки с хлопковым маслом, то ли для приготовления плова, то ли ещё для чего… И именно это стало для нас ключевой информацией! И именно это обстоятельство и могло стать основой подготовки «неслучайных» элементов…
Мы послали доверенного человека, который купил три точно такие же банки на базаре у того же самого дуканщика. Это не составило труда и подозрения вызвать не могло. Заминировать их пластитом и поставить замедлитель на 144 часа после нас для нас оказалось не проблемой. А вот как вернуть теперь нужные банки обратно в эту лавку?.. Это был вопрос. Тем более как сделать так, чтобы их выбрал повар Дина Мамада и увёз в свою крепость, мы не могли даже себе представить. Целую ночь я, Юра Инчаков и Боря проспорили над тем, как поступить и что делать с заминированными банками, но к утру нужного дня нас решения так и не выработали. Хоть сам иди и продавай масло этому бандиту…
Базар на Востоке начинает свою работу с первыми лучами солнца. Заботливо полить водой землю, чтобы прибить пыль и сохранить тем самым свежесть и прохладу вокруг своих прилавков, – входило в обязанности самого хозяина магазинчика. Каждый дуканщик, кто сам, кто с помощью нанятых им мальчишек – это проделывал обязательно. Чем дальше в центр базара, тем богаче и зажиточнее были и магазин, и сам хозяин. Именно там, в середине базара, располагались самые главные магазины. «Наш дуканщик» умудрился заполучить свою лачугу-магазин около хауса с водой под огромным тенистым деревом. Когда мы с Борей ходили на базар, чтобы купить всякие фрукты, то нас всегда сопровождала охрана из местных эмгэбэшников. Обычно – всего два-четыре автоматчика, а исходя из того, что сам Айбак был окружён и напичкан нашими войсками, мы считали, что этого нам достаточно. Город оставался полностью под контролем правительственных сил. Но на этот раз, под утро, Борис поднял по тревоге целый взвод своего оперативного батальона и, с целью проверки боевой готовности, приказал им выдвинуться в район местного базара. А поскольку решения насчёт замены банок с маслом у нас так и не было, то и действовать стали, как получится, проще говоря, надеясь на «русский авось».
Взвод оперативного батальона лениво,
